Ты слышишь меня, Десса?
Он снял с седел фляги и отправился на поиски родника.
10
Они выехали в то время суток, которое иранистанцы почему-то считают
утром, хотя иные люди скорее склонны считать ночью, ибо тьма в этот час
стоит еще такая, что хоть глаз выколи.
Конан и Раина решили не перетруждать зря своих жеребцов и повели их в
поводу. Для Дессы и Масуфа заранее была приготовлена пара жеребцов, и
потому каждый из путников скакал в своем седле. Ни раба, ни рабыню нельзя
было назвать опытными наездниками, и это сильно сказывалось на скорости их
передвижения. В случае опасности Конан и Раина приняли бы своих новых
спутников в свои седла, ибо в противном случае те были бы изловлены
неприятелем в два счета.
К счастью, пока их никто не преследовал, что, впрочем, казалось
крайне подозрительным обстоятельством пусть они и избегали все это время
не только торных путей, но и горных тропок. За время пути они встречали
людей лишь дважды: в первый раз это был пастух, во второй - отшельник.
- Горцы - люди молчаливые, - негромко сказал Конан. - Золото и пытки
могут развязать язык кому угодно, но вот время на это уходит разное.
Пытать их Ахмай скорее всего не станет, ведь Крепость его в конце концов
стоит именно на их землях. Верно!
- Нас видят не только пастухи, - отозвалась Илльяна. - Нас видят и их
овцы.
- Насколько я понимаю, и овцы, и козы умеют держать язык за зубами, -
улыбнулся Конан. Утро стояло прекрасное, и настроение у него было лучше
некуда, тем более что вчерашняя стычка закончилась полным посрамлением
противника.
- Можно заставить говорить и немого, - настаивала на своем Илльяна.
- Интересно, каким же это образом? - рассмеялся киммериец. -
Представляю, как Ахмай будет разговаривать с овцами! "Если вы будете
молчать, я изжарю вас себе на ужин!" А они ему в ответ "мэ" да "бэ", "бэ"
да "мэ"!
- Это делается иначе.
- Неужели есть и такие заклинания?
- Разумеется. Говорить баран не станет, но увидеть то же, что видел и
он, совсем не сложно.
- И ты думаешь, Ахмаю ведомы такие заклинания?
Погожее утро тут же стало казаться Конану по-киммерийски холодным.
- Ни он сам, ни его слуги заклинаний не знают. Но ему это и не нужно.
Похоже на то, что Ахмай знаком с Эремиусом, тому же ведомы все заклинания
без изъятья. Как ты помнишь именно Эремиус владеет вторым Камнем Курага. Я
познакомилась с ним десять лет тому назад и за время знакомства успела
понять, что он знает и умеет куда больше моего.
Волшебница изобразила на лине некое подобие улыбки.
- Утешает меня лишь то, что он не знает об этом. К тому же за эти
десять лет я смогла кое-чему научиться.
Улыбка Илльяны стала пошире.
- Конан, я смотрю, ты начинаешь всерьез интересоваться магией. Как же
прикажешь тебя понимать - ведь совсем недавно ты говорил мне о том, что
боишься и думать о ней?
- Магия магии рознь. То, что я видел вчера меня не только не пугает,
но скорее привлекает. Впрочем, может быть, ты устроила весь этот маскарад
только для того, чтобы показаться предо мной в столь импозантном виде...
Илльяна густо покраснела и тут же отъехала к Дессе и Масуфу. Конан
пришпорил своего коня и нагнал Раину, бормоча что-то о бесноватых
женщинах, которые при всем своем целомудрии никак не могут считаться
подлинно целомудренными.
- Ну у тебя и шутки! - прошипела Раина.
- Что-то я тебя не понимаю. Неужели я мог оскорбить ее?
- Говорить о чужих тайнах я не привыкла. Придет время, и Илльяна сама
расскажет тебе обо всем. Пока же тебе следует помалкивать.
- Но ведь при этом я становлюсь похож на слепца, - я не понимаю ни
того, с кем мне предстоит сражаться, ни того, почему я должен относиться к
этому человеку как к врагу...
- Не стану спорить с тобой. Но я назвала бы тебя не слепцом, а скорее
одноглазым.
- Будь по-твоему. Но ведь у противника моего целы оба глаза, верно?
Неужели мастер Барафрас не смог научить тебя и самым простым вещам? Тебе
придется вернуться на родное боссонское болото и потребовать со своего
наставника плату за обучение, ибо...
Раина едва не ударила его по губам. Он с трудом сумел перехватить ее
руку.
- Ты находишь глупой и эту мою шутку?
- Отпусти меня сию же минуту! Чтоб у тебя язык отсох, варвар!
- Если он у меня не отсох и поныне то отсохнет не скоро, милая. Кто
только меня не проклинал - и благородные люди, и отъявленные мерзавцы...
И тут киммериец заметил, что глаза Раины наполнились слезами. Он
выпустил ее локоть из руки и отъехал в сторону. Она было зарыдала, спрятав
лицо в ладонях, но вскоре справилась с собой и, обратившись к нему,
заговорила:
- Прости меня, Конан. Ты даже и не представляешь, насколько груба и
глупа твоя шутка! Я изгнана из Боссонии! У меня нет дома, у меня есть
только моя госпожа. И я должна благодарить богов за то, что ею стала
именно Илльяна, а не кто-то другой! Как видишь, я не случайно храню ей
верность. Ну а теперь, мой киммерийский друг, скажи мне - как тебе
нравится то, что капитан Хаджар на деле служит не кому-нибудь, а именно
властителю Хауме?
Кровь ударила Конану в голову. Он и сам не заметил того, как рука его
сжалась а кулак. Раина, заметив это, засмеялась.
- Видишь как все просто! А ведь я обязана своей госпоже куда большим!
Боссонцы говорят так: "Не трогай моих овец, тогда и собаки мои тебя не
тронут". Как тебе это нравится?
Конан вновь подъехал к ней и, нежно обняв, прошептал:
- Мудрые люди эти самые боссонцы...
Не прошло и минуты, как последние из прихваченных с собою бычков были
умерщвлены. Отовсюду слышались треск костей и чавканье - Трансформы
справляли свою трапезу. Время от времени тот тут, то там разгорались
ссоры, вызванные спором за лучшие куски.
Эремиус не боялся того, что ссоры эти закончатся кровью.
Дисциплинированными воинами Трансформы, разумеется, не были, однако их
командиры каким-то образом умудрялись наводить в своем войске порядок.
Иногда это оборачивалось для Эремиуса потерей одного-двух бойцов, но
считать это серьезной потерей было бы смешно, и потому Эремиус старался не
обращать на это внимания, понимая, что в каком-то случае потери могли бы
оказаться куда более серьезными.
Сегодня серьезных драк можно было не бояться. Трансформам был
предложен щедрый обед, за которым должно было последовать настоящее
пиршество, украшением коего должна была стать добытая в бою человечья
плоть, о чем, разумеется, было сообщено и Трансформам.
К скамье Эремиуса поднялся капитан Наэро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Он снял с седел фляги и отправился на поиски родника.
10
Они выехали в то время суток, которое иранистанцы почему-то считают
утром, хотя иные люди скорее склонны считать ночью, ибо тьма в этот час
стоит еще такая, что хоть глаз выколи.
Конан и Раина решили не перетруждать зря своих жеребцов и повели их в
поводу. Для Дессы и Масуфа заранее была приготовлена пара жеребцов, и
потому каждый из путников скакал в своем седле. Ни раба, ни рабыню нельзя
было назвать опытными наездниками, и это сильно сказывалось на скорости их
передвижения. В случае опасности Конан и Раина приняли бы своих новых
спутников в свои седла, ибо в противном случае те были бы изловлены
неприятелем в два счета.
К счастью, пока их никто не преследовал, что, впрочем, казалось
крайне подозрительным обстоятельством пусть они и избегали все это время
не только торных путей, но и горных тропок. За время пути они встречали
людей лишь дважды: в первый раз это был пастух, во второй - отшельник.
- Горцы - люди молчаливые, - негромко сказал Конан. - Золото и пытки
могут развязать язык кому угодно, но вот время на это уходит разное.
Пытать их Ахмай скорее всего не станет, ведь Крепость его в конце концов
стоит именно на их землях. Верно!
- Нас видят не только пастухи, - отозвалась Илльяна. - Нас видят и их
овцы.
- Насколько я понимаю, и овцы, и козы умеют держать язык за зубами, -
улыбнулся Конан. Утро стояло прекрасное, и настроение у него было лучше
некуда, тем более что вчерашняя стычка закончилась полным посрамлением
противника.
- Можно заставить говорить и немого, - настаивала на своем Илльяна.
- Интересно, каким же это образом? - рассмеялся киммериец. -
Представляю, как Ахмай будет разговаривать с овцами! "Если вы будете
молчать, я изжарю вас себе на ужин!" А они ему в ответ "мэ" да "бэ", "бэ"
да "мэ"!
- Это делается иначе.
- Неужели есть и такие заклинания?
- Разумеется. Говорить баран не станет, но увидеть то же, что видел и
он, совсем не сложно.
- И ты думаешь, Ахмаю ведомы такие заклинания?
Погожее утро тут же стало казаться Конану по-киммерийски холодным.
- Ни он сам, ни его слуги заклинаний не знают. Но ему это и не нужно.
Похоже на то, что Ахмай знаком с Эремиусом, тому же ведомы все заклинания
без изъятья. Как ты помнишь именно Эремиус владеет вторым Камнем Курага. Я
познакомилась с ним десять лет тому назад и за время знакомства успела
понять, что он знает и умеет куда больше моего.
Волшебница изобразила на лине некое подобие улыбки.
- Утешает меня лишь то, что он не знает об этом. К тому же за эти
десять лет я смогла кое-чему научиться.
Улыбка Илльяны стала пошире.
- Конан, я смотрю, ты начинаешь всерьез интересоваться магией. Как же
прикажешь тебя понимать - ведь совсем недавно ты говорил мне о том, что
боишься и думать о ней?
- Магия магии рознь. То, что я видел вчера меня не только не пугает,
но скорее привлекает. Впрочем, может быть, ты устроила весь этот маскарад
только для того, чтобы показаться предо мной в столь импозантном виде...
Илльяна густо покраснела и тут же отъехала к Дессе и Масуфу. Конан
пришпорил своего коня и нагнал Раину, бормоча что-то о бесноватых
женщинах, которые при всем своем целомудрии никак не могут считаться
подлинно целомудренными.
- Ну у тебя и шутки! - прошипела Раина.
- Что-то я тебя не понимаю. Неужели я мог оскорбить ее?
- Говорить о чужих тайнах я не привыкла. Придет время, и Илльяна сама
расскажет тебе обо всем. Пока же тебе следует помалкивать.
- Но ведь при этом я становлюсь похож на слепца, - я не понимаю ни
того, с кем мне предстоит сражаться, ни того, почему я должен относиться к
этому человеку как к врагу...
- Не стану спорить с тобой. Но я назвала бы тебя не слепцом, а скорее
одноглазым.
- Будь по-твоему. Но ведь у противника моего целы оба глаза, верно?
Неужели мастер Барафрас не смог научить тебя и самым простым вещам? Тебе
придется вернуться на родное боссонское болото и потребовать со своего
наставника плату за обучение, ибо...
Раина едва не ударила его по губам. Он с трудом сумел перехватить ее
руку.
- Ты находишь глупой и эту мою шутку?
- Отпусти меня сию же минуту! Чтоб у тебя язык отсох, варвар!
- Если он у меня не отсох и поныне то отсохнет не скоро, милая. Кто
только меня не проклинал - и благородные люди, и отъявленные мерзавцы...
И тут киммериец заметил, что глаза Раины наполнились слезами. Он
выпустил ее локоть из руки и отъехал в сторону. Она было зарыдала, спрятав
лицо в ладонях, но вскоре справилась с собой и, обратившись к нему,
заговорила:
- Прости меня, Конан. Ты даже и не представляешь, насколько груба и
глупа твоя шутка! Я изгнана из Боссонии! У меня нет дома, у меня есть
только моя госпожа. И я должна благодарить богов за то, что ею стала
именно Илльяна, а не кто-то другой! Как видишь, я не случайно храню ей
верность. Ну а теперь, мой киммерийский друг, скажи мне - как тебе
нравится то, что капитан Хаджар на деле служит не кому-нибудь, а именно
властителю Хауме?
Кровь ударила Конану в голову. Он и сам не заметил того, как рука его
сжалась а кулак. Раина, заметив это, засмеялась.
- Видишь как все просто! А ведь я обязана своей госпоже куда большим!
Боссонцы говорят так: "Не трогай моих овец, тогда и собаки мои тебя не
тронут". Как тебе это нравится?
Конан вновь подъехал к ней и, нежно обняв, прошептал:
- Мудрые люди эти самые боссонцы...
Не прошло и минуты, как последние из прихваченных с собою бычков были
умерщвлены. Отовсюду слышались треск костей и чавканье - Трансформы
справляли свою трапезу. Время от времени тот тут, то там разгорались
ссоры, вызванные спором за лучшие куски.
Эремиус не боялся того, что ссоры эти закончатся кровью.
Дисциплинированными воинами Трансформы, разумеется, не были, однако их
командиры каким-то образом умудрялись наводить в своем войске порядок.
Иногда это оборачивалось для Эремиуса потерей одного-двух бойцов, но
считать это серьезной потерей было бы смешно, и потому Эремиус старался не
обращать на это внимания, понимая, что в каком-то случае потери могли бы
оказаться куда более серьезными.
Сегодня серьезных драк можно было не бояться. Трансформам был
предложен щедрый обед, за которым должно было последовать настоящее
пиршество, украшением коего должна была стать добытая в бою человечья
плоть, о чем, разумеется, было сообщено и Трансформам.
К скамье Эремиуса поднялся капитан Наэро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54