- И радуйся, что тебя не отдали солдатам, иначе вздернули бы тебя за убийство как миленького!
Мясистый презрительно отвернулся. Он обошел фургон Адама справа и безо всякого приглашения запрыгнул на подножку.
- Трогай, - дружелюбно сказал он. - Или хочешь целый день тут проторчать?
Адам поглядел на дорогу. Поток транспорта продвинулся вперед, и перед ним образовалось пустое место в сто, нет, двести, а то и триста ярдов. Он дернул повод.
- Повезло тебе, что я оказался рядом, - сказал мясистый и, выудив красный платок, отер красное лицо.
- Да, - сказал Адам. - Я вам очень признателен.
- Где Джед? - спросил попутчик.
Адам взглянул на него. У него похолодело в животе. Человек знал. Адам знал, что этот человек знает.
И вдруг понял, кто это. Имени он припомнить не мог, но вспомнил, что видел его вместе с Джедом Хоксвортом.
- Ты что, сынок, оглох? - беззлобно спросил человек. - Я спросил, где Джед.
- Он... он... - Адам замолчал.
- Впереди? - подсказал попутчик.
Адам кивнул.
- Похоже на Джеда Хоксворта, - сказал человек. - Никакого терпения у человека. В этом он весь. Могу поспорить, что он не выдержал и выехал ещё до рассвета.
- Да, - сказал Адам.
- Негр с ним?
- Да, - сказал Адам.
Адам упорно смотрел на дорогу. Пустое место впереди затягивалось, как прореха. Солнце светило вовсю.
- У меня тоже есть помощник, - сказал человек. - Он там, сзади едет. Через четыре повозки отсюда.
- Да, - сказал Адам.
- Славный парень, и не негр, - сказал человек. - Но он от меня уходит. У него отец заболел, придется ему возвращаться домой, на ферму.
Человек искоса разглядывал Адама. Адам не отрывал глаз от дороги.
Потом человек спросил:
- Джед как, нормально с тобой обращался?
- Да, - сказал Адам.
- Н-да, - протянул человек. - Старина Джед, - он помолчал, задумавшись о старине Джеде. Потом сказал: - Н-да, старина Джед. Хороший он мужик.
Потом надолго замолчал.
Потом воскликнул с внезапным раздражением:
- Еще бы ему с тобой плохо обращаться, черт подери. Такой славный молодой человек, такой надежный, честный и обрр-зованный! Несмотря что ин-странец. По мне, так лишь бы не южанин.
Он помолчал, искоса поглядывая на Адама.
- Ты знаешь, что Джед южанин? - спросил он.
- Я знаю, что он из Каролины, - сказал Адам. - Его изгнали за то, что он выступал против рабства.
- Может, и так, - сказал человек. - Н-да, бывает. Но, знаешь, могу поспорить, ему плевать, кто выиграет в этой нашей войне. Ему лишь бы прибыль шла, - он снова кинул взгляд на Адама.
- Сколько он тебе платит? - тихо спросил он.
- Десять долларов, - сказал Адам.
- А содержание?
- Еда, - сказал Адам, - если вы об этом.
- Господи Иисусе! - огорченно выдохнул попутчик. И задумался. - Он тебе задолжал? - спросил он.
- За три месяца, - ответил Адам.
- Вот тебе и старина Джед, - сказал человек и покачал головой. Похоже, не в силах он расстаться с деньгами. Даже если это чужие деньги, он помолчал. - Что ж, - сказал он, и на лице у него заиграла язвительная усмешка, - тебе, считай, повезло. Мог задолжать и за шесть.
- Вот черт! - вырвалось у него. - Надо же, какой ты честный малый! Значит, Джед Хоксворт уезжает, оставив на тебя полный фургон, и даже не платит за работу. А я тебе вот что скажу, забери-ка ты из его фургона на тридцать долларов товара. Причем по оптовым расценкам, а не по той дутой цене, которую он заламывает бедным солдатам. Да, забери и положи в мой фургон, а сам езжай сегодня вечером к нему и скажи, что взимаешь с него долг.
Адам сказал, что не видит необходимости в таких мерах. Он лучше напрямую попросит у Джеда свои заработанные деньги.
- Ну давай, а я подожду, пока ты управишься, - сказал человек. Поедешь со мной. Да, скажи старому мерзавцу, что едешь со мной, я не прочь. Толковый малый вроде тебя, к тому же обрр-зованный - такой сможет разбогатеть. В стране сейчас денег - уйма. Она нашпигована деньгами, как свинина салом. Черт возьми, да стоит только оказаться в нужном месте в нужный момент, и деньги сами к тебе липнуть начнут, как мухи. Черт, да деньги заработать легче, чем холеру знойным летом, разве что поприятней. Я тебе вот что скажу...
И он сказал вот что.
Он сказал, что готов для него сделать следующее. Он будет платить восемнадцать долларов и процент. Да-сэр, он не пожалеет таких денег для честного, надежного и обрр-зованного молодого человека, хоть бы и с некоторым ин-странным акцентом и в странном ботинке на одной ноге, он ведь не виноват в этом, нет-сэр. Он же не калека, ничего подобного.
Он очень скоро сделает его своим партнером. Он сделает его богатым. Он же хочет быть богатым?
Да, подтвердил Адам, хочет.
- Ну что ж, - сказал человек, - буду тебя вечером ждать. Найдешь меня, мы разобьем лагерь у дороги.
И соскочил с повозки.
Когда час спустя Адам съехал с дороги, никакого плана у него не было. Он увидел колею, уводящую в лес, вот и все. Просто свернул с дороги, вылез из фургона и сделал вид, что осматривает колесо. Он не знал, что сказать в случае, если мясистый человек предложит свою помощь.
Краем глаза он увидел его повозку: тот его заметил. Адам понял, что в эту секунду мясистого одолевают два противоречивых стремления. Поэтому, недолго думая, он разогнулся, оторвавшись от созерцания колеса, помахал и крикнул:
- Все в порядке! Я приеду! Сегодня вечером! Я разыщу вас!
Человек помахал в ответ, улыбнулся и проехал мимо, увлекаемый медленным, хрустящим по гравию потоком. Адам снова склонился над колесом, погрузившись в бездумье и ласково поглаживая железный обод, туда-сюда.
За спиной он слышал звук движущегося каравана, скрежет осей, бесчисленное множество мелких скрипов, бесчисленные натяжения и усилия кожаных постромков и цепей, хрупанье бесчисленных копыт по земле или по гравию, шорох крутящихся колес - все слилось в один всепоглощающий звук. То и дело вдалеке какой-нибудь человеческий возглас прорывался сквозь этот неослабевающий глухой звук. Этот звук заполнил собою мир и пространство его головы, пока он пялился на колесо. Он думал о крутящихся колесах, о людях, вечно бредущих бесконечной процессией, о звуке, который будет всегда сопровождать их, наполняя воздух.
Он подумал, что теперь мясистый достаточно далеко отъехал. Он выпрямился. И оглянулся на дорогу. Посмотрел на идущих мимо людей, людей, глядящих прямо перед собой и сливающихся вдали в единый петляющий безликий поток; и сердце его сжалось от боли утраты. Он думал о том, что все эти мили, тысячи миль, которые он отшагал, он прошел именно для того, чтобы вот так стоять спиной к лесу и смотреть, как, петляя, утекает от него людской поток.
Потом боль утраты прошла.
Он обнаружил, что глядит на затопленную народом дорогу с легким презрением.
Я приехал не для того, чтобы уйти вместе с ними, подумал он.
Я приехал, чтобы что-то найти, подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Мясистый презрительно отвернулся. Он обошел фургон Адама справа и безо всякого приглашения запрыгнул на подножку.
- Трогай, - дружелюбно сказал он. - Или хочешь целый день тут проторчать?
Адам поглядел на дорогу. Поток транспорта продвинулся вперед, и перед ним образовалось пустое место в сто, нет, двести, а то и триста ярдов. Он дернул повод.
- Повезло тебе, что я оказался рядом, - сказал мясистый и, выудив красный платок, отер красное лицо.
- Да, - сказал Адам. - Я вам очень признателен.
- Где Джед? - спросил попутчик.
Адам взглянул на него. У него похолодело в животе. Человек знал. Адам знал, что этот человек знает.
И вдруг понял, кто это. Имени он припомнить не мог, но вспомнил, что видел его вместе с Джедом Хоксвортом.
- Ты что, сынок, оглох? - беззлобно спросил человек. - Я спросил, где Джед.
- Он... он... - Адам замолчал.
- Впереди? - подсказал попутчик.
Адам кивнул.
- Похоже на Джеда Хоксворта, - сказал человек. - Никакого терпения у человека. В этом он весь. Могу поспорить, что он не выдержал и выехал ещё до рассвета.
- Да, - сказал Адам.
- Негр с ним?
- Да, - сказал Адам.
Адам упорно смотрел на дорогу. Пустое место впереди затягивалось, как прореха. Солнце светило вовсю.
- У меня тоже есть помощник, - сказал человек. - Он там, сзади едет. Через четыре повозки отсюда.
- Да, - сказал Адам.
- Славный парень, и не негр, - сказал человек. - Но он от меня уходит. У него отец заболел, придется ему возвращаться домой, на ферму.
Человек искоса разглядывал Адама. Адам не отрывал глаз от дороги.
Потом человек спросил:
- Джед как, нормально с тобой обращался?
- Да, - сказал Адам.
- Н-да, - протянул человек. - Старина Джед, - он помолчал, задумавшись о старине Джеде. Потом сказал: - Н-да, старина Джед. Хороший он мужик.
Потом надолго замолчал.
Потом воскликнул с внезапным раздражением:
- Еще бы ему с тобой плохо обращаться, черт подери. Такой славный молодой человек, такой надежный, честный и обрр-зованный! Несмотря что ин-странец. По мне, так лишь бы не южанин.
Он помолчал, искоса поглядывая на Адама.
- Ты знаешь, что Джед южанин? - спросил он.
- Я знаю, что он из Каролины, - сказал Адам. - Его изгнали за то, что он выступал против рабства.
- Может, и так, - сказал человек. - Н-да, бывает. Но, знаешь, могу поспорить, ему плевать, кто выиграет в этой нашей войне. Ему лишь бы прибыль шла, - он снова кинул взгляд на Адама.
- Сколько он тебе платит? - тихо спросил он.
- Десять долларов, - сказал Адам.
- А содержание?
- Еда, - сказал Адам, - если вы об этом.
- Господи Иисусе! - огорченно выдохнул попутчик. И задумался. - Он тебе задолжал? - спросил он.
- За три месяца, - ответил Адам.
- Вот тебе и старина Джед, - сказал человек и покачал головой. Похоже, не в силах он расстаться с деньгами. Даже если это чужие деньги, он помолчал. - Что ж, - сказал он, и на лице у него заиграла язвительная усмешка, - тебе, считай, повезло. Мог задолжать и за шесть.
- Вот черт! - вырвалось у него. - Надо же, какой ты честный малый! Значит, Джед Хоксворт уезжает, оставив на тебя полный фургон, и даже не платит за работу. А я тебе вот что скажу, забери-ка ты из его фургона на тридцать долларов товара. Причем по оптовым расценкам, а не по той дутой цене, которую он заламывает бедным солдатам. Да, забери и положи в мой фургон, а сам езжай сегодня вечером к нему и скажи, что взимаешь с него долг.
Адам сказал, что не видит необходимости в таких мерах. Он лучше напрямую попросит у Джеда свои заработанные деньги.
- Ну давай, а я подожду, пока ты управишься, - сказал человек. Поедешь со мной. Да, скажи старому мерзавцу, что едешь со мной, я не прочь. Толковый малый вроде тебя, к тому же обрр-зованный - такой сможет разбогатеть. В стране сейчас денег - уйма. Она нашпигована деньгами, как свинина салом. Черт возьми, да стоит только оказаться в нужном месте в нужный момент, и деньги сами к тебе липнуть начнут, как мухи. Черт, да деньги заработать легче, чем холеру знойным летом, разве что поприятней. Я тебе вот что скажу...
И он сказал вот что.
Он сказал, что готов для него сделать следующее. Он будет платить восемнадцать долларов и процент. Да-сэр, он не пожалеет таких денег для честного, надежного и обрр-зованного молодого человека, хоть бы и с некоторым ин-странным акцентом и в странном ботинке на одной ноге, он ведь не виноват в этом, нет-сэр. Он же не калека, ничего подобного.
Он очень скоро сделает его своим партнером. Он сделает его богатым. Он же хочет быть богатым?
Да, подтвердил Адам, хочет.
- Ну что ж, - сказал человек, - буду тебя вечером ждать. Найдешь меня, мы разобьем лагерь у дороги.
И соскочил с повозки.
Когда час спустя Адам съехал с дороги, никакого плана у него не было. Он увидел колею, уводящую в лес, вот и все. Просто свернул с дороги, вылез из фургона и сделал вид, что осматривает колесо. Он не знал, что сказать в случае, если мясистый человек предложит свою помощь.
Краем глаза он увидел его повозку: тот его заметил. Адам понял, что в эту секунду мясистого одолевают два противоречивых стремления. Поэтому, недолго думая, он разогнулся, оторвавшись от созерцания колеса, помахал и крикнул:
- Все в порядке! Я приеду! Сегодня вечером! Я разыщу вас!
Человек помахал в ответ, улыбнулся и проехал мимо, увлекаемый медленным, хрустящим по гравию потоком. Адам снова склонился над колесом, погрузившись в бездумье и ласково поглаживая железный обод, туда-сюда.
За спиной он слышал звук движущегося каравана, скрежет осей, бесчисленное множество мелких скрипов, бесчисленные натяжения и усилия кожаных постромков и цепей, хрупанье бесчисленных копыт по земле или по гравию, шорох крутящихся колес - все слилось в один всепоглощающий звук. То и дело вдалеке какой-нибудь человеческий возглас прорывался сквозь этот неослабевающий глухой звук. Этот звук заполнил собою мир и пространство его головы, пока он пялился на колесо. Он думал о крутящихся колесах, о людях, вечно бредущих бесконечной процессией, о звуке, который будет всегда сопровождать их, наполняя воздух.
Он подумал, что теперь мясистый достаточно далеко отъехал. Он выпрямился. И оглянулся на дорогу. Посмотрел на идущих мимо людей, людей, глядящих прямо перед собой и сливающихся вдали в единый петляющий безликий поток; и сердце его сжалось от боли утраты. Он думал о том, что все эти мили, тысячи миль, которые он отшагал, он прошел именно для того, чтобы вот так стоять спиной к лесу и смотреть, как, петляя, утекает от него людской поток.
Потом боль утраты прошла.
Он обнаружил, что глядит на затопленную народом дорогу с легким презрением.
Я приехал не для того, чтобы уйти вместе с ними, подумал он.
Я приехал, чтобы что-то найти, подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58