Девица
вновь закричала что было сил:
- На помощь! На помощь! В конюшне воры! В конюшне воры! На помощь!
Она бросилась наутек. Фаруш, заметивший смятенье неприятеля, поспешил
последовать ее примеру.
Конан повернулся к Илльяне.
- Теперь можешь и поколдовать.
Илльяна нахмурилась.
- Если ты думаешь, что у наших лошадок вырастут крылья, то ты
ошибаешься.
- Разрази тебя гром, женщина! Сейчас не время шутить!
- Что верно, то верно. Если ты сможешь задержать неприятеля хотя бы
на пару минут, я попробую что-нибудь придумать.
Конан перевел взгляд на ворота, которыми запиралось стойло. Разбить
их возможно было разве что тараном. Уже не раздумывая, он бросился к ним.
Едва он затворил тяжелые дубовые створки и задвинул широкие железные
затворы, как со двора послышались крики и отборная ругань.
Темную конюшню стал заливать неяркий изумрудный свет. Конан обернулся
и посмотрел на засиявший неожиданно ярко Камень Курага, прикрепленный к
браслету, надетому на запястье Илльяны. Последняя вела себя крайне странно
- она снимала с себя тунику.
- О боги, чем же я вас так прогневал! - возопил киммериец.
Илльяна улыбнулась, блеснув зубами:
- Неужели ты не знаешь о том, что колдовать нагишом куда удобнее?
- А ведь верно! Любая нагая женщина под стать колдунье!
- Скоро я и тебя волшебству научу, киммериец.
Шум и крики за стеной не смолкали ни на минуту. Илльяна уже сбросила
с себя все одежды. На одной ее руке горел Камень Курага, на другую был
надет резной браслет из слоновой кости. В призрачном изумрудном свете она
казалась атлантийской богиней, поднявшейся со дна морского для того, чтобы
отомстить тем, кто был повинен в гибели ее народа.
Конан взял в руки кинжал и поспешил к крайним стойлами разрезая на
ходу ремни, которыми кони были привязаны к столбам. Освободив так всю
конницу Ахмая, он подбежал к Илльяне, стоявшей возле своего жеребца.
- Больше нам здесь делать нечего.
Киммериец положил Дессу поперек седла и взобрался в седло сам.
Илльяна подняла руку с Камнем и забормотала:
- Хаос, Хаос, проклятый трижды, заклятьем тройным тебя, о Хаос...
Далее следовало нечто крайне невразумительное и в то же время
велеречивое. Конан негромко чертыхнулся и покачал головой.
Невесть откуда налетевший ветер закружил по конюшне, вздымая в воздух
кипы соломы, разбросанные по земле. Жаровня внезапно опрокинулась набок, и
из нее высыпалось несколько раскаленных угольков, тут же воспламенивших
своим жаром разметанную вокруг солому. Пламя мгновенно окрепло и с ревом
набросилось на стены конюшни, пытаясь достать своими жаркими языками до
перекрытия.
Илльяна сжала руку с Камнем в кулак и выбросила ее вперед отчего
ворота с треском распахнулись, словно сокрушенные тяжелым тараном.
- Хайа-а-а-а! - заорал Конан и, пришпорив своего жеребца, направил
его прямо на воинов Ахмая.
Животное, явно не привыкшее к подобным передрягам, сделало пару
скачков вперед и, возмущенно заржав, перешло на шаг. Конану, несмотря на
это, так и не пришлось сразиться с неприятелем, - вид Илльяны сразил
наповал тех немногих воинов, что были исполнены решимости сойтись с ним в
бою. Нагая, сияющая изумрудным светом волшебница, восседающая на спине
огромного храпящего скакуна, выглядела, мягко говоря, жутковато.
Илльяна сделала три круга по двору, после чего в нем не осталось ни
души, и забормотала новое заклинание.
Камень Курага засиял ярче прежнего и испустил тонкий ослепительный
луч, тут же обративший в ничто железные петли и запоры крепостных ворот.
Не прошло и минуты, как врата с грохотом рухнули наземь, подняв тучи пыли.
Ни Конан, ни Илльяна не хотели испытывать судьбу понапрасну, к тому
времени, когда пыль осела, они были уже далеко.
Проехав примерно половину пути до того места, где их ожидали Раина и
Масуф, путники решили сделать небольшой привал. Конан остановил коня и,
приложив ладонь к уху, прислушался. Судя по всему, преследовать их никто
- Если им и удастся спасти своих коней, - бросила Илльяна, - они вряд
ли смогут успокоить их.
- Неужели вы думаете, что они не станут искать меня? - тут же
возмутилась Десса.
- Во-первых, милочка, у них нет коней. Во-вторых, их предводитель
спит таким крепким сном, что его теперь и гром не разбудит! Не забывай,
что мы имеем дело не с волшебниками, а с самым обычными людьми, -
усмехнулся Конан.
- Она-то уж точно волшебница! - прошептала Десса, взглянув на
Илльяну. - Что до тебя, то ты обычный солдафон, это по тебе сразу видно.
С минуту помолчав, она спросила:
- Для чего вы увезли меня из Крепости?
- Разве ты забыла? Мы хотим вернуть тебя твоему суженому. Тебя - ему,
а тебе - его. Ты понимаешь?
Илльяна достала из подсумка свою одежду и стала неспешно облачаться в
нее. - Все это время она скакала совершенно нагой, ни разу даже не
пожаловавшись на ночную прохладу, от которой озяб и привычный ко всему
Конан.
Десса была куда капризное.. Взяв у Илльяны платье, предназначенное
для нее, она с минуту помедлила и затем бросила его наземь с таким
отвращением, словно держала в руках клубок змей.
- Я не хочу надевать _е_е_ платье! Оно заколдованное!
- Тогда надень мое! - вновь усмехнулся Конан и бросил рабыне одну из
своих туник.
- Спасибо и на том, - фыркнула Десса. - Одного не пойму - с чего вы
взяли, что я останусь с вами?
Конан и Илльяна встретились взглядами. К волшебнице дар речи вернулся
раньше.
- Десса, Масуф любит тебя. Он сам говорил мне об этом, - негромко
сказала она.
- Мало ли что он говорит! Он любит только золото - золото и деньги!
Именно по этой причине он и стал рабом. С Ахмаем мне было куда лучше, чем
с этим скрягой. Я бы согласилась и в "Трех Грошах" работать, лишь бы к
нему не возвращаться!
Рабыня повернулась к Конану:
- Капитан, может быть, вы сможете предложить мне и какую-никакую
обувь? Дорожка-то мне предстоит, сами понимаете, какая неблизкая...
- Кром! - вырвалось у Конана. Он умудрился взять себя в руки и уже
спокойно добавил: - Десса, мы должны вернуть тебя Масуфу. Мы у него в
долгу. Боги же ох как не любят неоплаченных долгов.
Десса открыла было рот, но, увидев выражение глаз киммерийца, решила
промолчать.
- Если ты считаешь, что в Крепости тебе устроят торжественный прием,
то ты здорово заблуждаешься, - продолжил Конан. - Они станут подозревать
тебя во всех смертных грехах и отправят тебя куда-нибудь на кухню...
Помимо прочего, я сделаю все возможное для того, чтобы ты туда уже не
вернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
вновь закричала что было сил:
- На помощь! На помощь! В конюшне воры! В конюшне воры! На помощь!
Она бросилась наутек. Фаруш, заметивший смятенье неприятеля, поспешил
последовать ее примеру.
Конан повернулся к Илльяне.
- Теперь можешь и поколдовать.
Илльяна нахмурилась.
- Если ты думаешь, что у наших лошадок вырастут крылья, то ты
ошибаешься.
- Разрази тебя гром, женщина! Сейчас не время шутить!
- Что верно, то верно. Если ты сможешь задержать неприятеля хотя бы
на пару минут, я попробую что-нибудь придумать.
Конан перевел взгляд на ворота, которыми запиралось стойло. Разбить
их возможно было разве что тараном. Уже не раздумывая, он бросился к ним.
Едва он затворил тяжелые дубовые створки и задвинул широкие железные
затворы, как со двора послышались крики и отборная ругань.
Темную конюшню стал заливать неяркий изумрудный свет. Конан обернулся
и посмотрел на засиявший неожиданно ярко Камень Курага, прикрепленный к
браслету, надетому на запястье Илльяны. Последняя вела себя крайне странно
- она снимала с себя тунику.
- О боги, чем же я вас так прогневал! - возопил киммериец.
Илльяна улыбнулась, блеснув зубами:
- Неужели ты не знаешь о том, что колдовать нагишом куда удобнее?
- А ведь верно! Любая нагая женщина под стать колдунье!
- Скоро я и тебя волшебству научу, киммериец.
Шум и крики за стеной не смолкали ни на минуту. Илльяна уже сбросила
с себя все одежды. На одной ее руке горел Камень Курага, на другую был
надет резной браслет из слоновой кости. В призрачном изумрудном свете она
казалась атлантийской богиней, поднявшейся со дна морского для того, чтобы
отомстить тем, кто был повинен в гибели ее народа.
Конан взял в руки кинжал и поспешил к крайним стойлами разрезая на
ходу ремни, которыми кони были привязаны к столбам. Освободив так всю
конницу Ахмая, он подбежал к Илльяне, стоявшей возле своего жеребца.
- Больше нам здесь делать нечего.
Киммериец положил Дессу поперек седла и взобрался в седло сам.
Илльяна подняла руку с Камнем и забормотала:
- Хаос, Хаос, проклятый трижды, заклятьем тройным тебя, о Хаос...
Далее следовало нечто крайне невразумительное и в то же время
велеречивое. Конан негромко чертыхнулся и покачал головой.
Невесть откуда налетевший ветер закружил по конюшне, вздымая в воздух
кипы соломы, разбросанные по земле. Жаровня внезапно опрокинулась набок, и
из нее высыпалось несколько раскаленных угольков, тут же воспламенивших
своим жаром разметанную вокруг солому. Пламя мгновенно окрепло и с ревом
набросилось на стены конюшни, пытаясь достать своими жаркими языками до
перекрытия.
Илльяна сжала руку с Камнем в кулак и выбросила ее вперед отчего
ворота с треском распахнулись, словно сокрушенные тяжелым тараном.
- Хайа-а-а-а! - заорал Конан и, пришпорив своего жеребца, направил
его прямо на воинов Ахмая.
Животное, явно не привыкшее к подобным передрягам, сделало пару
скачков вперед и, возмущенно заржав, перешло на шаг. Конану, несмотря на
это, так и не пришлось сразиться с неприятелем, - вид Илльяны сразил
наповал тех немногих воинов, что были исполнены решимости сойтись с ним в
бою. Нагая, сияющая изумрудным светом волшебница, восседающая на спине
огромного храпящего скакуна, выглядела, мягко говоря, жутковато.
Илльяна сделала три круга по двору, после чего в нем не осталось ни
души, и забормотала новое заклинание.
Камень Курага засиял ярче прежнего и испустил тонкий ослепительный
луч, тут же обративший в ничто железные петли и запоры крепостных ворот.
Не прошло и минуты, как врата с грохотом рухнули наземь, подняв тучи пыли.
Ни Конан, ни Илльяна не хотели испытывать судьбу понапрасну, к тому
времени, когда пыль осела, они были уже далеко.
Проехав примерно половину пути до того места, где их ожидали Раина и
Масуф, путники решили сделать небольшой привал. Конан остановил коня и,
приложив ладонь к уху, прислушался. Судя по всему, преследовать их никто
- Если им и удастся спасти своих коней, - бросила Илльяна, - они вряд
ли смогут успокоить их.
- Неужели вы думаете, что они не станут искать меня? - тут же
возмутилась Десса.
- Во-первых, милочка, у них нет коней. Во-вторых, их предводитель
спит таким крепким сном, что его теперь и гром не разбудит! Не забывай,
что мы имеем дело не с волшебниками, а с самым обычными людьми, -
усмехнулся Конан.
- Она-то уж точно волшебница! - прошептала Десса, взглянув на
Илльяну. - Что до тебя, то ты обычный солдафон, это по тебе сразу видно.
С минуту помолчав, она спросила:
- Для чего вы увезли меня из Крепости?
- Разве ты забыла? Мы хотим вернуть тебя твоему суженому. Тебя - ему,
а тебе - его. Ты понимаешь?
Илльяна достала из подсумка свою одежду и стала неспешно облачаться в
нее. - Все это время она скакала совершенно нагой, ни разу даже не
пожаловавшись на ночную прохладу, от которой озяб и привычный ко всему
Конан.
Десса была куда капризное.. Взяв у Илльяны платье, предназначенное
для нее, она с минуту помедлила и затем бросила его наземь с таким
отвращением, словно держала в руках клубок змей.
- Я не хочу надевать _е_е_ платье! Оно заколдованное!
- Тогда надень мое! - вновь усмехнулся Конан и бросил рабыне одну из
своих туник.
- Спасибо и на том, - фыркнула Десса. - Одного не пойму - с чего вы
взяли, что я останусь с вами?
Конан и Илльяна встретились взглядами. К волшебнице дар речи вернулся
раньше.
- Десса, Масуф любит тебя. Он сам говорил мне об этом, - негромко
сказала она.
- Мало ли что он говорит! Он любит только золото - золото и деньги!
Именно по этой причине он и стал рабом. С Ахмаем мне было куда лучше, чем
с этим скрягой. Я бы согласилась и в "Трех Грошах" работать, лишь бы к
нему не возвращаться!
Рабыня повернулась к Конану:
- Капитан, может быть, вы сможете предложить мне и какую-никакую
обувь? Дорожка-то мне предстоит, сами понимаете, какая неблизкая...
- Кром! - вырвалось у Конана. Он умудрился взять себя в руки и уже
спокойно добавил: - Десса, мы должны вернуть тебя Масуфу. Мы у него в
долгу. Боги же ох как не любят неоплаченных долгов.
Десса открыла было рот, но, увидев выражение глаз киммерийца, решила
промолчать.
- Если ты считаешь, что в Крепости тебе устроят торжественный прием,
то ты здорово заблуждаешься, - продолжил Конан. - Они станут подозревать
тебя во всех смертных грехах и отправят тебя куда-нибудь на кухню...
Помимо прочего, я сделаю все возможное для того, чтобы ты туда уже не
вернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54