Моими спутниками оказались инженер, которого я встречал у нас в собрании, человек типичной для здешних аборигенов внешности (я знал, что его называют Гри-Гри), а также тот молодой элегантный англичанин, о котором я уже дважды упоминал. Теперь мы с ним познакомились, так сказать, официально. Он представился:
– Чарльз Чартней, инженер-технолог, специалист по водопроводам. Мне много пришлось поработать в Европе и Азии. Теперь мой опыт находит применение здесь. Я люблю грандиозные замыслы и принимаю участие в их осуществлении. Мелочи меня не увлекают, детали работы меня не касаются. При тех технических средствах, которые здесь имеются, работа становится особенно приятной. Вы создаете план и заранее знаете, что выполнение его не встретит препятствий… Если вы впервые совершаете этот путь, – продолжал он после короткой паузы, – я советую вам обратить внимание на вид, который расстилается под нами, и тогда вы сразу поймете все, а я постараюсь объяснить вам в общих чертах главную нашу задачу.
Мы уселись у самого окна. Через стекло, покрытое по краям легким узором изморози, все было хорошо видно.
– Смотрите, прямо перед нами крутой скат горного хребта. Наивысшая точка его – полторы тысячи метров. Вы видите на нем, там, налево, ступени колоссальной лестницы. Эти ступени – шлюзы. Мы их так называем. На самом деле это целые озера; между ними вы замечаете серые полосы; это трубы, соединяющие один шлюз с другим. Теперь взгляните вниз, на подошву хребта; тут вы видите большое озеро, в диаметре около десяти километров. Оно окружено высокой прочной дамбой. Под нами, среди каменных набережных, вьется главный канал; он впадает в это озеро. Наибольшая масса воды, проходящая по долине через этот канал, попадает в озеро; уровень его меняется в зависимости от времени года и состояния погоды, но никогда не должен превышать установленный, когда вода могла бы перехлестнуть через дамбу. Для этой цели вода все время откачивается через трубы и поднимается до вершины хребта. Там она выпускается в соседнюю, чуждую для нас, долину. Некоторые из более высоко расположенных мест, как например, Американский сеттльмент и Женский сеттльмент, направляют свою воду прямо в верхние шлюзы. Вон там, налево, приблизительно на середине склона, вы видите гигантское сооружение канал, огибающий отвесный выступ скалы; дальше вы видите высокие виадуки, по которым он пересекает пропасть. Теперь прошу вас обратить свой взор направо; вы видите новые сооружения: такие же шлюзы, не вполне еще достроенные, и дамбы вокруг громадного пустого водоема. Туда будет пущена вода, когда вся система будет закончена. Увеличивающееся народонаселение требует расширения площадей земли. Приходится использовать соседние небольшие долины, открыв доступ к ним через горы. Это увеличивает приток воды в главную долину. Кроме того, нельзя иметь одну систему шлюзов. Старая требует починки. Наш аэроплан направляется к городу, выстроенному на берегу озера. Это рабочий поселок, он остался от прежней постройки и теперь настолько разросся, что доходит до дамбы будущего озера. Местоположение его так красиво и удобно, что я уверен, он утратит свой временный характер и сделается вторым центром страны.
Действительно, вид этого Нового города с высоты был чудесный. Почти вплотную за последними его постройками спускался крутой склон горы, покрытый лесом. А высокие здания его красиво отражались, как в зеркале, на тихой поверхности озера.
Лучи яркого солнца щедро озаряли долину. Аэроплан снизил скорость и стал плавно спускаться, описывая длинную спираль в воздухе.
Цель путешествия моих спутников была та же, что и моя: мы, все трое, оказались в местном управлении стройки.
Чартней устроил так, что я получил возможность присоединиться к нему в его поездке по шлюзам.
На следующее утро ему надо было произвести осмотр некоторых работ. Я воспользовался его любезным приглашением сопутствовать ему. Нам подали прекрасный открытый автомобиль. Кроме Чартнея и меня в нем поместился на переднем сиденье рядом с шофером Гри-Гри, с которым я вчера познакомился. Мы все были одеты в широкие теплые пальто и плоские дорожные кепки; ноги были укутаны пледом. Автомобиль с места пошел хорошим ходом. Гудки его сирены резко раздавались среди высоких домов. Улицы кишели уже многолюдной толпой.
Быстрое движение автомобиля всегда приводило меня в хорошее настроение. Так и теперь – я чувствовал себя превосходно. Я вдыхал полной грудью свежий лесной воздух, и сердце мое билось сильнее. Мои спутники, по-видимому, чувствовали себя тоже хорошо. Чартней начал философствовать о величии природы и красоте мироздания. Он был хорошо знаком с литературой, часто ссылался на Джона Рескина и цитировал его.
– Человек составляет часть природы, и последняя оказывает на него могущественное влияние. Прекрасная природа облагораживает человека и возвышает его душу.
Гри-Гри, обернувшись к нам со своего сиденья и улыбаясь счастливой улыбкой, докончил:
– Человек подчиняет себе природу и должен быть благороден и весел независимо от того, какое влияние оказывает на него природа.
– Это вы говорите, – воскликнул Чартней, – о силе внушения, массовом гипнозе, об инструментальном веселье, которое заставляет вас резвиться наподобие телят в поле, не сознавая – отчего. Нет, дорогой мой, с таким механическим производством благородства и веселья далеко не уйдешь. Но, впрочем, мы много уже спорили на эту тему.
Я восторгался местностью.
После узкой, глубокой выемки мы оказались у самого шлюза. Тихая водная поверхность в рамке гранитной набережной лежала перед нами. Рядом стояло здание водоподъемной станции. Слышался резкий звук – это работали громадные насосы.
Поворот дороги – и мы промчались под мостом, состоящим из трех громадных труб, вздымающихся кверху на гору, каждая диаметром, по крайней мере, в два-три метра.
После крутого подъема автомобиль обогнул высокую скалу и, пронизав небольшой туннель, вынесся на узкий карниз, вырубленный на отвесном обрыве. Вдали, на горизонте, сквозь дымку легкого тумана едва-едва обрисовывался Главный город с его громадными многоэтажными домами. Величественный мир гор справа и слева как бы приблизился и стал яснее и резче.
– Я никогда не сравню поездку на автомобиле с полетом на аэроплане, сказал Чартней. – Здесь чувствуешь себя более связанным с пейзажем, так сказать, составляешь часть его, между тем как виды с птичьего полета страдают оторванностью, все представляется как на географической карте. К счастью, перелет на вершину хребта, туда, куда мы теперь направляемся, невозможен на аэроплане. Распространение энергии со станции в Новом городе достигает только тысячи метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127