– Тебе здесь делать нечего... Иди в салон, песни пой.
– Все здесь, а я там?
– А ты там. И без тебя тесно... Пошел!
«Хорошо, что еще без штурмана вылетели», – подумал я и сказал Земле:
– Сантонин! Сантонин! Я – сорок пять шесть пять четыре. Жду команды.
– Не дрейфь, командир, – ответил мне Сергей Николаевич Сахно. – Сейчас мы с тобой сядем...
Наверное, если бы я услышал это от кого-нибудь другого и нам потом довелось бы встретиться на земле, я бы ему напомнил эту фразочку. Я бы ему популярненько объяснил разницу наших положений – когда он на земле, а я в воздухе... Но это был Сахно, о котором я еще со времен летной школы слышал. Может быть, только он один имел право сказать: «Сейчас мы с тобой сядем...»
– Вас понял, Сергей Николаевич, – ответил я. – Жду команды.
Я посмотрел на бортмеханика и на «второго» и сказал им как можно увереннее:
– Не дрейфьте, братцы! Сейчас мы с вами сядем...
Было хорошо видно, как маслозаправщик пополз через все поле к началу посадочной полосы.
– Следи, чтобы винтом не зацепить, – приказал я «второму».
НАДЕЖДА ВАСИЛЬЕВНА
– Внимание! Шесть пять четыре!.. Начинай заход, – сказал Сережа в микрофон.
Мы все увидели, как Азанчеев развернул маслозаправщик и остановил его у самого края полосы.
– Главное, спокойненько! – проговорил Сергей и переключился на внутреннее переговорное устройство: – Пожарную машину и машину санитарной службы в конец полосы! Доктор Селезнева, в машину!
Тотчас из разных концов аэродрома рванулись две машины – «санитарка» и пожарная. И в это время снова ожил Динамик:
– Сантонин! Я – шестьсот пятьдесять четыре... Вышел на прямую. Разрешите посадку.
Сахно прикинул расстояние от маслозаправщика до «Ила» и ответил:
– Посадку разрешаю. Иди строго на полосу. Не шарахайся от заправщика... Как понял?
Видно было, как Азанчеев погнал машину по полосе.
– Как понял? – чуть громче повторил Сергей.
КОМАНДИР КОРАБЛЯ
– Вас понял... – ответил я.
Я вас понял, Сергей Николаевич... Я сейчас всех понимаю. А вот меня кто-нибудь понимает в эту минуту? Кому-нибудь пришло в голову, что я могу перетрусить, могу чего-то не понять и сделать не то, что нужно? Или все на этом занюханном аэродромчике считают, что командир такого корабля, как «Ил-14», должен все знать и все уметь?! А если у меня это всего лишь третий вылет в должности командира? И до сегодняшнего дня я сажал самолеты только на полностью выпущенные шасси. Что тогда?..
Сколько докторов сидят сейчас в салоне, за дверью моей кабины? Девять? А если, господа эскулапы, мы сейчас с вами приложимся, кому потребуется ваше врачебное искусство? Боюсь, что ни вам, ни нам...
Спокойно, командир! Не распускай себя. Сейчас мы с тобой сядем. Мы обязаны сесть. Эти двое сумасшедших ребят на маслозаправщике рискуют не меньше, чем ты. И Сахно, который почему-то назвал себя «старшим диспетчером», тоже рискует. Все рискуют. А когда рискуют все, это уже не риск, а четко продуманное наступление. В наступлении нужно быть спокойным и собранным. Все в порядке, командир. Сейчас мы с тобой сядем...
– Пятьдесят метров! – начал отсчет высоты борттехник.
– Сорок метров!..
– Тридцать метров!..
– Двадцать!..
– Малый газ! – скомандовал я.
Далеко впереди в облаке пыли мчался маслозаправщик. И если признаться честно, то меня напугала только эта пыль. Потому что я почти не видел машины. Представляете себе: мчится перед тобой клуб пыли и больше ни черта?! А ты должен точненько прилечь плоскостью на цистерну, которая из-за пыли еле-еле просматривается...
– Смотри, чтобы не проскочить и не зацепить винтом! – сказал я своему «второму»...
ДИМА СОЛОМЕНЦЕВ
– Держись крепче, а то медкомиссия тебя забракует! – крикнул мне Виктор Кириллович.
Я стоял на подножке «ЗИЛа» и одной рукой держался за кронштейн выносного зеркала заднего обзора, а другой рукой, онемевшими от напряжения пальцами, цеплялся за внутреннюю сторону дверцы.
Стрелка спидометра дрожала на стокилометровом делении.
– Виктор Кириллович! Он на прямой!..
– Внимательней, старик!
Мы мчались как бешеные! Азанчеев гнал эту пузатую цистерну с жуткой для грузовика скоростью, Сто километров в час – это же крейсерская скорость знаменитого «По-2».
«Ил» догонял нас неумолимо. Расстояние между нами все сокращалось... Я стоял на подножке спиной к движению, в затылок мне хлестал ветер, и я не отрывал глаз от этого кошмарного одноногого самолета, а в голове у меня все время сидела фраза, которую я услышал из-за двери диспетчерской:
«А что, если он винтом по кабине рубанет?..»
«А что, если он винтом по кабине рубанет?..»
«А что, если он винтом по кабине рубанет?..»
«А что, если он...»
Мы мчались параллельными курсами, и я понимал, что чем правее от самолета мы будем идти, тем в большей мы будем безопасности.
А если он тогда на нашу цистерну ляжет только самым краем своей плоскости, одной лишь консолью, и эта консоль не выдержит, обломится и самолет рухнет на землю?.. Что тогда? Кому тогда будет хуже?..
– Левей!.. – крикнул я Азанчееву. – Левей!!!
Азанчеев чуть довернул руль...
– Хорош?
И тут «Ил» коснулся одним колесом полосы и покатился, догоняя нас... Теперь спина нашего маслозаправщика будет почти около правого двигателя «Ила». Теперь не должна обломиться плоскость... Лишь бы он действительно не рубанул нас винтом...
– Хорош?! – заорал Азанчеев.
– Хорош! Хорош!!!
Авось не рубанет... Я же для чего-то болтаюсь здесь, на подножке!..
Сначала тень самолета, а затем и он сам надвинулись на нас с таким страшным грохотом, что меня буквально вжало в дверцу кабины нашего маслозаправщика. Правый винт тупо и безжалостно молотил совсем рядом со мной, а раскаленные выхлопы мотора забивали мне глотку и заливали мои глаза слезами.
Над нами уже висела плоскость «Ила», а мы почему-то продолжали мчаться и мчаться, и казалось, что жар, грохот и эта дикая гонка никогда не кончатся...
НАДЕЖДА ВАСИЛЬЕВНА
– Элерончиком... Элерончиком поддерживай!.. – говорил Сережа в микрофон, не отрывая глаз, от «Ила». – Хорошо, командир... Хорошо. Прибери на себя рули. Хорошо... Так. Правильно... Заправщик под плоскостью.
Теперь самолет и автомобиль мчались рядом на одной скорости. В какой-то момент самолет чуть накренился, и безопорное крыло мягко легло на укутанную цистерну заправщика...
– Не тормози, командир! Не тормози!.. – сказал Сергей. – Развернет... Вырубай двигатели! Молодец!.. Ах ты умница...
Скорость самолета и автомобиля стала гаснуть, и по мере того как они все медленнее и медленнее бежали по полосе один за другим, из диспетчерской выскакивали все, кто здесь был, и старая деревянная лестница, наверное, чуть не развалилась от их топота.
Еще метров двести прокатилась по полосе эта странная пара – одноногий самолет, опершийся на автомобиль, – и встала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39