Он исчез, оставив у меня на коже покалывание, а меня саму – таращиться на Трента через ландшафт безвременья.
Глава двадцать первая
Я шла по длинному обшитому досками крыльцу конюшен рента для новорожденных жеребят, впереди самого Трента и вена, и мои каблуки стучали куда более уверенно, чем я себя явствовала. К югу на полуденное солнце выходил ряд пустых ойл. Над ними помещалась ветеринарная лечебница. В стой-ix никого не было, хотя уже наступила осень. Кобылы могут еребиться в любое время года, но обычно в конюшнях есть есткая программа разведения, и кобылы приносят жеребят шовременно, чтобы как можно более сократить этот опас-эш период.
Я считала, что временно пустующее здание – идеальное место, чтобы спрятать труп.
Прости меня Боже, вдруг подумала я с угрызениями совести. Откуда у меня такие бесцеремонные мысли? Ведь доктор ндерс мертва.
Над полуденной дымкой разнесся далекий лай бигля. Я: рнулась, сердце дало перебой. Дальше по грунтовой дороге годилась псарня величиной с небольшой жилой дом. И там по проволоке бегали собаки, наблюдая за нами.
Трент прошел мимо меня, от него пахнуло опавшими лисами.
– Они никогда своей дичи не забывают, – тихо сказал он, я напряглась.
Нас сопровождали Трент и Квен – Джонатана оставили в здании заниматься возвращающимися из сада офицерами ФВБ. рент и Квен свернули к нише, расположенной точно посередине между рядами стойл. Комната с деревянными стенами была с одной стороны полностью открыта ветру и солнцу. Судя по примитивной мебели, это было стойло, переоборудованное во что-то вроде комнаты отдыха для ветеринаров во время родов. Мне не понравилось, что они пошли туда одни, но сопровождать их я не собиралась. Замедлив шаг, я прислонилась к столбу, решив, что я их и отсюда буду видеть.
Три офицера ФВБ со своими чудовищными собаками стояли возле собачьего фургона, припаркованного в тени большого дуба. Дверцы были открыты, и над солнечными пастбищами раздавался властный голос Гленна. С ними был и Эдден, который здесь казался неуместным. Распоряжался Гленн, судя по тому, что Эдден держал руки в карманах, а язык за зубами.
Над ними порхал Дженкс, возбужденно трепеща покрасневшими крыльями, торча у всех на дороге и выдавая ровный поток непрошенных советов, которых никто не слушал. Остальные офицеры ФВБ стояли под старым дубом, тенью накрывавшим парковку. У меня на глазах фургон бригады осмотра места преступлений преувеличенно медленно въехал на площадку. Капитан Эдден его вызвал после того, как я нашла тело.
Я покосилась на Трента, подумав, что наш бизнесмен выглядит как-то озабоченно, стоя в этой неофициальной обстановке, заложив руки за спину. Лично я бы заметно огорчилась, зная, что кто-то сейчас найдет на моей земле невесть откуда взявшееся мертвое тело. Я была уверена, что именно здесь светилась неотмеченная могила.
Продрогнув, я шагнула из крытого коридора на солнце. Держась руками за локти, я остановилась на усыпанной опилками стоянке, подозрительно наблюдая за Трентом из-под выбившейся пряди волос. Он надел светлую шляпу от солнца и сменил туфли на ботинки перед нашим походом в его конюшни. Это смешение стилей почему-то казалось для него правильным. Нечестно, что он выглядит так спокойно и уверенно… но тут он резко дернулся на стук захлопнувшейся дверцы автомобиля. Он на взводе не меньше, чем я, – просто он лучше это скрывает.
Гленн громко сказал еще несколько слов, и группа распалась. Собаки, помахивая хвостами, начали методический поиск: две на ближайшем лугу, одна в самом здании, и я не могла не заметить, что проводник, назначенный в конюшни, использовал и свое умение, не полностью полагаясь на собачий нос: он заглядывал за стропила и открывал панели.
Капитан Эдден тронул сына за плечо и пошел ко мне, размахивая короткими руками.
– Рэйчел! – окликнул он меня, еще не подойдя, и я обернулась в удивлении, что он обратился по имени, а не по фамилии. – Мы это здание уже осматривали.
– Если не в здании, то поблизости. Может быть, ваши люди мс использовали мои амулеты, как надо.
Или вообще не использовали, договорила я про себя, зная людские предрассудки, зачастую скрываемые улыбками, ложью и лицемерием. Но я знала, что не надо делать поспешных выводов. Сейчас я была вполне уверена, что Трент скрыл местонахождение тела чарами лей-линии, и мои амулеты были бы совершенно бесполезны. И снова я перевела взгляд на Трента и Квена, который что-то говорил ему на ухо.
– А его разве не следует арестовать, или задержать или что там еще?
Эдден прищурился на низкое солнце.
– Морган, не выпрыгивай из штанов. Дела по убийствам выигрываются сбором улик, и пора бы тебе это знать.
– Я агент-оперативник, а не следователь, – мрачно буркнула я. – Кого я ловила, почти все уже были под обвинением.
В ответ на это он хмыкнул. Я подумала, что приверженность капитана Эдцена «правилам» может в результате привести к тому, что Трент растает в воздухе облачком, и больше мы его не увидим. Увидев, что я нервничаю, он показал рукой на меня, потом на землю, чтобы я стояла, где стою, а сам побрел к Тренту и Квену. Руки он держал в карманах, но не так чтобы далеко от оружия. У Квена оружия не было, но судя по его движениям, оно ему и не нужно.
Мне стало спокойнее, когда Гленн аккуратно раздвинул этих двоих, поманил пробегавшего офицера и велел ему детально расспросить Квена о системе охраны, а он пока поговорит с Трентом о грядущем ужине в ФВБ, посвященном сбору средств. Очень мило. Я отвернулась, стала смотреть, как переливается солнце на желтой шерсти собаки. Меня обволакивал зной, запах из конюшен был согрет воспоминаниями. Три лета в лагере оставили очень приятную память. Запах вспотевшей лошади и сена смешивался с едва слышным запахом перепрелого навоза – это и был аромат лета.
Уроки верховой езды должны были выработать у меня чувство равновесия, улучшить тонус мышц и поднять число эритроцитов в крови, но самое лучшее, что они мне дали – это уверенность в себе от власти над большим красивым животным, которое делает все, что я велю. Одиннадцатилетнюю девчонку такая власть манила и опьяняла.
Улыбка заиграла у меня на губах, и я закрыла глаза, чувствуя, как проникает в меня осеннее солнце. Однажды мы с подругой смылись из спальни, чтобы ночевать в конюшне с лошадьми. Тихие звуки их дыхания создавали уют. Наша начальница потом икру метала, но за все время лагеря я никогда не спала лучше.
Я открыла глаза. Наверное, это была единственная ночь, когда я не просыпалась… и Жасмин тоже. Хорошо в конюшне спалось. Этой бледной девочке отчаянно не хватало сна. Жасмин! – вспомнила я, зацепившись за имя. Вот как звали темноволосую девочку. Жасмин.
Я обернулась на звук разговоров по рации, оторвавшись от воспоминаний с большей меланхолией, чем ожидала бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121