{380}
Собираясь задержаться на некоторое время в этих краях, император велел построить для себя в удобном месте жилище и провел там зиму. Когда флот, снаряженный в Лонгивардии и других областях, отчалил и вышел в море, его командующий отобрал пять диер и отправил их для захвата пленных и добычи сведений о действиях императора. Но по прибытии в Авид оказалось, что лишь одна диера вернулась назад, а остальные были захвачены вместе с гребцами. Благодаря этой диере командующие упомянутыми флотами получили сведения о самодержце и узнали, что он тщательно укрепил подступы с моря и с суши и проводит зиму на Херсонесе, чтобы вдохнуть мужество в сердца своих людей. Не будучи в состоянии противостоять ухищрениям самодержца, они повернули кормила кораблей и направились в другую сторону.
Однако некий кельт из числа плывших вместе с командующими на своем корабле, весьма быстроходной монере, отделился от остального флота и направился к Балдуину. Он нашел Балдуина осаждающим Тир, рассказал ему о тех действиях самодержца, о которых говорилось выше (думаю, что он отправился с согласия командующих), и сообщил, что ромейский флот, как уже было сказано выше, захватил посланные на разведку дромоны. Без краски стыда он также сообщил Балдуину, что предводители кельтского флота, видя готовность самодержца к бою, повернули назад, ибо сочли, что лучше отступить ни с чем, нежели потерпеть поражение в сражении с ромейским флотом. Вот что сказал Балдуину этот кельт, охваченный дрожью и еще не избавившийся от страха перед ромейским флотом. Такие события произошли с кольтами на море.
Но на суше бедствия не миновали самодержца и несчастия не прошли мимо него. Дело в том, что некий Михаил из Амастриды, правитель Акруна, замыслил мятеж, захватил город и стал безжалостно опустошать соседние земли. Узнав об этом, самодержец выслал против него Георгия, сына Декана, во главе изрядного войска. После трехмесячной осады Георгий захватил город и немедленно отправил мятежника к самодержцу. Самодержец поручил командование крепостью другому, а Михаилу, нахмурив брови, пригрозил суровыми карами и, вынеся для виду смертный приговор, вселил ужас в этого человека; вскоре, однако, он избавил воина от страха. Еще не успело солнце скрыться за горизонтом, как узник оказался свободным и приговоренный к смерти получил бесчисленные дары. Такую доброту мой отец-император проявлял постоянно, {381} и тем не менее позже он встретился со всеобщим недоброжелательством; так, некогда и творец всего сущего, господь, пролил в пустыне дождь манны, накормил людей в горах, провел их, не обмочивших и ног, по морю, а позже был отвергнут, испытал издевательства, побои и в конце концов был осужден на крест безбожниками. Но, повествуя об этом, я исторгаю из себя слезы прежде слов и испытываю мучительное желание рассказать о недоброжелателях императора и перечислить их имена, однако я унимаю свой язык и бьющееся сердце и непрестанно повторяю про себя слова поэта: «Сердце, смирись: ты гнуснейшее вытерпеть силу имело». Вот что хотела я рассказать об этом бессовестном воине.
Между тем часть войска, отправленного султаном Шахиншахом, двигалась через район Синая, а часть шла по территории, называемой собственно Азией. Константин Гавра, в то время правитель Филадельфии, узнал об этом, вместе со своим войском подошел к Кельвиану и встретил там варваров. Он сам первый во весь опор бросился на варваров, приказав остальным следовать за ним, и одержал победу. Султан, пославший турок, узнал о поражении столь многочисленного войска и отправил послов с предложением мира, заверяя самодержца, что всегда желал мира между мусульманами и ромеями. Султан давно слышал о доблести, которую самодержец проявлял в борьбе с врагами, а теперь, испытав ее на себе и узнав «по кромке ткань» и «по когтям льва», был вынужден идти на заключение мирного договора.
Когда послы из Персии прибыли, император с грозным видом воссел на троне, а командиры выстроили в ряд воинов, собранных из разноязыких стран, и варваров-секироносцев и подвели послов к императорскому трону. Алексей задал им полагающиеся в таких случаях вопросы о султане, выслушал, что султан передал ему через послов, и признался, что с радостью заключил бы мир со всеми. Он расспросил послов о предложениях султана, нашел, что не все его требования приемлемы для Ромейской державы и, стараясь придать своим словам наибольшую убедительность, в длинной речи удачно возражал послам и убеждал их пойти навстречу его желаниям. Затем он отпустил послов в приготовленную палатку, предложил им подумать и обещал назавтра заключить договор, если они всей душой согласятся с его доводами. Так как послы, по-видимому, с готовностью приняли предложения самодержца, на следующий день был заключен договор. Император думал не только о себе, но и о Ромейской империи. Алексей заботился об общем благе больше, чем о своем, и во всех действиях имел {382} в виду пользу для ромейского скипетра; он желал, чтобы соглашение оставалось в силе и в будущем, после его смерти. Однако самодержец не достиг цели: после его смерти все изменилось и пришло в замешательство. Но в то время недовольство улеглось и все шло к прочному миру. С ... и до конца века Алексея мы жили в мире; но все блага исчезли вместе с императором, и все старания Алексея оказались после его смерти напрасными из-за тупоумия тех, кто наследовал скипетр.
4. От моряков, спасшихся с пяти быстроходных кораблей, командующие франкским флотом, как уже говорилось, получили сведения о ромейском флоте и узнали, что император, снарядив флот, в ожидании их наступления живет на Херсонесе. Поэтому они отказались от прежнего намерения и не пожелали вовсе приближаться к ромейским пределам. Император провел зиму в Каллиополе вместе с императрицей (она, как неоднократно говорилось, следовала за Алексеем из-за мучившей его болезни ног), выждал то время, когда латинский флот обычно пускается в плавание, и вернулся в царственный город.
В скором времени прибывает сообщение о наступлении пятидесятитысячного турецкого войска из всех восточных земель, в том числе из Хорасана. Даже краткого отдыха не удалось вкусить Алексею за все время его владычества, ибо враги один за другим ополчались на него. И вот он отовсюду сзывает все войско и, выбрав момент, когда варвары обычно совершают набеги на христиан, переправляется через пролив, отделяющий Византий от Дамалиса. Даже болезнь ног не отвращает императора от этого предприятия.
Этой болезни не было ни у кого из его предков, так что нельзя считать, что она перешла к нему по наследству; ее причиной не был и изнеженный образ жизни, как это обычно случается с прожигателями жизни и любителями наслаждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Собираясь задержаться на некоторое время в этих краях, император велел построить для себя в удобном месте жилище и провел там зиму. Когда флот, снаряженный в Лонгивардии и других областях, отчалил и вышел в море, его командующий отобрал пять диер и отправил их для захвата пленных и добычи сведений о действиях императора. Но по прибытии в Авид оказалось, что лишь одна диера вернулась назад, а остальные были захвачены вместе с гребцами. Благодаря этой диере командующие упомянутыми флотами получили сведения о самодержце и узнали, что он тщательно укрепил подступы с моря и с суши и проводит зиму на Херсонесе, чтобы вдохнуть мужество в сердца своих людей. Не будучи в состоянии противостоять ухищрениям самодержца, они повернули кормила кораблей и направились в другую сторону.
Однако некий кельт из числа плывших вместе с командующими на своем корабле, весьма быстроходной монере, отделился от остального флота и направился к Балдуину. Он нашел Балдуина осаждающим Тир, рассказал ему о тех действиях самодержца, о которых говорилось выше (думаю, что он отправился с согласия командующих), и сообщил, что ромейский флот, как уже было сказано выше, захватил посланные на разведку дромоны. Без краски стыда он также сообщил Балдуину, что предводители кельтского флота, видя готовность самодержца к бою, повернули назад, ибо сочли, что лучше отступить ни с чем, нежели потерпеть поражение в сражении с ромейским флотом. Вот что сказал Балдуину этот кельт, охваченный дрожью и еще не избавившийся от страха перед ромейским флотом. Такие события произошли с кольтами на море.
Но на суше бедствия не миновали самодержца и несчастия не прошли мимо него. Дело в том, что некий Михаил из Амастриды, правитель Акруна, замыслил мятеж, захватил город и стал безжалостно опустошать соседние земли. Узнав об этом, самодержец выслал против него Георгия, сына Декана, во главе изрядного войска. После трехмесячной осады Георгий захватил город и немедленно отправил мятежника к самодержцу. Самодержец поручил командование крепостью другому, а Михаилу, нахмурив брови, пригрозил суровыми карами и, вынеся для виду смертный приговор, вселил ужас в этого человека; вскоре, однако, он избавил воина от страха. Еще не успело солнце скрыться за горизонтом, как узник оказался свободным и приговоренный к смерти получил бесчисленные дары. Такую доброту мой отец-император проявлял постоянно, {381} и тем не менее позже он встретился со всеобщим недоброжелательством; так, некогда и творец всего сущего, господь, пролил в пустыне дождь манны, накормил людей в горах, провел их, не обмочивших и ног, по морю, а позже был отвергнут, испытал издевательства, побои и в конце концов был осужден на крест безбожниками. Но, повествуя об этом, я исторгаю из себя слезы прежде слов и испытываю мучительное желание рассказать о недоброжелателях императора и перечислить их имена, однако я унимаю свой язык и бьющееся сердце и непрестанно повторяю про себя слова поэта: «Сердце, смирись: ты гнуснейшее вытерпеть силу имело». Вот что хотела я рассказать об этом бессовестном воине.
Между тем часть войска, отправленного султаном Шахиншахом, двигалась через район Синая, а часть шла по территории, называемой собственно Азией. Константин Гавра, в то время правитель Филадельфии, узнал об этом, вместе со своим войском подошел к Кельвиану и встретил там варваров. Он сам первый во весь опор бросился на варваров, приказав остальным следовать за ним, и одержал победу. Султан, пославший турок, узнал о поражении столь многочисленного войска и отправил послов с предложением мира, заверяя самодержца, что всегда желал мира между мусульманами и ромеями. Султан давно слышал о доблести, которую самодержец проявлял в борьбе с врагами, а теперь, испытав ее на себе и узнав «по кромке ткань» и «по когтям льва», был вынужден идти на заключение мирного договора.
Когда послы из Персии прибыли, император с грозным видом воссел на троне, а командиры выстроили в ряд воинов, собранных из разноязыких стран, и варваров-секироносцев и подвели послов к императорскому трону. Алексей задал им полагающиеся в таких случаях вопросы о султане, выслушал, что султан передал ему через послов, и признался, что с радостью заключил бы мир со всеми. Он расспросил послов о предложениях султана, нашел, что не все его требования приемлемы для Ромейской державы и, стараясь придать своим словам наибольшую убедительность, в длинной речи удачно возражал послам и убеждал их пойти навстречу его желаниям. Затем он отпустил послов в приготовленную палатку, предложил им подумать и обещал назавтра заключить договор, если они всей душой согласятся с его доводами. Так как послы, по-видимому, с готовностью приняли предложения самодержца, на следующий день был заключен договор. Император думал не только о себе, но и о Ромейской империи. Алексей заботился об общем благе больше, чем о своем, и во всех действиях имел {382} в виду пользу для ромейского скипетра; он желал, чтобы соглашение оставалось в силе и в будущем, после его смерти. Однако самодержец не достиг цели: после его смерти все изменилось и пришло в замешательство. Но в то время недовольство улеглось и все шло к прочному миру. С ... и до конца века Алексея мы жили в мире; но все блага исчезли вместе с императором, и все старания Алексея оказались после его смерти напрасными из-за тупоумия тех, кто наследовал скипетр.
4. От моряков, спасшихся с пяти быстроходных кораблей, командующие франкским флотом, как уже говорилось, получили сведения о ромейском флоте и узнали, что император, снарядив флот, в ожидании их наступления живет на Херсонесе. Поэтому они отказались от прежнего намерения и не пожелали вовсе приближаться к ромейским пределам. Император провел зиму в Каллиополе вместе с императрицей (она, как неоднократно говорилось, следовала за Алексеем из-за мучившей его болезни ног), выждал то время, когда латинский флот обычно пускается в плавание, и вернулся в царственный город.
В скором времени прибывает сообщение о наступлении пятидесятитысячного турецкого войска из всех восточных земель, в том числе из Хорасана. Даже краткого отдыха не удалось вкусить Алексею за все время его владычества, ибо враги один за другим ополчались на него. И вот он отовсюду сзывает все войско и, выбрав момент, когда варвары обычно совершают набеги на христиан, переправляется через пролив, отделяющий Византий от Дамалиса. Даже болезнь ног не отвращает императора от этого предприятия.
Этой болезни не было ни у кого из его предков, так что нельзя считать, что она перешла к нему по наследству; ее причиной не был и изнеженный образ жизни, как это обычно случается с прожигателями жизни и любителями наслаждений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166