Как бы умны и сильны они не были, они в присутствии женщины совершенно теряются, становятся тупыми и трусливыми.
Женщины не ошибаются, предпочитая подобных людей всем остальным более смелым и твердым; женщины, прежде всего, хотят повелевать и протежировать; в этом и заключается тайна их предпочтения подобных людей, тайна, которой сильно удивляются все, не понимающие ее.
Когда все еще озадаченный Шарль Лебо подошел к товарищам, было уже совершенно темно, обед был готов, но все ели крайне плохо, исключая самого Шарля Лебо, который ел с большим аппетитом, может быть, для подкрепления сил ввиду предстоящего столкновения с неприятелем, а может быть, и вследствие продолжительного разговора с Мартой де Прэль.
Продолжая есть совершенно машинально, Шарль внимательно выслушивал донесения пионеров, разъезжавших по его приказанию по всем возможным направлениям.
Донесения их были приятны; ирокезы по-прежнему не подозревали близости опасного присутствия канадцев и гуронов, не говоря уже об ужасных пионерах.
Тем не менее ирокезы были крайне осторожны, боясь, чтобы не напал неожиданно неприятель в этой враждебной им стране; но они знали также, что война была объявлена и что большая часть населения мужского пола была на границе Луизианы, чтобы не допустить разбойничьих отрядов до грабежа пограничных плантаций.
Ирокезы, вполне уверенные, что нападения с тыла быть не может, сосредоточили все свое внимание на том, чтобы следить за безопасностью лежащего перед ними пути.
Сведения, сообщенные об ирокезах, были утешительны.
Тотчас же после обеда дамы скромно удалились в палатку, чтобы не мешать приготовлению вождей к экспедиции.
Сурикэ созвал всех вождей, объяснил им еще раз свои намерения, назначил каждому пост и посоветовал им лечь отдохнуть; до отъезда оставалось еще несколько часов.
Краснокожие не заставили повторять последнего совета; через пять минут все крепко спали, до отъезда их оставалось еще три часа.
Мысль о предстоящем сражении не нарушает спокойного сна дикарей, они всегда одинаково едят, спят и курят.
Говоря откровенно, их мирная жизнь мало отличается от жизни в военное время, они только больше спят, предоставляя женам исполнять все домашние работы, которые они считают унизительными для себя, их дело заниматься охотой да воинственными подвигами.
Убив дичь, индеец приносит ее жене, которая обязана подать ее уже приготовленной своему главе.
Сурикэ сидел со своими друзьями у ночного огня, молча куря свой калюмэ и поджидая с нетерпением, искусно скрытым под индейской беспечностью, когда скроется луна и можно будет, наконец, отправиться.
ГЛАВА III. Нигамон думает, что ему удалось устроить выгодное предприятие
Наконец луна исчезла за горизонтом.
Небо было покрыто черными, тяжелыми тучами, предвещавшими близкую грозу.
Было так темно, что нельзя было ничего рассмотреть в двух шагах перед собой.
Это была та непроглядная темнота, про которую говорят: ни зги не видно.
И нужно быть краснокожим или пионером, чтобы рискнуть идти в эту ночь по непроходимым девственным лесам.
Им не нужен свет, чтобы найти себе дорогу куда угодно среди самой густой темноты.
У этих людей, сроднившихся с жизнью в лугах и на высоких саваннах, пальцы заменяют глаза; чуть коснувшись ногой земли, они уже знают точно, где они и какова дорога; а там, где бессильна нога, оказывает ту же помощь рука.
И кроме того, отправляясь на войну, они идут гуськом, один за другим, индейскими рядами: все затруднения пути падают на плечи первого, остальные идут смело по его следам. Еще до захода луны поднявшийся легкий ветер, усиливаясь с каждой минутой, превратился в сильный ураган, крупные капли дождя, падая на раскаленную за день солнцем землю, быстро высыхали.
Ночь грозила быть ужасной.
Все шансы в предстоящей экскурсии были на стороне индейцев; их численность, темнота, налетавший уже ураган, слепая уверенность ирокезов в их безопасности и полнейшее незнание готовящегося им так искусно обдуманного нападения значительно облегчали выполнение плана Шарля Лебо.
Он разделил свое войско на шесть отрядов.
Первый, состоящий из 15 избранных воинов под предводительством Мишеля Белюмера, должен был наблюдать за неприятелем и оберегать дом.
Четыре следующих, содержащих каждый по 15 человек, должны были атаковать краснокожих разом с двух флангов.
Мрачный же Взгляд должен был остаться в резерве и быть готовым явиться всюду, где только будут нуждаться в его помощи.
Передовая эскадра была выслана навстречу врагу с целью обмануть его, сосредоточить на себе все его внимание для того, чтобы остальное войско, пользуясь этим, могло напасть на него с противоположной, ничем не защищенной стороны.
Начальники отрядов, прибыв на место назначения, должны были дать Сурикэ условный сигнал; никто не имел права нападать раньше приказания главного вождя — приступ должен был начаться разом со всех сторон.
Шарль Лебо особенно настоятельно требовал послушания в этом отношении, потому что от него зависел успех экспедиции.
Все поклялись ему в беспрекословном повиновении.
Охотник знал их и вполне верил их клятве.
Условным сигналом был назначен крик лося.
Когда все было решено и приготовлено, отряды один за другим стали отправляться к месту своего назначения.
Проводив всех, кроме последнего отряда Мишеля Белюмера, Шарль Лебо еще раз дал строгое приказание своему другу быть настороже и, пожав горячо на прощанье его руку, поехал вслед за отплывшими воинами.
Прежде чем продолжать, мы должны объяснить положение ирокезов и средства защиты, которыми они располагали в случае нападения.
Нигамон, вождь ирокезов, с которым мы познакомились на первых страницах романа, был не только заклятый враг французов, доказывая это при каждом удобном случае, но дерзкий разбойник, больше — закоренелый бандит, не щадящий ни врага, ни друга и признающий одно только право — сильного. Одинаково ненавидя французов и англичан, он грабил и обирал их безжалостно, как только предоставлялась к тому возможность.
Различие национальности для него не существовало: довольно быть белым, чтобы сделаться его злейшим врагом, которому он вечно будет мстить за смерть и скальпы своих братьев краснокожих.
В то время как завязалась ожесточенная война французов с англичанами, унося тысячи жертв, Нигамон с удивительной для дикого ловкостью воспользовался отсутствием правительственных войск, чтобы нападать на колонистов, уничтожать их плантации, расхищать и поджигать их дома, захватывать мужчин, женщин и детей и, притащив за собой как триумф победы в свой лагерь, мучить их, терзать, скальпировать и даже жечь живыми, лишь бы только уничтожать как-нибудь это ненавистное ему племя, причинившее так много зла красной расе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Женщины не ошибаются, предпочитая подобных людей всем остальным более смелым и твердым; женщины, прежде всего, хотят повелевать и протежировать; в этом и заключается тайна их предпочтения подобных людей, тайна, которой сильно удивляются все, не понимающие ее.
Когда все еще озадаченный Шарль Лебо подошел к товарищам, было уже совершенно темно, обед был готов, но все ели крайне плохо, исключая самого Шарля Лебо, который ел с большим аппетитом, может быть, для подкрепления сил ввиду предстоящего столкновения с неприятелем, а может быть, и вследствие продолжительного разговора с Мартой де Прэль.
Продолжая есть совершенно машинально, Шарль внимательно выслушивал донесения пионеров, разъезжавших по его приказанию по всем возможным направлениям.
Донесения их были приятны; ирокезы по-прежнему не подозревали близости опасного присутствия канадцев и гуронов, не говоря уже об ужасных пионерах.
Тем не менее ирокезы были крайне осторожны, боясь, чтобы не напал неожиданно неприятель в этой враждебной им стране; но они знали также, что война была объявлена и что большая часть населения мужского пола была на границе Луизианы, чтобы не допустить разбойничьих отрядов до грабежа пограничных плантаций.
Ирокезы, вполне уверенные, что нападения с тыла быть не может, сосредоточили все свое внимание на том, чтобы следить за безопасностью лежащего перед ними пути.
Сведения, сообщенные об ирокезах, были утешительны.
Тотчас же после обеда дамы скромно удалились в палатку, чтобы не мешать приготовлению вождей к экспедиции.
Сурикэ созвал всех вождей, объяснил им еще раз свои намерения, назначил каждому пост и посоветовал им лечь отдохнуть; до отъезда оставалось еще несколько часов.
Краснокожие не заставили повторять последнего совета; через пять минут все крепко спали, до отъезда их оставалось еще три часа.
Мысль о предстоящем сражении не нарушает спокойного сна дикарей, они всегда одинаково едят, спят и курят.
Говоря откровенно, их мирная жизнь мало отличается от жизни в военное время, они только больше спят, предоставляя женам исполнять все домашние работы, которые они считают унизительными для себя, их дело заниматься охотой да воинственными подвигами.
Убив дичь, индеец приносит ее жене, которая обязана подать ее уже приготовленной своему главе.
Сурикэ сидел со своими друзьями у ночного огня, молча куря свой калюмэ и поджидая с нетерпением, искусно скрытым под индейской беспечностью, когда скроется луна и можно будет, наконец, отправиться.
ГЛАВА III. Нигамон думает, что ему удалось устроить выгодное предприятие
Наконец луна исчезла за горизонтом.
Небо было покрыто черными, тяжелыми тучами, предвещавшими близкую грозу.
Было так темно, что нельзя было ничего рассмотреть в двух шагах перед собой.
Это была та непроглядная темнота, про которую говорят: ни зги не видно.
И нужно быть краснокожим или пионером, чтобы рискнуть идти в эту ночь по непроходимым девственным лесам.
Им не нужен свет, чтобы найти себе дорогу куда угодно среди самой густой темноты.
У этих людей, сроднившихся с жизнью в лугах и на высоких саваннах, пальцы заменяют глаза; чуть коснувшись ногой земли, они уже знают точно, где они и какова дорога; а там, где бессильна нога, оказывает ту же помощь рука.
И кроме того, отправляясь на войну, они идут гуськом, один за другим, индейскими рядами: все затруднения пути падают на плечи первого, остальные идут смело по его следам. Еще до захода луны поднявшийся легкий ветер, усиливаясь с каждой минутой, превратился в сильный ураган, крупные капли дождя, падая на раскаленную за день солнцем землю, быстро высыхали.
Ночь грозила быть ужасной.
Все шансы в предстоящей экскурсии были на стороне индейцев; их численность, темнота, налетавший уже ураган, слепая уверенность ирокезов в их безопасности и полнейшее незнание готовящегося им так искусно обдуманного нападения значительно облегчали выполнение плана Шарля Лебо.
Он разделил свое войско на шесть отрядов.
Первый, состоящий из 15 избранных воинов под предводительством Мишеля Белюмера, должен был наблюдать за неприятелем и оберегать дом.
Четыре следующих, содержащих каждый по 15 человек, должны были атаковать краснокожих разом с двух флангов.
Мрачный же Взгляд должен был остаться в резерве и быть готовым явиться всюду, где только будут нуждаться в его помощи.
Передовая эскадра была выслана навстречу врагу с целью обмануть его, сосредоточить на себе все его внимание для того, чтобы остальное войско, пользуясь этим, могло напасть на него с противоположной, ничем не защищенной стороны.
Начальники отрядов, прибыв на место назначения, должны были дать Сурикэ условный сигнал; никто не имел права нападать раньше приказания главного вождя — приступ должен был начаться разом со всех сторон.
Шарль Лебо особенно настоятельно требовал послушания в этом отношении, потому что от него зависел успех экспедиции.
Все поклялись ему в беспрекословном повиновении.
Охотник знал их и вполне верил их клятве.
Условным сигналом был назначен крик лося.
Когда все было решено и приготовлено, отряды один за другим стали отправляться к месту своего назначения.
Проводив всех, кроме последнего отряда Мишеля Белюмера, Шарль Лебо еще раз дал строгое приказание своему другу быть настороже и, пожав горячо на прощанье его руку, поехал вслед за отплывшими воинами.
Прежде чем продолжать, мы должны объяснить положение ирокезов и средства защиты, которыми они располагали в случае нападения.
Нигамон, вождь ирокезов, с которым мы познакомились на первых страницах романа, был не только заклятый враг французов, доказывая это при каждом удобном случае, но дерзкий разбойник, больше — закоренелый бандит, не щадящий ни врага, ни друга и признающий одно только право — сильного. Одинаково ненавидя французов и англичан, он грабил и обирал их безжалостно, как только предоставлялась к тому возможность.
Различие национальности для него не существовало: довольно быть белым, чтобы сделаться его злейшим врагом, которому он вечно будет мстить за смерть и скальпы своих братьев краснокожих.
В то время как завязалась ожесточенная война французов с англичанами, унося тысячи жертв, Нигамон с удивительной для дикого ловкостью воспользовался отсутствием правительственных войск, чтобы нападать на колонистов, уничтожать их плантации, расхищать и поджигать их дома, захватывать мужчин, женщин и детей и, притащив за собой как триумф победы в свой лагерь, мучить их, терзать, скальпировать и даже жечь живыми, лишь бы только уничтожать как-нибудь это ненавистное ему племя, причинившее так много зла красной расе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115