– Я… Я не слышал этого, – после паузы ответил Куэйл. – Это только что стало известно?
– Да, сэр. Из Медельина. Из Колумбии.
– Действительно, мне это неизвестно, – неуверенно повторил Куэйл. – Мы проводим расследование. Ищем свидетелей и тому подобное, но я не знаю. Э-э… конечно, группы преступников и душевнобольных могут заявлять все, что угодно. Посмотрим.
Тот же журналист задал следующий вопрос.
– Как прореагирует правительство, если заявление «подлежащих выдаче» окажется правдой?
– Я не знаю, соответствует ли оно действительности. Как я сказал, преступники могут говорить все, что им заблагорассудится. Если это правда, я не знаю. Мы… э-э… я считаю, что пока не следует говорить о том, что мы должны делать.
За стеной Дорфман энергично кивал головой. Ему удалось убедить вице-президента в необходимости удерживаться от каких-либо определенных шагов по любым вопросам. Чем дольше, тем лучше.
– Почему, – задал вопрос другой корреспондент, – до сих пор не арестованы виновные в этом преступлении?
Куэйл был готов к такому вопросу.
– Различные правоохранительные ведомства в пределах своей компетенции заняты поисками людей, которые стреляли в Президента. Я удовлетворен методами их деятельности и количеством привлекаемых сил. Мы сообщим о результатах, когда их получим. Если это не поставит под угрозу успех дальнейшего расследования.
– Считаете ли вы, – спросила одна из корреспонденток, – что способны соответствующим образом выполнять нелегкие обязанности, которые вы только что приняли на себя?
– Да. Я… я думаю, что смогу сделать то, что потребуется. Я надеюсь, как и все остальные, что Джордж Буш быстро поправится и сможет снова приступить к исполнению своих ответственных обязанностей. – Это вице-президент сказал вполне искренне, что произвело определенное впечатление, подумал Дорфман. Вариант был тщательно отрепетирован. – Пожалуй, никто сильнее меня не желает, чтобы Джордж Буш выздоровел. Я молюсь за него и надеюсь, что каждый американец поступает так же.
Когда все закончилось, Дорфман во главе всей команды устремился к кабинету, прорычав по пути своему помощнику:
– Добудьте мне копию этого проклятого пресс-релиза «подлежащих выдаче». И еще одну для представителей ЦРУ и Госдепартамента. Я хочу знать, мать вашу, что происходит и какого черта пресса получила его раньше нас. Я хочу знать это прямо сейчас!
Во время совещания, которое состоялось после пресс-конференции, Куэйл располагался в центре, где обычно сидел Буш, и говорил мало. Вокруг стола расположились директора ЦРУ, ФБР и ДЕА, помощник госсекретаря – сам госсекретарь погиб в катастрофе, – Генеральный прокурор и глава секретной службы. Дорфман сидел рядом с Куэйлом. В основном говорил он и, как обычно, был довольно резок.
– Это действительно так? «Подлежащие выдаче» на самом деле стоят за этим?
Никто не знал.
– Ради Бога, нам это необходимо знать, и как можно раньше.
– Мы пытаемся выжать все возможное из наших осведомителей. Вскоре все прояснится.
– Нажмите посильнее. Мы должны выяснить, кто стоит за этой попыткой покушения, и арестовать их. Сейчас общественность затаила дыхание. Правительство не может продолжать нормальную работу, пока девяносто процентов всех сообщений в газетах и в эфире касаются покушения и жертв. Поэтому те, кто совершил его, должны быть выявлены как можно быстрее. Найдите их.
После совещания Дорфман остался переговорить с Дэном Куэйлом, человеком, которого он презирал бы, если бы имел время об этом думать, а времени у него как раз и не было. Дорфман находился в центре Вселенной, а все остальные просто вращались вокруг него на своих орбитах. У него никогда не хватало терпения на общение с людьми, которых природа, в отличие от него, обделила в интеллектуальном плане, и недалекие бездельники, беззаботно дрейфовавшие по жизни и вкушавшие от ее щедрот, всегда вызывали в нем нескрываемое презрение. В данный момент ему приходилось сдерживать себя в общении с Куэйлом, хотя, на его взгляд, тот заслуживал иного.
– Это заявление «подлежащих выдаче», – тихо начал он, – настоящий политический динамит. Уверен, что сию минуту кто-нибудь уже выступает за вторжение в Колумбию. Один неверный шаг, и колумбийцы начнут серию политических убийств на наших улицах. Помните ту неразбериху с заложниками в Иране десять лет назад?
Куэйл прекрасно помнил.
– Но если мы не примем меры, не предпримем решительные шаги, чтобы одолеть этот хаос, народ обвинит вас в некомпетентности. Что бы вы ни делали, одним покажется этого слишком мало, а другим – слишком много.
– Я немного разбираюсь в политике, – сказал Куэйл, которого Дорфман слегка раздражал. Он не любил, когда его во всем опекают, а Дорфман относился к нему именно так. Последние два года Куэйл старательно его избегал.
Дорфман продолжал, стараясь придать своим словам больше убедительности.
– При Президенте моя роль состояла в том, что я изображал плохого чиновника, твердолобого, который всегда говорит «нет». Я полагаю, что до выздоровления Президента и возвращения его к своим обязанностям вам следует продолжать использовать меня в том же духе. Доверьте мне роль плохого. Когда появятся положительные результаты, вы возьмете ответственность на себя.
– Это могло сойти для Джорджа Буша, но не для меня, – возразил Дэн Куэйл. – Тем более в такое время. Народ считает меня некомпетентным, легкомысленным. – Дорфман попытался прервать его, но Куэйл продолжал. – Я не намерен позволить вам остаться де-факто Президентом, а самому в это время сосать лапу. Так не пойдет.
– Я знаю, сэр. Я просто предлагаю. А решаете вы.
Куэйл прищурил свои невинные голубые глаза и посмотрел на Дорфмана, не мигая.
– Уважаемый глава администрации, я хочу быть с вами до конца откровенным. Все знают, что в 1988 году вы хотели стать кандидатом в вице-президенты, но Буш выбрал вместо вас меня. Все знают, что вы хотите занять этот пост в 1992 году. И все, включая меня, подозревают, что вы подталкиваете Президента к тому, чтобы он избавился от меня.
– Это не так, – возразил Дорфман, и его лицо покраснело.
– Я не думаю, что сейчас настал подходящий момент для перетряски команды Буша, по крайней мере до тех пор, пока мы не будем знать, когда Президент сможет приступить к своим обязанностям. Но, – добавил Куэйл, – для этой команды будет лучше, если она добьется каких-либо результатов.
* * *
В четыре часа дня у Таноса Лиаракоса состоялось непродолжительное свидание в камере со своим клиентом, Чано Альданой. Охранник находился снаружи, и они были одни. Лиаракос давно подозревал, что эти камеры для свиданий прослушиваются, но сегодня он не подал и вида, что догадывается об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148