Бора рассвирепел и прошипел с неожиданной злобой:
- Шла бы ты, проститутка боссонская, в...
Звонкая пощечина вывела дуэлянтов из задумчивости. Поединок начался.

Впоследствии Бора признавался, что он хотел воспользоваться пращой не
потому, что ему хотелось защитить Конана, но потому, что он считал своим
долгом отомстить человеку, запятнавшего честь его семьи.
О Конане в эту минуту он особенно не думал, хотя тому после ночи,
проведенной в долине, было явно не до поединков. Якуб же, в отличие от
него, в это утро был в прекрасной форме, что не просто уравнивало шансы
противников, но даже обеспечивало ему, Якубу, известное преимущество, ибо
фехтовал он ничуть не хуже Конана.
Поединок длился уже несколько минут, когда Илльяна наконец
соблаговолила взглянуть на дерущихся. Она тут же состроила гримаску и,
отвернувшись, принялась рыться в сумках, доверху набитых ее нарядами. И
тут поединок принял неожиданный оборот. Конан внезапно открылся, что могло
стоить ему жизни, и, едва не выронив меч из руки, попытался поднырнуть под
удар Якуба, направленный ему в голову. Этот маневр, едва не стоивший
киммерийцу жизни, закончился для него удачно: теперь он стоял так близко к
своему противнику, что тот при всем своем желании не смог бы
воспользоваться против него мечом. Якуб хотел было отскочить назад но
Конан ловко подсек его, выбив при этом из его руки оружие. Рука Якуба
потянулась было за кинжалом, но киммериец тут же наступил на ее запястье,
одновременно приставив меч к горлу противника.
- Якуб, я понимаю, что ты остался в долгу у этих людей. Но должник не
только ты, должник и я, - только я должен не им, а твоему отцу.
Возвращайся к нему и уходи вместе с ним в такую страну, где вас никто не
знает.
- До такого поста, как сейчас, он уже никогда не дослужится, -
прохрипел Якуб. - Ты слишком многого хочешь!
- Ты так считаешь? - тихо спросил Конан. Несмотря на утреннюю
прохладу, пот тек по его лицу ручьями. Бора заметил вдруг, что киммериец
серьезно ранен в левое плечо.
Якуб открыл рот и хотел ответить Конану, но вдруг тело его охватило
ставшее уже за эти дни привычным зеленое сияние. Якуб завопил и выгнулся
дугой.
Через мгновенье тело его опало. Оно уже не светилось, изо рта же его
сочилась струйка алой крови.
Бора развернулся, мысленно приготовившись к тому, что сейчас он
встретится лицом к лицу с чем-то ужасным.
И каково же было его удивление, когда он увидел перед собой не
монстра, но царственно восседающую на одеялах Илльяну. В руке она держала
поблескивающий изумрудным светом Камень Курага.
Конан знал, что Илльяна объявила им войну. Точнее, не сама Илльяна,
но _И_л_л_ь_я_н_а_ и _К_а_м_н_и_. Понять это было не просто, особенно
после всего того, что им довелось пережить, сражаясь на одной стороне.
- Раина, дай-ка мне второй Камень, - обратилась волшебница к своей
служанке. - Пришло время соединить их воедино.
Раина посмотрела на кольцо, надетое на ее руку, так, словно видела
его впервые. Она сняла его и стала с интересом рассматривать зеленоватый
камень, чем-то похожий на изумруд.
Конан стоял совершенно недвижно, боясь выдать себя неосторожным
движением или словом. Он не знал, какими именно силами должны были одарить
Илльяну, а вместе с нею и мир, Камни Курага, но это его и не интересовало.
Он твердо знал только одно: если он не сможет уничтожить их сейчас, он не
сделает этого никогда.
И тут у Раины не выдержали нервы - она швырнула кольцо вверх, надеясь
на то, что, упав на скалы, Камень Курага непременно разобьется. Конан
сделал немыслимый прыжок и успел подхватить кольцо прежде, чем оно упало
на камни.
Теперь нельзя было терять ни минуты. Он смочил Камень кровью из раны
и тут же швырнул его в ручей, шумевший в паре десятков шагов от того
места, где он стоял сейчас.
Все произошло настолько быстро, что Илльяна не только не смогла
помешать ему, но даже и не попыталась этого сделать.
Он вынул меч из ножен. Против той силы, которая стояла за Сокровищем
Курага, бороться с мечом в руках было по меньшей мере нелепо. Но он
понимал это и сам. Единственное, чего он теперь хотел, - так это достойно
встретить смерть.
Конан почувствовал, что он погружается во что-то странно тягучее и
холодное, в ледяной мед сковывающий его движения и проникающий вовнутрь,
обжигая холодом сердце...
Где-то совсем рядом хрипела Раина.
Ему вдруг захотелось лечь на землю. Он ляжет и немного полежит; Раина
же - эта подлая, коварная предательница Раина - превратится в жалкую
ледышку, а затем и вовсе сгинет. И тогда место Раины займет прекрасная
мудрая Илльяна - страстная, любвеобильная Илльяна... От него не требуется
ровным счетом ничего, - ничего, кроме одного, - он должен повиноваться
своей королеве...
Как просто. Прямо-таки до смешного просто.
- Я тебя знаю, - прохрипел из последних сил Конан. - Я тебя знаю, как
бы тебя ни звали. Но тебе меня ни за что не понять!
Он почувствовал, как к членам его возвращается жизнь. Чувство холода
не исчезало, но тело вновь было послушно ему. Он направился к Раине,
широко раскрытые глаза которой смотрели прямо на него. Та попыталась
поднять руку, но тут же застонала от боли. Кто-то мстил им, и этим
"кем-то" могли быть не только Камни, вернее, не одни только Камни.
- Бора! - закричал Конан что было сил, но крику этому так и не
суждено было покинуть его уста - он замер, не успев прозвучать.
Конан почувствовал, как кто-то схватил его за горло мертвящей
страшной хваткой. Он попытался разжать незримые пальцы этой страшной руки,
уперев подбородок в грудь и напрягши мышцы шеи. Хватка от этого не
ослабла. Конан почувствовал, что еще немного - и он задохнется...
И тут он вновь услышал шум ручья. Ему казалось, что он бредет против
течения по ледяной горной реке, вода в которой доходит ему до груди...
Напрягшись, он сумел совладать с течением и, взяв Раину за руку, потянул
ее за собой. Внезапно сопротивление движению исчезло, а вместе с ним
исчезло и ощущение холода. Теперь им - ему и Раине - было жарко. Они шли
по дну пересохшего ручья, от которого поднимались густые клубы пара.
Конану вспомнились вдруг слышанные им в детстве рассказы о вулканах.
- Бежим! - закричал он.
Раина попыталась выдернуть руку из его руки и посмотрела на него
молящим взглядом. Она все еще хотела остаться со своей госпожой. Конан до
боли сжал ей пальцы, надеясь, что боль сможет привести ее в чувство, и
потянул ее за собой на ближайший склон, круто уходивший вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54