Если она захочет разговаривать.
– Плохо там? – спросила я. Возле двери те двое переговаривались с еще одним, распаковывая из чемодана пылесос и надевая на ботинки бумажные бахилы.
Гленн не ответил – он глядел куда угодно, только не на меня и не на черный дверной проем.
– Если останешься, тебе понадобится вот это.
Он протянул мне значок ФВБ с надписью «разовый». Наверху уже натягивали желтую ленту, огораживающую место преступления, и вроде бы все шло своим чередом. Рация взрывалась короткими резкими вопросами, все, кроме меня и собак, вполне были довольны ходом событий. А мне надо было попасть наверх. Увидеть, что сделал Трент с доктором Андерс.
– Спасибо, – сказала я шепотом, накидывая веревку значка через голову.
– Пойди кофе выпей, – сказал он, глядя в сторону одного из приехавших с нами фургонов. Офицеры ФВБ, которым нечего было делать, там уже столпились. Я кивнула, и Гленн пошел вверх лестнице, перешагивая через две ступеньки.
Только раз я оглянулась на Трента – в открытой комнате между стойлами. Он говорил с каким-то офицером, очевидно, отказавшись от права на адвоката. Чтобы создать впечатление невиновности? Или считает себя таким умным, что ему адвокат не нужен?
В некотором отупении я подошла к столпившимся у фургона людям из ФВБ. Кто-то мне сунул банку газировки, и когда я не захотела ни с кем встречаться глазами, на меня любезно перестали обращать внимание. Я не особенно рвалась заводить друзей, и светскую болтовню вести не особенно умела. А вот Дженкс успел у каждого глотнуть сахару с кофеином, передразнивая капитана Эддена, отчего все весело смеялись.
Наконец я оказалась в стороне, слушая сразу три разговора, а солнце снижалось, и в воздухе повеяло прохладой. От звука далекого пылесоса – он то включался, то выключался, то включался снова, – я иногда вздрагивала. Наконец он замолчал и больше уже не гудел. Никто вроде бы этого не заметил. Я подняла глаза к верхним помещениям и туже завернулась в жакет. Гленн спустился вниз и тут же исчез в фургоне следственной бригады. Я с облегчением вдохнула и выдохнула – так же легко, как в день, когда я родилась. И оказалось, что я уже иду к лестнице.
Тут же у меня на плече материализовался Дженкс – наверное, посматривал в мою сторону.
– Рейч, – предупредил он, – не надо тебе туда.
– Я должна увидеть.
Какое-то было чувство нереальности. И шероховатые перила под рукой, еще теплые от солнца.
– Не надо, – возразил он, трепеща крыльями. – Гленн прав, дождись своей очереди.
Я мотнула головой, косой смахнув с плеча Дженкса. Я должна была это увидеть, пока это зверство не смягчилось еще мешочками, белыми карточками с аккуратно напечатанными словами, и тщательно собранными данными, придающими безумию структуру и позволяющими потому его понять.
– Не путайся под ногами, – бросила я, отмахнувшись от его назойливого кружения.
Он отлетел назад, а я резко остановилась, ощутив легкое прикосновение его крыла к кончику пальца. Я его ударила?
– Эй! – крикнул он, и удивление, потом тревога и, наконец, злость пробежали по его лицу. – Ладно! – бросил он резко. – Иди смотри. Я тебе не папочка.
Продолжая ругаться, он полетел прочь на высоте человеческого роста. За ним оставался такой шлейф ругательств, что головы поворачивались ему вслед.
На тяжелеющих ногах я поднялась по лестнице. Резкий перестук каблуков заставил меня поднять глаза, и я посторонилась, пропуская вниз одного из пылесосной бригады. За ним струей тянулась вонь разложения, и у меня жжение подступило к горлу из желудка. Утихомирив его, я пошла дальше, застывшей улыбкой улыбаясь стоящему возле двери офицеру ФВБ.
Здесь вонь была еще сильнее. Вспыхнули перед глазами фотографии, которые я смотрела в кабинете у Гленна, и меня чуть не вывернуло. Со смерти доктора Андерс прошли считанные часы – как же она могла разложиться так быстро?
– Фамилия? – спросил офицер, делая вид, что на него этот запах никак не действует. Я вытаращилась на миг, потом увидела у него в руке блокнот. Там было несколько фамилий, против последней было написано «фотограф». Человек на внешней галерее захлопнул чемодан и потащил его вниз по лестнице. Возле дверей стояла видеокамера – по навороченности нечто среднее между телевизионной профессиональной и той, на которую папа снимал наши с братом дни рождения.
– Э-гм… Рэйчел Морган, – сказала я слабым голосом. – Специальный консультант-внутриземелец.
– А, вы та колдунья? – ответил он, записывая мою фамилию вместе с временем прихода и номером временного значка. – Маску, перчатки и бахилы?
– Да, спасибо.
Неуверенными пальцами я прежде всего надела маску. От нее резко пахнуло цветами гаультерии, и этот аромат перекрыл вонь разложения. Переведя дух, я глянула внутрь, на деревянный пол, отшлифованный и сияющий желтизной в последних лучах солнца. Из-за угла, где мне не видно было, доносились резкие щелчки затвора фотоаппарата.
– Я ему не помешаю? – спросила я приглушенным маской голосом.
Человек на дверях покачал головой:
– Ей. Нет, Гвен вы не помешаете. Только поосторожнее, а то она вас заставит с рулеткой бегать и измерять.
– Спасибо, – ответила я, решив заранее, что ничего подобного делать не буду.
Надевая на туфли бумажные бахилы, я глянула вниз, на стоянку. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше вероятность, что Гленн заметит мое отсутствие. Собравшись, я крепче затянула маску, дернувшись, когда едкий запах ударил в ноздри. Глаза заслезились, но мысль снять маску мне даже в голову не пришла. Сунув руки в перчатках в карманы, как перед входом в лавку черной магии, я вошла.
– Вы кто такая? – окликнул меня властный женский голос, когда моя тень заслонила солнце.
Я повернулась к стройной гибкой женщине со строгим хвостом темных волос. У нее в руке была фотокамера, и женщина опускала в привязанный к бедру черный мешок отснятую кассету.
– Я Рэйчел Морган, – ответила я. – Эдден меня привез в качестве…
У меня оборвались слова, когда взгляд упал на туловище, привязанное к спинке стула, выступавшего из-за спины Гвен. Вскинув руку ко рту, я смогла удержать глотку закрытой.
Это манекен. Не может быть, чтобы это был не манекен. Не может это быть доктор Андерс.
Но я знала, что это она. Привязанная желтыми нейлоновыми шнурами к стулу, верхняя часть торса обвисла, голова упала вперед так, что лица не видно. И еще оно скрыто под прядями волос, склеенными чем-то черным, и слава Богу, что скрыто. Ног ниже колен просто не было, обрубки торчали, как детские пяточки у края сиденья. Но заканчивались они отвратительным сырым мясом, уже гниющим. Рук не было ниже локтей. Засохшая черная кровь покрывала одежду затейливым узором струек, и об исходном цвете ткани можно было только гадать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Плохо там? – спросила я. Возле двери те двое переговаривались с еще одним, распаковывая из чемодана пылесос и надевая на ботинки бумажные бахилы.
Гленн не ответил – он глядел куда угодно, только не на меня и не на черный дверной проем.
– Если останешься, тебе понадобится вот это.
Он протянул мне значок ФВБ с надписью «разовый». Наверху уже натягивали желтую ленту, огораживающую место преступления, и вроде бы все шло своим чередом. Рация взрывалась короткими резкими вопросами, все, кроме меня и собак, вполне были довольны ходом событий. А мне надо было попасть наверх. Увидеть, что сделал Трент с доктором Андерс.
– Спасибо, – сказала я шепотом, накидывая веревку значка через голову.
– Пойди кофе выпей, – сказал он, глядя в сторону одного из приехавших с нами фургонов. Офицеры ФВБ, которым нечего было делать, там уже столпились. Я кивнула, и Гленн пошел вверх лестнице, перешагивая через две ступеньки.
Только раз я оглянулась на Трента – в открытой комнате между стойлами. Он говорил с каким-то офицером, очевидно, отказавшись от права на адвоката. Чтобы создать впечатление невиновности? Или считает себя таким умным, что ему адвокат не нужен?
В некотором отупении я подошла к столпившимся у фургона людям из ФВБ. Кто-то мне сунул банку газировки, и когда я не захотела ни с кем встречаться глазами, на меня любезно перестали обращать внимание. Я не особенно рвалась заводить друзей, и светскую болтовню вести не особенно умела. А вот Дженкс успел у каждого глотнуть сахару с кофеином, передразнивая капитана Эддена, отчего все весело смеялись.
Наконец я оказалась в стороне, слушая сразу три разговора, а солнце снижалось, и в воздухе повеяло прохладой. От звука далекого пылесоса – он то включался, то выключался, то включался снова, – я иногда вздрагивала. Наконец он замолчал и больше уже не гудел. Никто вроде бы этого не заметил. Я подняла глаза к верхним помещениям и туже завернулась в жакет. Гленн спустился вниз и тут же исчез в фургоне следственной бригады. Я с облегчением вдохнула и выдохнула – так же легко, как в день, когда я родилась. И оказалось, что я уже иду к лестнице.
Тут же у меня на плече материализовался Дженкс – наверное, посматривал в мою сторону.
– Рейч, – предупредил он, – не надо тебе туда.
– Я должна увидеть.
Какое-то было чувство нереальности. И шероховатые перила под рукой, еще теплые от солнца.
– Не надо, – возразил он, трепеща крыльями. – Гленн прав, дождись своей очереди.
Я мотнула головой, косой смахнув с плеча Дженкса. Я должна была это увидеть, пока это зверство не смягчилось еще мешочками, белыми карточками с аккуратно напечатанными словами, и тщательно собранными данными, придающими безумию структуру и позволяющими потому его понять.
– Не путайся под ногами, – бросила я, отмахнувшись от его назойливого кружения.
Он отлетел назад, а я резко остановилась, ощутив легкое прикосновение его крыла к кончику пальца. Я его ударила?
– Эй! – крикнул он, и удивление, потом тревога и, наконец, злость пробежали по его лицу. – Ладно! – бросил он резко. – Иди смотри. Я тебе не папочка.
Продолжая ругаться, он полетел прочь на высоте человеческого роста. За ним оставался такой шлейф ругательств, что головы поворачивались ему вслед.
На тяжелеющих ногах я поднялась по лестнице. Резкий перестук каблуков заставил меня поднять глаза, и я посторонилась, пропуская вниз одного из пылесосной бригады. За ним струей тянулась вонь разложения, и у меня жжение подступило к горлу из желудка. Утихомирив его, я пошла дальше, застывшей улыбкой улыбаясь стоящему возле двери офицеру ФВБ.
Здесь вонь была еще сильнее. Вспыхнули перед глазами фотографии, которые я смотрела в кабинете у Гленна, и меня чуть не вывернуло. Со смерти доктора Андерс прошли считанные часы – как же она могла разложиться так быстро?
– Фамилия? – спросил офицер, делая вид, что на него этот запах никак не действует. Я вытаращилась на миг, потом увидела у него в руке блокнот. Там было несколько фамилий, против последней было написано «фотограф». Человек на внешней галерее захлопнул чемодан и потащил его вниз по лестнице. Возле дверей стояла видеокамера – по навороченности нечто среднее между телевизионной профессиональной и той, на которую папа снимал наши с братом дни рождения.
– Э-гм… Рэйчел Морган, – сказала я слабым голосом. – Специальный консультант-внутриземелец.
– А, вы та колдунья? – ответил он, записывая мою фамилию вместе с временем прихода и номером временного значка. – Маску, перчатки и бахилы?
– Да, спасибо.
Неуверенными пальцами я прежде всего надела маску. От нее резко пахнуло цветами гаультерии, и этот аромат перекрыл вонь разложения. Переведя дух, я глянула внутрь, на деревянный пол, отшлифованный и сияющий желтизной в последних лучах солнца. Из-за угла, где мне не видно было, доносились резкие щелчки затвора фотоаппарата.
– Я ему не помешаю? – спросила я приглушенным маской голосом.
Человек на дверях покачал головой:
– Ей. Нет, Гвен вы не помешаете. Только поосторожнее, а то она вас заставит с рулеткой бегать и измерять.
– Спасибо, – ответила я, решив заранее, что ничего подобного делать не буду.
Надевая на туфли бумажные бахилы, я глянула вниз, на стоянку. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше вероятность, что Гленн заметит мое отсутствие. Собравшись, я крепче затянула маску, дернувшись, когда едкий запах ударил в ноздри. Глаза заслезились, но мысль снять маску мне даже в голову не пришла. Сунув руки в перчатках в карманы, как перед входом в лавку черной магии, я вошла.
– Вы кто такая? – окликнул меня властный женский голос, когда моя тень заслонила солнце.
Я повернулась к стройной гибкой женщине со строгим хвостом темных волос. У нее в руке была фотокамера, и женщина опускала в привязанный к бедру черный мешок отснятую кассету.
– Я Рэйчел Морган, – ответила я. – Эдден меня привез в качестве…
У меня оборвались слова, когда взгляд упал на туловище, привязанное к спинке стула, выступавшего из-за спины Гвен. Вскинув руку ко рту, я смогла удержать глотку закрытой.
Это манекен. Не может быть, чтобы это был не манекен. Не может это быть доктор Андерс.
Но я знала, что это она. Привязанная желтыми нейлоновыми шнурами к стулу, верхняя часть торса обвисла, голова упала вперед так, что лица не видно. И еще оно скрыто под прядями волос, склеенными чем-то черным, и слава Богу, что скрыто. Ног ниже колен просто не было, обрубки торчали, как детские пяточки у края сиденья. Но заканчивались они отвратительным сырым мясом, уже гниющим. Рук не было ниже локтей. Засохшая черная кровь покрывала одежду затейливым узором струек, и об исходном цвете ткани можно было только гадать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121