Король должен был отвлечь силы Роберта, чтобы, таким образом, Алексей получил возможность собрать свое войско и чужеземные отряды и изгнать Роберта из Иллирика. Император сулил германскому королю многочисленные милости и уверял, что скрепит клятвой брачный союз, заключить который Алексей обещал через послов.
Распорядившись таким образом и оставив вместо себя великого доместика Бакуриани, Алексей возвращается в царственный город, для того чтобы собрать чужеземные войска и сделать все, что диктовалось временем и обстоятельствами. Тем временем манихеи Ксанта и Кулеон вместе со своим двух с половиной тысячным войском своевольно возвратились домой. Самодержец неоднократно посылал за ними, они обещали вернуться, но откладывали свой приход. Император настаивал, сулил им в письмах дары и титулы, но они так и не явились к нему.
Пока император занимался приготовлениями к походу против Роберта, к Алексею явился вестник с сообщением, что германский король уже готов вступить в Лонгивардию. Роберт оказался в затруднительном положении и раздумывал, что ему предпринять. Отправляясь в Иллирик, Роберт оставил своим преемником Рожера, младшему же сыну – Боэмунду – еще не дал в управление никакой страны; поэтому после долгих раздумий Роберт собрал вместе всех графов, отборных людей из своего войска и своего сына Боэмунда Саниска, выступил с речью и сказал им следующее: «Вы знаете, графы, что, собираясь переправиться в Иллирик, я сделал своего любимого сына и первенца Рожера властителем го-{160}сударства. Ведь нельзя было, берясь за это предприятие и покидая страну, оставить ее без правителя и отдать на разграбление каждому желающему. Ныне же германский король идет войной на нашу страну, и мы должны сделать все возможное, чтобы ее защитить. Ведь нельзя завоевывать чужие земли, оставляя на произвол судьбы свои собственные. Итак, я иду защищать свою страну и вступаю в бой с германским королем. Я поручаю Диррахий, Авлон и остальные города и острова, покоренные моим копьем, вот этому моему младшему сыну; я прошу и заклинаю вас: почитайте его, как меня самого, и бейтесь за него всеми силами и всей душой. А тебе, дорогой мой сын, – сказал он, обращаясь к Боэмунду, – я приказываю со всем почтением обращаться с графами, непременно пользоваться их советами, не самовластвовать, но всегда действовать сообща с ними. Смотри, не относись легкомысленно к войне с ромейским императором из-за того только, что он потерпел страшное поражение, едва не стал жертвой меча и потерял на войне большую часть своего войска. Ведь, – продолжал Роберт, – он был уже почти в плену и, израненный, ушел буквально из наших рук. Не ослабляй своих усилий, чтобы Алексей, получив передышку, не собрался с духом и не стал сопротивляться тебе еще мужественнее, чем раньше. Алексей – незаурядный муж, он вскормлен в войнах и битвах, прошел весь Запад и Восток и привел в плен прежним самодержцам многих мятежников. Да ты и сам слышал об этом от многих людей. Если же ты будешь бездействовать, если самым решительным образом не выступишь против него, то погубишь то, чего я с таким трудом добился, и сам пожнешь плоды своего легкомыслия. Я уже отправляюсь, чтобы сразиться с королем, изгнать его из нашей страны и, таким образом, утвердить моего дорогого Рожера в пожалованной ему власти».
Простившись с сыном, Роберт вступил на борт монеры и переправился в Лонгивардию. Оттуда он быстро прибыл в Салерно, который прежде был резиденцией дук. Находясь там, он собрал крупные военные силы и привлек как можно больше наемников из других стран.
Между тем германский король, сдерживая данные самодержцу обещания, готовился вступить в Лонгивардию. Узнав об этом, Роберт спешил прибыть в Рим, чтобы объединиться там с папой и не дать германцу достичь цели. Когда папа дал свое согласие, они оба выступили против германца. В это время торопившийся напасть на Лонгивардию король получил сведения о самодержце, о том, что тот потерпел сокрушительное поражение, что одна часть его воинов стала жертвой враже-{161}ских мечей, другая рассеялась во все стороны, что сам он подвергся большой опасности; храбро сражаясь, получил несколько тяжелых ран и сверх ожиданий спасся благодаря своей отваге и мужеству. Поэтому король повернул назад и отправился на родину, почитая победой уже то, что без надобности не подверг себя опасности.
Итак, король отправился домой. Роберт же, прибыв в его лагерь, не пожелал сам продолжать преследование, а выделил большую часть своего войска и послал его в погоню за германцем. Сам же он, забрав всю добычу, вместе с папой направился в Рим. Он утвердил папу на его престоле и сам получил от него благословение. Затем Роберт вернулся в Салерно, чтобы отдохнуть от тяжких воинских трудов.
4. Вскоре к нему явился Боэмунд, на лице которого было написано поражение. Как его постиг этот удар судьбы, я сейчас расскажу. Помня наставления отца, да и вообще будучи человеком воинственным и храбрым, Боэмунд вступил в упорную борьбу с императором. Со своим войском, а также с отборными ромейскими воинами и правителями захваченных Робертом областей и городов (отчаявшись в успехе самодержца, они безоговорочно перешли на сторону Боэмунда), он через Ваинитию прибывает в Янину. Прежде всего он велел вырыть ров среди находящихся за городом виноградников, расположил все войско в удобных местах, а свою палатку разбил внутри города. Он осмотрел стены и, увидев, что акрополь крепости находится в плохом состоянии, не только поспешил, насколько было возможно, исправить его, но построил также еще один хорошо укрепленный акрополь в другой части стены, где ему показалось удобным. Вместе с тем Боэмунд подверг грабежу соседние земли и города.
Узнав об этом, самодержец, немедля собрал все свое войско, в мае месяце поспешно выступил из Константинополя и подошел к Янине. Когда же настал час битвы, Алексей увидел, что его войско не составляет и ничтожной части сил Боэмунда. Зная из опыта войны с Робертом, как трудно выдержать первый натиск кельтской конницы, он счел необходимым послать сначала небольшое число отборных пельтастов, чтобы завязать перестрелку с врагом. Он хотел таким путем получить представление о военном искусстве Боэмунда и, вступая в мелкие стычки, выяснить общую ситуацию, чтобы затем уже с уверенностью выступить против кельтов.
Оба войска горели желанием начать бой. Император же, опасаясь первого неотразимого натиска латинян, изобретает нечто новое. Он приказывает изготовить колесницы легче и {162} меньше обычных, прикрепить к каждой из них по четыре шеста и приставить к колесницам тяжеловооруженных пеших воинов. По его замыслу, в тот момент, когда латиняне во весь опор бросятся на ромейскую фалангу, эти воины будут толкать вперед колесницы и таким образом прорвут плотно сомкнутый строй латинян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Распорядившись таким образом и оставив вместо себя великого доместика Бакуриани, Алексей возвращается в царственный город, для того чтобы собрать чужеземные войска и сделать все, что диктовалось временем и обстоятельствами. Тем временем манихеи Ксанта и Кулеон вместе со своим двух с половиной тысячным войском своевольно возвратились домой. Самодержец неоднократно посылал за ними, они обещали вернуться, но откладывали свой приход. Император настаивал, сулил им в письмах дары и титулы, но они так и не явились к нему.
Пока император занимался приготовлениями к походу против Роберта, к Алексею явился вестник с сообщением, что германский король уже готов вступить в Лонгивардию. Роберт оказался в затруднительном положении и раздумывал, что ему предпринять. Отправляясь в Иллирик, Роберт оставил своим преемником Рожера, младшему же сыну – Боэмунду – еще не дал в управление никакой страны; поэтому после долгих раздумий Роберт собрал вместе всех графов, отборных людей из своего войска и своего сына Боэмунда Саниска, выступил с речью и сказал им следующее: «Вы знаете, графы, что, собираясь переправиться в Иллирик, я сделал своего любимого сына и первенца Рожера властителем го-{160}сударства. Ведь нельзя было, берясь за это предприятие и покидая страну, оставить ее без правителя и отдать на разграбление каждому желающему. Ныне же германский король идет войной на нашу страну, и мы должны сделать все возможное, чтобы ее защитить. Ведь нельзя завоевывать чужие земли, оставляя на произвол судьбы свои собственные. Итак, я иду защищать свою страну и вступаю в бой с германским королем. Я поручаю Диррахий, Авлон и остальные города и острова, покоренные моим копьем, вот этому моему младшему сыну; я прошу и заклинаю вас: почитайте его, как меня самого, и бейтесь за него всеми силами и всей душой. А тебе, дорогой мой сын, – сказал он, обращаясь к Боэмунду, – я приказываю со всем почтением обращаться с графами, непременно пользоваться их советами, не самовластвовать, но всегда действовать сообща с ними. Смотри, не относись легкомысленно к войне с ромейским императором из-за того только, что он потерпел страшное поражение, едва не стал жертвой меча и потерял на войне большую часть своего войска. Ведь, – продолжал Роберт, – он был уже почти в плену и, израненный, ушел буквально из наших рук. Не ослабляй своих усилий, чтобы Алексей, получив передышку, не собрался с духом и не стал сопротивляться тебе еще мужественнее, чем раньше. Алексей – незаурядный муж, он вскормлен в войнах и битвах, прошел весь Запад и Восток и привел в плен прежним самодержцам многих мятежников. Да ты и сам слышал об этом от многих людей. Если же ты будешь бездействовать, если самым решительным образом не выступишь против него, то погубишь то, чего я с таким трудом добился, и сам пожнешь плоды своего легкомыслия. Я уже отправляюсь, чтобы сразиться с королем, изгнать его из нашей страны и, таким образом, утвердить моего дорогого Рожера в пожалованной ему власти».
Простившись с сыном, Роберт вступил на борт монеры и переправился в Лонгивардию. Оттуда он быстро прибыл в Салерно, который прежде был резиденцией дук. Находясь там, он собрал крупные военные силы и привлек как можно больше наемников из других стран.
Между тем германский король, сдерживая данные самодержцу обещания, готовился вступить в Лонгивардию. Узнав об этом, Роберт спешил прибыть в Рим, чтобы объединиться там с папой и не дать германцу достичь цели. Когда папа дал свое согласие, они оба выступили против германца. В это время торопившийся напасть на Лонгивардию король получил сведения о самодержце, о том, что тот потерпел сокрушительное поражение, что одна часть его воинов стала жертвой враже-{161}ских мечей, другая рассеялась во все стороны, что сам он подвергся большой опасности; храбро сражаясь, получил несколько тяжелых ран и сверх ожиданий спасся благодаря своей отваге и мужеству. Поэтому король повернул назад и отправился на родину, почитая победой уже то, что без надобности не подверг себя опасности.
Итак, король отправился домой. Роберт же, прибыв в его лагерь, не пожелал сам продолжать преследование, а выделил большую часть своего войска и послал его в погоню за германцем. Сам же он, забрав всю добычу, вместе с папой направился в Рим. Он утвердил папу на его престоле и сам получил от него благословение. Затем Роберт вернулся в Салерно, чтобы отдохнуть от тяжких воинских трудов.
4. Вскоре к нему явился Боэмунд, на лице которого было написано поражение. Как его постиг этот удар судьбы, я сейчас расскажу. Помня наставления отца, да и вообще будучи человеком воинственным и храбрым, Боэмунд вступил в упорную борьбу с императором. Со своим войском, а также с отборными ромейскими воинами и правителями захваченных Робертом областей и городов (отчаявшись в успехе самодержца, они безоговорочно перешли на сторону Боэмунда), он через Ваинитию прибывает в Янину. Прежде всего он велел вырыть ров среди находящихся за городом виноградников, расположил все войско в удобных местах, а свою палатку разбил внутри города. Он осмотрел стены и, увидев, что акрополь крепости находится в плохом состоянии, не только поспешил, насколько было возможно, исправить его, но построил также еще один хорошо укрепленный акрополь в другой части стены, где ему показалось удобным. Вместе с тем Боэмунд подверг грабежу соседние земли и города.
Узнав об этом, самодержец, немедля собрал все свое войско, в мае месяце поспешно выступил из Константинополя и подошел к Янине. Когда же настал час битвы, Алексей увидел, что его войско не составляет и ничтожной части сил Боэмунда. Зная из опыта войны с Робертом, как трудно выдержать первый натиск кельтской конницы, он счел необходимым послать сначала небольшое число отборных пельтастов, чтобы завязать перестрелку с врагом. Он хотел таким путем получить представление о военном искусстве Боэмунда и, вступая в мелкие стычки, выяснить общую ситуацию, чтобы затем уже с уверенностью выступить против кельтов.
Оба войска горели желанием начать бой. Император же, опасаясь первого неотразимого натиска латинян, изобретает нечто новое. Он приказывает изготовить колесницы легче и {162} меньше обычных, прикрепить к каждой из них по четыре шеста и приставить к колесницам тяжеловооруженных пеших воинов. По его замыслу, в тот момент, когда латиняне во весь опор бросятся на ромейскую фалангу, эти воины будут толкать вперед колесницы и таким образом прорвут плотно сомкнутый строй латинян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166