Мне уже приводилось встречать эту личность: почти ежедневно он проходил по нашей улице с угодливым выражением лица.
«Это, наверно, Бускерос», – подумал я и, подойдя к нему, спросил, не он ли тот мудрый и расторопный друг, советам которого Лопес Суарес так многим обязан.
– Да, это я, – ответил он, – и я, несомненно, устроил бы эту свадьбу, если бы не ночь и гроза, из-за которых я принял дом кавалера Толедо за дом банкира Моро. Но не надо опережать событий, герцог Санта-Маура еще не стал мужем прекрасной Инессы и никогда им не станет, не будь я доном Роке. А здесь я задержался, милый друг, чтобы выбрать среди вас малого потолковей, который смог бы выполнять мои поручения: поскольку ты знаешь историю Суареса, я остановлю свой выбор на тебе. Благодари небо, что перед тобой открывается такая блестящая карьера. Поначалу твоя служба покажется тебе не слишком выгодной, ибо ты не будешь получать ни жалованья, ни одежды; что же касается твоего пропитания, то это меня тоже нисколько не интересует, потому что в противном случае я доказал бы, что не верю в провидение, которое печется равно как о птенцах воронов, так и о потомстве могучих орлов.
– В таком случае, – отвечал я, – мне непонятно, какие же выгоды сулит мне служба у тебя?
– Ты поймешь это, – заметил Бускерос, – когда начнешь выполнять мои многочисленные поручения. Служа мне, ты будешь частенько бывать в передних вельмож, которые в будущем смогут оказать тебе покровительство. Наконец, я не запрещаю тебе в свободное время просить милостыню. Итак, еще раз возблагодари небо за счастливый жребий, а пока следуй за мной в лавку цирюльника, где мы сможем с тобой поговорить обстоятельней.
У цирюльника Бускерос в следующих словах перечислил поручения, которые я должен был выполнить:
– Друг мой, я видел, как, играя в карты, ты положил себе в карман несколько полуреалов. Возьми из этих денег две монеты и купи полпинтовую бутыль, затем пойди с ней на улицу Толедо к дону Фелипе де Тинтеро. Скажи ему, что дон Бускерос просит чернил для одного знакомого поэта. Наполнив бутыль, отправляйся к лавке бакалейщика, что на углу площади Севада. Там на чердаке ты найдешь дона Раньюса Агудеса. Узнать его легко, так как он носит один чулок белый, другой черный, одну туфлю красную, другую зеленую, а на голове у него вместо шапки, возможно, будут штаны. Отдай ему чернила и скажи, что я велю написать сатиру на грандов, вступающих в неравный брак; пусть напишет на двух языках: на испанском и итальянском. Оттуда возвращайся на улицу Толедо и войди в дом, который отделяет от дома Тинтеро узкий переулок. Постарайся разузнать, не собираются ли постояльцы оттуда переезжать; дело в том, что я снял этот дом и собираюсь поселить там свою родственницу, которая, надеюсь, выудит сеньора Тинтеро из его бессмертной чернильницы. Потом отправляйся к банкиру Моро. Поднимись на cuarto principal, то есть на второй этаж, спроси камердинера герцога Санта-Мауры и передай ему вот этот пакет, в который завернута лента. После этого иди в гостиницу «Под мальтийским крестом» и разведай, приготовлены ли комнаты для Гаспара Суареса, негоцианта из Кадиса. Оттуда как можно быстрее беги…
– Помилуйте, сеньор Бускерос, – вскричал я, – этих поручений мне хватит на целую неделю, не подвергайте мое усердие и ноги столь тяжкому испытанию.
– Желаю удачи, – сказал Бускерос. – Я хотел поручить тебе еще кое-какие дела. Ну, ладно, оставим это на завтра. Кстати, если у герцога Санта-Мауры спросят, кто ты, скажи, что тебя прислали из дворца Авилы.
– Сеньор Бускерос, – спросил я, – не кажется ли тебе, что у меня могут быть неприятности, если я буду так беспардонно бросаться знаменитыми именами?
– Бесспорно, – заверил меня мой новый патрон, – бесспорно, тебя могут поколотить; но нет худа без добра, и выгоды, которые ты от этого получишь, вознаградят тебя за некоторые неудобства. Итак, мой друг, за дело, не теряй даром времени!
Быть может, я отказался бы от чести служить дону Бускеросу, но любопытство мое было возбуждено тем, что он рассказал о моем отце и о своей родственнице, которая собиралась выудить его из чернильницы. Еще мне хотелось узнать, каким образом собирается Бускерос помешать герцогу Санта-Мауре жениться на прекрасной Инессе. Поэтому, купив бутылку, я пошел на улицу Толедо. Когда я оказался перед домом моего отца, меня бросило в дрожь, и я не мог сделать ни шагу вперед. Но тут на балконе появился дон Тинтеро и, увидев у меня в руке бутылку, кивнул, чтобы я вошел. Когда я поднимался по лестнице, сердце стучало у меня в груди, как молот. Наконец я отворил дверь и оказался лицом к лицу с отцом. Я чуть было не бросился к его ногам. Но мой ангел-хранитель уберег меня от этого, – и без того мой взволнованный вид возбудил подозрительность отца и явно его встревожил. Он взял бутыль, наполнил ее чернилами, не спрашивая даже, для кого они предназначаются, и открыл дверь, ясно давая понять, что задерживаться здесь незачем. И все же я успел бросить взгляд на шкаф, откуда упал в чан с чернилами, и на весло, которым тетка разбила чан и спасла мне жизнь. Я не мог справиться с волнением и, схватив руку отца, горячо поцеловал ее. Он испугался, вытолкнул меня за дверь и тотчас запер ее.
Хотя Бускерос велел мне сначала отнести бутыль Агудесу, а потом вернуться на улицу Толедо и разведать планы соседей моего отца, я, не видя в том большой беды, направился сперва к соседнему дому. Жильцы уже съезжали с квартиры, и я решил внимательно следить за будущими постояльцами.
Затем я побежал на площадь Севада, легко нашел дом бакалейщика, но к самому поэту добраться было много трудней. Я долго карабкался по черепицам, перелезал через водосточные желоба и навесы. Наконец, очутившись подле какого-то оконца, увидел фигуру, еще более курьезную, чем описывал Бускерос. Агудес, казалось, был во власти божественного вдохновения, и, увидев меня, он обратился ко мне с такими стихами:
О смертный, на пути своей воздушной колесницы
Ты топчешь шифера лазурь с кармином черепицы
И крыши острые коньки, что в небе из сапфира.
Быть может, принесло тебя дыхание Зефира?
Что привело тебя ко мне?
Я отвечал ему:
Я, бедный невежда,
Тебе, Агудес, чернила принес.
Поэт продолжал:
О, дай мне эту жидкость, чей секрет
В том, что в ней сталь свой растворила цвет,
А ядрышко чернильного ореха,
Смешавшись с шумной влагой Ипокрены,
В душе моей тотчас находит эхо
И пробуждает в ней восторг священный.
– Сеньор Агудес, – сказал я, – твоя похвала, несомненно, доставила бы огромную радость сеньору Тинтеро, который их изготовляет. Но скажи, сеньор, не мог ли бы ты говорить прозой: я привык именно к этому способу выражения мыслей.
– А я, мой друг, – ответил поэт, – никогда к нему не привыкну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
«Это, наверно, Бускерос», – подумал я и, подойдя к нему, спросил, не он ли тот мудрый и расторопный друг, советам которого Лопес Суарес так многим обязан.
– Да, это я, – ответил он, – и я, несомненно, устроил бы эту свадьбу, если бы не ночь и гроза, из-за которых я принял дом кавалера Толедо за дом банкира Моро. Но не надо опережать событий, герцог Санта-Маура еще не стал мужем прекрасной Инессы и никогда им не станет, не будь я доном Роке. А здесь я задержался, милый друг, чтобы выбрать среди вас малого потолковей, который смог бы выполнять мои поручения: поскольку ты знаешь историю Суареса, я остановлю свой выбор на тебе. Благодари небо, что перед тобой открывается такая блестящая карьера. Поначалу твоя служба покажется тебе не слишком выгодной, ибо ты не будешь получать ни жалованья, ни одежды; что же касается твоего пропитания, то это меня тоже нисколько не интересует, потому что в противном случае я доказал бы, что не верю в провидение, которое печется равно как о птенцах воронов, так и о потомстве могучих орлов.
– В таком случае, – отвечал я, – мне непонятно, какие же выгоды сулит мне служба у тебя?
– Ты поймешь это, – заметил Бускерос, – когда начнешь выполнять мои многочисленные поручения. Служа мне, ты будешь частенько бывать в передних вельмож, которые в будущем смогут оказать тебе покровительство. Наконец, я не запрещаю тебе в свободное время просить милостыню. Итак, еще раз возблагодари небо за счастливый жребий, а пока следуй за мной в лавку цирюльника, где мы сможем с тобой поговорить обстоятельней.
У цирюльника Бускерос в следующих словах перечислил поручения, которые я должен был выполнить:
– Друг мой, я видел, как, играя в карты, ты положил себе в карман несколько полуреалов. Возьми из этих денег две монеты и купи полпинтовую бутыль, затем пойди с ней на улицу Толедо к дону Фелипе де Тинтеро. Скажи ему, что дон Бускерос просит чернил для одного знакомого поэта. Наполнив бутыль, отправляйся к лавке бакалейщика, что на углу площади Севада. Там на чердаке ты найдешь дона Раньюса Агудеса. Узнать его легко, так как он носит один чулок белый, другой черный, одну туфлю красную, другую зеленую, а на голове у него вместо шапки, возможно, будут штаны. Отдай ему чернила и скажи, что я велю написать сатиру на грандов, вступающих в неравный брак; пусть напишет на двух языках: на испанском и итальянском. Оттуда возвращайся на улицу Толедо и войди в дом, который отделяет от дома Тинтеро узкий переулок. Постарайся разузнать, не собираются ли постояльцы оттуда переезжать; дело в том, что я снял этот дом и собираюсь поселить там свою родственницу, которая, надеюсь, выудит сеньора Тинтеро из его бессмертной чернильницы. Потом отправляйся к банкиру Моро. Поднимись на cuarto principal, то есть на второй этаж, спроси камердинера герцога Санта-Мауры и передай ему вот этот пакет, в который завернута лента. После этого иди в гостиницу «Под мальтийским крестом» и разведай, приготовлены ли комнаты для Гаспара Суареса, негоцианта из Кадиса. Оттуда как можно быстрее беги…
– Помилуйте, сеньор Бускерос, – вскричал я, – этих поручений мне хватит на целую неделю, не подвергайте мое усердие и ноги столь тяжкому испытанию.
– Желаю удачи, – сказал Бускерос. – Я хотел поручить тебе еще кое-какие дела. Ну, ладно, оставим это на завтра. Кстати, если у герцога Санта-Мауры спросят, кто ты, скажи, что тебя прислали из дворца Авилы.
– Сеньор Бускерос, – спросил я, – не кажется ли тебе, что у меня могут быть неприятности, если я буду так беспардонно бросаться знаменитыми именами?
– Бесспорно, – заверил меня мой новый патрон, – бесспорно, тебя могут поколотить; но нет худа без добра, и выгоды, которые ты от этого получишь, вознаградят тебя за некоторые неудобства. Итак, мой друг, за дело, не теряй даром времени!
Быть может, я отказался бы от чести служить дону Бускеросу, но любопытство мое было возбуждено тем, что он рассказал о моем отце и о своей родственнице, которая собиралась выудить его из чернильницы. Еще мне хотелось узнать, каким образом собирается Бускерос помешать герцогу Санта-Мауре жениться на прекрасной Инессе. Поэтому, купив бутылку, я пошел на улицу Толедо. Когда я оказался перед домом моего отца, меня бросило в дрожь, и я не мог сделать ни шагу вперед. Но тут на балконе появился дон Тинтеро и, увидев у меня в руке бутылку, кивнул, чтобы я вошел. Когда я поднимался по лестнице, сердце стучало у меня в груди, как молот. Наконец я отворил дверь и оказался лицом к лицу с отцом. Я чуть было не бросился к его ногам. Но мой ангел-хранитель уберег меня от этого, – и без того мой взволнованный вид возбудил подозрительность отца и явно его встревожил. Он взял бутыль, наполнил ее чернилами, не спрашивая даже, для кого они предназначаются, и открыл дверь, ясно давая понять, что задерживаться здесь незачем. И все же я успел бросить взгляд на шкаф, откуда упал в чан с чернилами, и на весло, которым тетка разбила чан и спасла мне жизнь. Я не мог справиться с волнением и, схватив руку отца, горячо поцеловал ее. Он испугался, вытолкнул меня за дверь и тотчас запер ее.
Хотя Бускерос велел мне сначала отнести бутыль Агудесу, а потом вернуться на улицу Толедо и разведать планы соседей моего отца, я, не видя в том большой беды, направился сперва к соседнему дому. Жильцы уже съезжали с квартиры, и я решил внимательно следить за будущими постояльцами.
Затем я побежал на площадь Севада, легко нашел дом бакалейщика, но к самому поэту добраться было много трудней. Я долго карабкался по черепицам, перелезал через водосточные желоба и навесы. Наконец, очутившись подле какого-то оконца, увидел фигуру, еще более курьезную, чем описывал Бускерос. Агудес, казалось, был во власти божественного вдохновения, и, увидев меня, он обратился ко мне с такими стихами:
О смертный, на пути своей воздушной колесницы
Ты топчешь шифера лазурь с кармином черепицы
И крыши острые коньки, что в небе из сапфира.
Быть может, принесло тебя дыхание Зефира?
Что привело тебя ко мне?
Я отвечал ему:
Я, бедный невежда,
Тебе, Агудес, чернила принес.
Поэт продолжал:
О, дай мне эту жидкость, чей секрет
В том, что в ней сталь свой растворила цвет,
А ядрышко чернильного ореха,
Смешавшись с шумной влагой Ипокрены,
В душе моей тотчас находит эхо
И пробуждает в ней восторг священный.
– Сеньор Агудес, – сказал я, – твоя похвала, несомненно, доставила бы огромную радость сеньору Тинтеро, который их изготовляет. Но скажи, сеньор, не мог ли бы ты говорить прозой: я привык именно к этому способу выражения мыслей.
– А я, мой друг, – ответил поэт, – никогда к нему не привыкну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187