Император Михаил Дука был низложен и вместо короны и мантии надел на себя епископский подир и эпомиду. На императорском троне воссел Вотаниат, который, как об этом будет {61} подробнее рассказано в дальнейшем, взял в жены императрицу Марию и стал управлять делами государства. Однако Никифор Вриенний, который при императоре Михаиле был дукой Диррахия, еще до вступления на престол Никифора стал домогаться власти и задумал восстание против Михаила. Мне нет нужды писать, каким образом и почему это произошло: в сочинении кесаря говорится о причине восстания Никифора. Но совершенно необходимо вкратце рассказать о том, как, используя Диррахий в качестве опорного пункта, Никифор напал на все западные области, подчинил их себе и как он был сам взят в плен. Тех, кто желает узнать подробности этой истории, я отсылаю к сочинению кесаря.
Вриенний в совершенстве владел военным искусством, происходил из очень знатного рода, был высокого роста, имел красивое лицо и превосходил окружающих силой своего ума и крепостью рук. Никифор был вполне достоин императорской власти. Он обладал такой силой убеждения и такой способностью одним взглядом и одним словом привлекать к себе людей, что все единодушно, как военные, так и гражданские, уступили ему первенство и сочли его достойным власти над Востоком и Западом. Жители всех городов встречали приближающегося Никифора с распростертыми объятиями и с рукоплесканиями провожали его до следующего города. Все это взволновало Вотаниата, повергло в смятение его войско и привело в замешательство все государство. Было решено послать против Вриенния моего отца Алексея Комнина с находившимся в его распоряжении войском, который незадолго до того был назначен доместиком схол. Действительно, в этих областях дела Ромейской империи находились в крайне тяжелом состоянии. Восточные войска были разбросаны по разным местам, а турки расширили свои владения и заняли почти всю территорию, расположенную между Эвксинским Понтом и Геллеспонтом, между Эгейским и Сирийским морями, Саросом и другими реками, особенно теми, которые протекают по Памфилии и Киликии и впадают в Египетское море.
В таком положении находились восточные войска, на Западе же к Вриеннию перешло столько воинов, что у Ромейской империи сохранилось только малочисленное войско. В ее распоряжении оставались некоторые «Бессмертные», лишь совсем недавно взявшие в руки мечи и копья, немногочисленные хоматинцы и кельтское войско, численность которого значительно сократилась.
Дав моему отцу Алексею такое войско и пригласив союзников-турок, император приказал ему выступить и начать {62} войну с Вриеннием; впрочем он больше полагался на ум и военное искусство полководца, нежели на его войско. Алексей не стал ожидать союзников, а услышав, что враг быстро наступает, хорошо вооружил себя и своих воинов и выступил из царственного города. Достигнув Фракии, он разбил лагерь без рвов и частокола у реки Алмира. Узнав, что Вриенний расположился на равнинах Кидокта, он предпочел, чтобы оба войска – его и противника – находились на значительном расстоянии друг от друга. Алексей не поставил свое войско лицом к лицу с вражеским, ибо не хотел дать противнику увидеть, в каком состоянии оно находится. Алексею предстояло во главе небольшого числа воинов вступить в бой с многочисленным войском, вести в бой неопытных в военном деле людей против опытных воинов. Поэтому, оставив мысль о смелом и открытом нападении, он замыслил исподтишка похитить победу.
5. Мое повествование подошло к моменту сражения этих двух храбрых мужей: Вриенния и моего отца Алексея (ни один не превосходил другого мужеством, ни один не уступал другому опытностью). Теперь, когда противники установили боевые порядки своих войск, следует рассмотреть судьбу битвы. Оба мужа были прекрасны и благородны, их сила и опытность как бы находились в равновесии; нам же следует посмотреть, куда судьба склонила чашу весов. Вриенний, полагаясь на военную мощь, рассчитывал, кроме того, на свою опытность и хорошее расположение боевых порядков, что же касается Алексея, то он почти не надеялся на войско и полагался лишь на силу своего искусства и военные хитрости.
И вот оба полководца увидели друг друга и поняли, что уже пришел час битвы. Узнав, что Алексей Комнин закончил продвижение и разбил лагерь в Калавре, Вриенний выступил против него. Свое войско он расположил таким образом. Он выстроил воинов на правом и левом флангах, поручив командование правым своему родному брату Иоанну. На этом фланге находилось пять тысяч воинов: италийцы, солдаты из отряда знаменитого Маниака, фессалийские всадники и большая группа воинов этерии. Левым же флангом командовал Катакалон Тарханиот, который имел в своем распоряжении три тысячи хорошо вооруженных македонцев и фракийцев. Сам же Вриенний командовал центром фаланги, который состоял из македонцев, фракийцев и цвета всей знати.
Все они сидели верхом на фессалийских конях, их железные латы и шлемы на головах сверкали, кони поводили ушами; бряцание щитов, блеск щитов и шлемов наводили {63} ужас. Находившийся в середине Вриенний, как Арей или древний гигант, на целый локоть возвышался над всеми, вызывая своим обликом изумление и страх. Вне строя, примерно на расстоянии двух стадий, расположились союзники – скифы, вооруженные по-варварски. Был отдан приказ: после того как покажется противник и труба призовет к битве, скифам тотчас атаковать врага с тыла и изматывать его непрерывным дождем стрел; остальным, плотно сомкнутым в ряды, всей тяжестью обрушиться на врага. Такой приказ отдал Вриенний своим войскам. Тем временем мой отец Алексей Комнин осмотрел местность и часть войска поместил в лощинах, а часть – лицом к лицу с войском Вриенния. Приготовив к бою обе части войска – спрятанную и стоявшую на открытом месте он окрылил словами и ободрил каждого воина. Алексей приказал расположенному в засаде отряду, после того как он окажется в тылу у противника, неожиданно напасть и всей силой ударить по правому флангу врага. Так называемых бессмертных и некоторых кельтов он оставил при себе и сам принял командование над ними. Над хоматинцами же и турками он поставил начальником Катакалона, приказав ему обратить все внимание на скифов и отбивать их удары.
Так обстояли дела. Как только войско Вриенния приблизилось к лощинам, по знаку моего отца Алексея с боевым кличем выскочили сидевшие в засаде воины. Своим неожиданным натиском они привели в замешательство противника и, поражая и убивая всех, кто попадался им под руку, обратили врагов в бегство. Однако Иоанн Вриенний, брат военачальника «воспомнив бурную силу», исполнился гнева, повернул коня, одним ударом поверг наземь преследующего его воина – бессмертного, остановил отступающую фалангу, выстроил ее и дал отпор врагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
Вриенний в совершенстве владел военным искусством, происходил из очень знатного рода, был высокого роста, имел красивое лицо и превосходил окружающих силой своего ума и крепостью рук. Никифор был вполне достоин императорской власти. Он обладал такой силой убеждения и такой способностью одним взглядом и одним словом привлекать к себе людей, что все единодушно, как военные, так и гражданские, уступили ему первенство и сочли его достойным власти над Востоком и Западом. Жители всех городов встречали приближающегося Никифора с распростертыми объятиями и с рукоплесканиями провожали его до следующего города. Все это взволновало Вотаниата, повергло в смятение его войско и привело в замешательство все государство. Было решено послать против Вриенния моего отца Алексея Комнина с находившимся в его распоряжении войском, который незадолго до того был назначен доместиком схол. Действительно, в этих областях дела Ромейской империи находились в крайне тяжелом состоянии. Восточные войска были разбросаны по разным местам, а турки расширили свои владения и заняли почти всю территорию, расположенную между Эвксинским Понтом и Геллеспонтом, между Эгейским и Сирийским морями, Саросом и другими реками, особенно теми, которые протекают по Памфилии и Киликии и впадают в Египетское море.
В таком положении находились восточные войска, на Западе же к Вриеннию перешло столько воинов, что у Ромейской империи сохранилось только малочисленное войско. В ее распоряжении оставались некоторые «Бессмертные», лишь совсем недавно взявшие в руки мечи и копья, немногочисленные хоматинцы и кельтское войско, численность которого значительно сократилась.
Дав моему отцу Алексею такое войско и пригласив союзников-турок, император приказал ему выступить и начать {62} войну с Вриеннием; впрочем он больше полагался на ум и военное искусство полководца, нежели на его войско. Алексей не стал ожидать союзников, а услышав, что враг быстро наступает, хорошо вооружил себя и своих воинов и выступил из царственного города. Достигнув Фракии, он разбил лагерь без рвов и частокола у реки Алмира. Узнав, что Вриенний расположился на равнинах Кидокта, он предпочел, чтобы оба войска – его и противника – находились на значительном расстоянии друг от друга. Алексей не поставил свое войско лицом к лицу с вражеским, ибо не хотел дать противнику увидеть, в каком состоянии оно находится. Алексею предстояло во главе небольшого числа воинов вступить в бой с многочисленным войском, вести в бой неопытных в военном деле людей против опытных воинов. Поэтому, оставив мысль о смелом и открытом нападении, он замыслил исподтишка похитить победу.
5. Мое повествование подошло к моменту сражения этих двух храбрых мужей: Вриенния и моего отца Алексея (ни один не превосходил другого мужеством, ни один не уступал другому опытностью). Теперь, когда противники установили боевые порядки своих войск, следует рассмотреть судьбу битвы. Оба мужа были прекрасны и благородны, их сила и опытность как бы находились в равновесии; нам же следует посмотреть, куда судьба склонила чашу весов. Вриенний, полагаясь на военную мощь, рассчитывал, кроме того, на свою опытность и хорошее расположение боевых порядков, что же касается Алексея, то он почти не надеялся на войско и полагался лишь на силу своего искусства и военные хитрости.
И вот оба полководца увидели друг друга и поняли, что уже пришел час битвы. Узнав, что Алексей Комнин закончил продвижение и разбил лагерь в Калавре, Вриенний выступил против него. Свое войско он расположил таким образом. Он выстроил воинов на правом и левом флангах, поручив командование правым своему родному брату Иоанну. На этом фланге находилось пять тысяч воинов: италийцы, солдаты из отряда знаменитого Маниака, фессалийские всадники и большая группа воинов этерии. Левым же флангом командовал Катакалон Тарханиот, который имел в своем распоряжении три тысячи хорошо вооруженных македонцев и фракийцев. Сам же Вриенний командовал центром фаланги, который состоял из македонцев, фракийцев и цвета всей знати.
Все они сидели верхом на фессалийских конях, их железные латы и шлемы на головах сверкали, кони поводили ушами; бряцание щитов, блеск щитов и шлемов наводили {63} ужас. Находившийся в середине Вриенний, как Арей или древний гигант, на целый локоть возвышался над всеми, вызывая своим обликом изумление и страх. Вне строя, примерно на расстоянии двух стадий, расположились союзники – скифы, вооруженные по-варварски. Был отдан приказ: после того как покажется противник и труба призовет к битве, скифам тотчас атаковать врага с тыла и изматывать его непрерывным дождем стрел; остальным, плотно сомкнутым в ряды, всей тяжестью обрушиться на врага. Такой приказ отдал Вриенний своим войскам. Тем временем мой отец Алексей Комнин осмотрел местность и часть войска поместил в лощинах, а часть – лицом к лицу с войском Вриенния. Приготовив к бою обе части войска – спрятанную и стоявшую на открытом месте он окрылил словами и ободрил каждого воина. Алексей приказал расположенному в засаде отряду, после того как он окажется в тылу у противника, неожиданно напасть и всей силой ударить по правому флангу врага. Так называемых бессмертных и некоторых кельтов он оставил при себе и сам принял командование над ними. Над хоматинцами же и турками он поставил начальником Катакалона, приказав ему обратить все внимание на скифов и отбивать их удары.
Так обстояли дела. Как только войско Вриенния приблизилось к лощинам, по знаку моего отца Алексея с боевым кличем выскочили сидевшие в засаде воины. Своим неожиданным натиском они привели в замешательство противника и, поражая и убивая всех, кто попадался им под руку, обратили врагов в бегство. Однако Иоанн Вриенний, брат военачальника «воспомнив бурную силу», исполнился гнева, повернул коня, одним ударом поверг наземь преследующего его воина – бессмертного, остановил отступающую фалангу, выстроил ее и дал отпор врагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166