– не удержался Афанасьев.
– А это еще кто такой говорливый, мартышкина задница? – прищурившись, деликатно осведомился генерал Бишоп.
Добродеев поспешил прийти на выручку Евгению:
– Господин генерал, он только что прибыл, устал, так что не судите его строго.
– Я тоже только что прибыл. И устал. Но я же разговариваю строго по уставу, хрррр! – потянул носом Бишоп.
На этом дискуссия завершилась. Убийственное решение высадить американский десант на древнюю русскую землю было принято и обжалованию не подлежало.
– Перемещение дубль три должно состояться, – важно сказал президент Нэви Буш и повернулся в профиль, чтобы все смогли оценить его величие.
3
Украина, окрестности Полтавы,
июнь 1709 года
– А что, мин херц, побьем шведа? Давно пора проучить супостата, а то виляем вокруг да около, а давно пора бы собраться в кулак да и врезать по харе, гидрид-ангидрид!
Петр Алексеевич взглянул на произнесшего эти задиристые слова Меншикова и строго сказал:
– Зело силен швед, его не шапками закидывать, а артиллерией и кавалерийскими маневрами добивать потребно. А ты, Данилыч, немножко утихомирься. Петушиным наскоком тут победы не добыть. Нужна сильная и решительная баталия.
– Это верно, мин херц, – поддакнул Александр Данилович, ложкой сковыривая грязь с ботфорта. – А тут, мне кажется, самое место. Удобное. Нужно учинить рекогносцировку, а потом отдать приказ строить редуты. За ними развернем кавалерийские полки. Король Карл не преминет напасть. Он не будет ждать: наверняка ему донесли, что 29 июня к нам подходит резерв, и потому он решит со своей обыкновенной запальчивостью упредить нас и напасть первым.
– Так оно и будет, Данилыч, – кивнул Петр. – Вели строить редуты.
В этот момент вошел кавалерийский полковник Будылев из 13-го полка и, вытянувшись во фронт, доложил:
– Ваше царское величество, прибыли послы!
– Кто? – вытянул шею Петр. – Парламентеры али перебежчики?
– Странные люди, ваше величество. В платье вроде русском, но какие-то… не такие… Среди них баба. Говорят, что лично к вам. А вот его светлость генерал князь Репнин сказал, будто ему знакомы их физиономии, а вот где он их видел, не припомнит. Словно бы порядочно времени прошло.
– Осторожнее, мин херц, – обеспокоенно проговорил Меншиков, – мало ли как перед решающей баталией неприятель может подкузьмить? Давай лучше я с ними поговорю, а ежели толку с того не будет, велю с пристрастием расспросить да истину вызнать.
– С пристрастием, – покачал головой Петр. – Мы еще не знаем, что и к чему, а ты, Данилыч, разве что на дыбу их тащить не велишь… Прикажи звать! – бросил он полковнику Будылеву. – Послушаем, что скажут эти пришлецы.
В походный шатер, где расположились Петр и Меншиков, вошли один за другим Афанасьев, Сильвия и Ковалев. Замечательно, что Меншиков сразу же узнал их и, треснув себя кулаком по колену, стал изобретательно и кудряво ругаться. Перед тремя гостями из будущего плавно разворачивался весь школьный курс химии…
– Помолчи, Данилыч! – прикрикнул на него государь и, переведя на нежданных гостей взгляд выпуклых темных глаз, спросил:
– Сколько ж лет и зим минуло, как мы виделись в последний раз в парадизе? Помнится, тогда вы убежали с позором и суетою превеликой. Что ж сейчас явились? Понятно, не затем, чтоб попасть под батоги или, будучи отосланными к князю Ромодановскому, угодить на дыбу. Ну? Говорите! Слушаю.
– Ну-с, почтенные!!! – петушиным голоском выкрикнул Меншиков, взвизгнув на последней ноте.
Вперед выступил Афанасьев. Он был мертвенно-бледен. На почти белом лице лихорадочно сверкали глаза. Афанасьев бросил взгляд на Петра. Государь сильно изменился за то время, как Евгений не видел его: стал строже, суше, постарел, в углах глаз пролегли морщинки, хотя совсем не стар был Петр, всего каких-нибудь тридцать семь лет. Зашевелился бес Сребреник, в последнее время редко жалующий Евгения своим обществом, просуфлировал:
«Ты уж, Владимирыч, хе-хе!.. поосторожнее. Эти цари, они, значит, такие нервные! Вот взять хотя бы Иоанна Васильевича, с которым мой предок неразлучен был…»
– Ваше величество, государь Петр Алексеевич, – не дослушав вертлявого беса, произнес Афанасьев, – вне всякого сомнения, у вас есть причины нам не доверять из-за нашей последней встречи в Санкт-Петербурге, когда мы подрались со светлейшим князем Александром Даниловичем (Афанасьев поклонился сидевшему в углу красавцу Меншикову, багровому от злости; Петр же вскинул брови – у Меншикова на тот момент еще не было громкого титула «светлейший».) Мы были знакомы и раньше– помните, когда вы были еще юны, в девяносто третьем году в Москве, когда вы увидели нашу «огненную машину» якобы для фейерверков.
Петр хлопнул себя ладонью по колену и произнес громко:
– Постой, а ведь верно! Да, точно, во дворце покойного Лефорта!.. Ты еще ловил некоего злоумышленника, а потом выяснили, что ты сам хотел учинить… Гм! Правда! А ты хорошо сохранился, не постарел ничуть!
– В подвале у Федора Юрьевича он сохранится несколько похуже, да и нечего ему храниться, что он, бочка с квашеной капустой, что ли?.. – отпустил милую реплику Меншиков, как всегда деликатный и предупредительный. – Кклянусь гидроксидом натрия, ему там самое место, мин херц! И всей этой братии! А баба эта, сейчас припоминаю, была и у Франца Яковлевича в доме тогда, давно, еще в Москве, и в Петербурге! – Он подошел и в упор принялся рассматривать Сильвию, а потом громко удивился: – Что за триманганат калия?.. Ты как будто и не состарилась за столько-то лет, а паче того – помолодела! Колдунья, что ли? А то у нас ведьм и ведьмаков немало развелось, вчера вот только троих укокошили по повелению великого государя! Они с бесами хороводились, наговоры какие-то читали, а мы такого не любим. Ну? – глянул он в лицо Сильвии наглыми голубыми глазами. – Что ответствуешь?
– А то, что стало нам известно о большом подкреплении, которое подошло к королю Карлу, – сказала та. – Численностью оно не так уж и велико, около пяти сотен человек, но вот только одеты они не по-здешнему и вооружены небывалым у вас оружием, которое может выкосить всю твою армию, Петр Алексеевич. Командует ими генерал Бишоп, отпетый головорез.
– Бишоп? – Петр вопросительно взглянул на Меншикова. – Англичанин, что ли? Не бывало такого, чтоб англичанин в сухопутную армию шведскую пожаловал! Другое дело – морем, а сушею англичанин не очень горазд воевать!
– Не слыхал такого, мин херц, – поддакнул Меншиков. – Реншильда знаем, Росса знаем, Шлиппенбаха тож, об иуде Мазепе известно нам, а ни о каком Бишопе в стане неприятеля и не слыхано.
– А вот он, генерал Бишоп! – сказала Сильвия и протянула Петру фотографию министра обороны ВША, который решил лично командовать отрядом морских пехотинцев, заброшенных в Россию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– А это еще кто такой говорливый, мартышкина задница? – прищурившись, деликатно осведомился генерал Бишоп.
Добродеев поспешил прийти на выручку Евгению:
– Господин генерал, он только что прибыл, устал, так что не судите его строго.
– Я тоже только что прибыл. И устал. Но я же разговариваю строго по уставу, хрррр! – потянул носом Бишоп.
На этом дискуссия завершилась. Убийственное решение высадить американский десант на древнюю русскую землю было принято и обжалованию не подлежало.
– Перемещение дубль три должно состояться, – важно сказал президент Нэви Буш и повернулся в профиль, чтобы все смогли оценить его величие.
3
Украина, окрестности Полтавы,
июнь 1709 года
– А что, мин херц, побьем шведа? Давно пора проучить супостата, а то виляем вокруг да около, а давно пора бы собраться в кулак да и врезать по харе, гидрид-ангидрид!
Петр Алексеевич взглянул на произнесшего эти задиристые слова Меншикова и строго сказал:
– Зело силен швед, его не шапками закидывать, а артиллерией и кавалерийскими маневрами добивать потребно. А ты, Данилыч, немножко утихомирься. Петушиным наскоком тут победы не добыть. Нужна сильная и решительная баталия.
– Это верно, мин херц, – поддакнул Александр Данилович, ложкой сковыривая грязь с ботфорта. – А тут, мне кажется, самое место. Удобное. Нужно учинить рекогносцировку, а потом отдать приказ строить редуты. За ними развернем кавалерийские полки. Король Карл не преминет напасть. Он не будет ждать: наверняка ему донесли, что 29 июня к нам подходит резерв, и потому он решит со своей обыкновенной запальчивостью упредить нас и напасть первым.
– Так оно и будет, Данилыч, – кивнул Петр. – Вели строить редуты.
В этот момент вошел кавалерийский полковник Будылев из 13-го полка и, вытянувшись во фронт, доложил:
– Ваше царское величество, прибыли послы!
– Кто? – вытянул шею Петр. – Парламентеры али перебежчики?
– Странные люди, ваше величество. В платье вроде русском, но какие-то… не такие… Среди них баба. Говорят, что лично к вам. А вот его светлость генерал князь Репнин сказал, будто ему знакомы их физиономии, а вот где он их видел, не припомнит. Словно бы порядочно времени прошло.
– Осторожнее, мин херц, – обеспокоенно проговорил Меншиков, – мало ли как перед решающей баталией неприятель может подкузьмить? Давай лучше я с ними поговорю, а ежели толку с того не будет, велю с пристрастием расспросить да истину вызнать.
– С пристрастием, – покачал головой Петр. – Мы еще не знаем, что и к чему, а ты, Данилыч, разве что на дыбу их тащить не велишь… Прикажи звать! – бросил он полковнику Будылеву. – Послушаем, что скажут эти пришлецы.
В походный шатер, где расположились Петр и Меншиков, вошли один за другим Афанасьев, Сильвия и Ковалев. Замечательно, что Меншиков сразу же узнал их и, треснув себя кулаком по колену, стал изобретательно и кудряво ругаться. Перед тремя гостями из будущего плавно разворачивался весь школьный курс химии…
– Помолчи, Данилыч! – прикрикнул на него государь и, переведя на нежданных гостей взгляд выпуклых темных глаз, спросил:
– Сколько ж лет и зим минуло, как мы виделись в последний раз в парадизе? Помнится, тогда вы убежали с позором и суетою превеликой. Что ж сейчас явились? Понятно, не затем, чтоб попасть под батоги или, будучи отосланными к князю Ромодановскому, угодить на дыбу. Ну? Говорите! Слушаю.
– Ну-с, почтенные!!! – петушиным голоском выкрикнул Меншиков, взвизгнув на последней ноте.
Вперед выступил Афанасьев. Он был мертвенно-бледен. На почти белом лице лихорадочно сверкали глаза. Афанасьев бросил взгляд на Петра. Государь сильно изменился за то время, как Евгений не видел его: стал строже, суше, постарел, в углах глаз пролегли морщинки, хотя совсем не стар был Петр, всего каких-нибудь тридцать семь лет. Зашевелился бес Сребреник, в последнее время редко жалующий Евгения своим обществом, просуфлировал:
«Ты уж, Владимирыч, хе-хе!.. поосторожнее. Эти цари, они, значит, такие нервные! Вот взять хотя бы Иоанна Васильевича, с которым мой предок неразлучен был…»
– Ваше величество, государь Петр Алексеевич, – не дослушав вертлявого беса, произнес Афанасьев, – вне всякого сомнения, у вас есть причины нам не доверять из-за нашей последней встречи в Санкт-Петербурге, когда мы подрались со светлейшим князем Александром Даниловичем (Афанасьев поклонился сидевшему в углу красавцу Меншикову, багровому от злости; Петр же вскинул брови – у Меншикова на тот момент еще не было громкого титула «светлейший».) Мы были знакомы и раньше– помните, когда вы были еще юны, в девяносто третьем году в Москве, когда вы увидели нашу «огненную машину» якобы для фейерверков.
Петр хлопнул себя ладонью по колену и произнес громко:
– Постой, а ведь верно! Да, точно, во дворце покойного Лефорта!.. Ты еще ловил некоего злоумышленника, а потом выяснили, что ты сам хотел учинить… Гм! Правда! А ты хорошо сохранился, не постарел ничуть!
– В подвале у Федора Юрьевича он сохранится несколько похуже, да и нечего ему храниться, что он, бочка с квашеной капустой, что ли?.. – отпустил милую реплику Меншиков, как всегда деликатный и предупредительный. – Кклянусь гидроксидом натрия, ему там самое место, мин херц! И всей этой братии! А баба эта, сейчас припоминаю, была и у Франца Яковлевича в доме тогда, давно, еще в Москве, и в Петербурге! – Он подошел и в упор принялся рассматривать Сильвию, а потом громко удивился: – Что за триманганат калия?.. Ты как будто и не состарилась за столько-то лет, а паче того – помолодела! Колдунья, что ли? А то у нас ведьм и ведьмаков немало развелось, вчера вот только троих укокошили по повелению великого государя! Они с бесами хороводились, наговоры какие-то читали, а мы такого не любим. Ну? – глянул он в лицо Сильвии наглыми голубыми глазами. – Что ответствуешь?
– А то, что стало нам известно о большом подкреплении, которое подошло к королю Карлу, – сказала та. – Численностью оно не так уж и велико, около пяти сотен человек, но вот только одеты они не по-здешнему и вооружены небывалым у вас оружием, которое может выкосить всю твою армию, Петр Алексеевич. Командует ими генерал Бишоп, отпетый головорез.
– Бишоп? – Петр вопросительно взглянул на Меншикова. – Англичанин, что ли? Не бывало такого, чтоб англичанин в сухопутную армию шведскую пожаловал! Другое дело – морем, а сушею англичанин не очень горазд воевать!
– Не слыхал такого, мин херц, – поддакнул Меншиков. – Реншильда знаем, Росса знаем, Шлиппенбаха тож, об иуде Мазепе известно нам, а ни о каком Бишопе в стане неприятеля и не слыхано.
– А вот он, генерал Бишоп! – сказала Сильвия и протянула Петру фотографию министра обороны ВША, который решил лично командовать отрядом морских пехотинцев, заброшенных в Россию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80