Рассказывали даже, что впервые
увидев Геда, ручной ворон Неммерле приветствовал его словами: - Будущий
Великий Чародей. И вне зависимоти от того, верили в это остальные студенты
или не верили, нравился им Гед или не очень, все без исключения
восхищались им и охотно признавали его лидерство, когда он присоединялся к
их играм в весенние вечера. В остальное время он целиком погружался в
работу и держался обособленно. Ветч был далеко, а больше друзей у него не
было. Гед не ощущал потребности в дружбе.
Ему исполнилось пятнадцать лет. Он был еще слишком юн, чтобы
постигать Высокие Магические Искусства тех, кто носит Посох, однако он
настолько быстро овладел Иллюзиями, что Мастер Изменений, сам еще Молодой
Человек, нчал заниматься с ним отдельно и поведал ему о настоящих
Заклинаниях Превращения. Он объяснил, что если какая-нибудь вещь должна
быть превращена в другую, ее нужно переименовать, и рассказал, как это
влияет на имена и природу всего того, что окружает превращенный предмет.
Он говорил об опасностях превращений, и особенно о той, что подстерегает
волшебника, когда тот превращается в другое существо: он может так и не
выбраться из нового образа, оставшись в нем навеки. Понемногу, уверенный в
том, что Гед понимает его, молодой Мастер начал делать больше, чем просто
рассказывать. Сначала он научил его одному, потом другому Великому
Заклинанию Превращения, потом дал Геду для работы Книгу Образов. Сделав
это без ведома Великого Чародея, он поступил весьма необдуманно.
Гед работал и с Мастером Вызова, строгим стариком, закаленным
глубоким и сухим волшебством, которым он владел в совершенстве. Он не
баловался с миражами, а занимался настоящей магией - имел дело с такими
понятиями, как свет, тепло, магнетизм; с тем, что люди ощущают как вес,
форма, цвет, звук - с реальными силами, происходящими из безграничной
энергии Вселенной, равновесия которой не нарушить никакими заклинаниями.
Искусство управления погодой было уже известно его ученикам, но именно он
объяснил им, что настоящием маги никогда не изменяют ее без крайней
необходимости, потому что это приводит к изменению мира, в котором они не
только живут, но частью которого являются сами. Он говорил так:
- Если вы хоть чуть-чуть ошибетесь, то дождь на Рокке вызовет засуху
на Осскиле, а спокойное море в Восточном Пределе обернется ужасным штормом
на Западе.
Он никогда не говорил о вызывании реальных вещей, живых людей,
призраков умерших, о воплощении Невидимого. Это было вершиной власти Мага.
Несколько раз Гед пытался навести Мастера на разговор об этих тайнах, но
получал в ответ только молчание и строгий взгляд.
Иногда Гед, работая с малыми заклинаниями Вызова, ощущал непонятную
тяжесть и неуверенность. Некоторые руны на некоторых страницах казлись ему
знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел их раньше. Иногда ему
почему-то очень не хотелось произность отдельные фразы заклинаний - они
вызывали у него смутные воспоминания о черной тени в темной комнате, о
закрытой двери, рядом с которой... Он гнал от себя эти мысли и продолжал
трудиться. Минуты страха и тьмы, убеждал он себя, от невежества. Чем
больше будет он знать, тем меньше будет возникать поводов для страха, а
когда он станет настоящим Волшебником - ему не надо будет бояться ничего
на свете, совсем ничего.
Во второй месяц лета все - и ученики и учителя - собрались в Большом
Доме, чтобы отметить праздники Лунной Ночи и Летнего Танца. На этот раз
они совпали, а это случается только раз в пятьдесят два года. В первую
ночь, самую короткую ночь года, в полях заиграли флейты, узкие улицы
Твилла заполнились барабанным боем и светом факелов, звуки песен понеслись
над залитыми лунным светом водами бухты Рокк. Утром, после восхода солнца
Сказители запели длинную балладу, повествующую о странствиях славного
Эррет-Акбе по Архипелагу и Дальним Пределм, пока на самом краю Открытого
Океана не встретил он дракона Орма. И доныне кости его в разбитых доспехах
лежат среди костей дракона на берегу одинокого Селидора, но меч его еще
горит в лучах заката на самой высокой башне Хавнора.
Закончилась баллада и начался Долгий Летний Танец. В теплых сумерках
горожане, мастера, студенты, фермеры - мужчины и женщины, под звук флейт и
барабанов в танце двинулись по дорогам Рокка к морскому берегу. Они вошли
в море, и музыка потерялась в шуме волн. Когда на востоке забрезжил первый
свет, все отправились обратно, вверх по улицам. Барабаны уже молчали, и
только флейты пели тихо и пронзительно. То же самое происходило на каждом
острове Архипелага - один танец и одна музыка объединяли разделенные морем
страны.
Танец закончился. Большинство проспали весь следующий день и
собрались вместе только вечером, для ужина. Несколько молодых магов и
студентов, среди которых были Ветч, Гед и Джаспер, взяли с собой еду и
расположились на свежем воздухе в одном из внутренних двориков. К ним
просоединилось несколько ребят, отпущенных из Башни Уединения - праздник
заставил даже Курремкармеррука покинуть ее. Они ели, смеялись и
проделывали из озорства трюки, сделавшие бы честь королевскому двору. Один
придумал осветить двор сотней маленьких огоньков-обманок, мдленной
процессией плывших между небом и землей. Двое ребят играли в кегли - шары
были сделаны из зеленого пламени, а сами кегли подпрыгивали и разбегались,
когда шары приближались к ним. Ветч, скрестив ноги и вкушая жареного
цыпленка, сидел в воздухе. Один из младших студентов попробовал стянуть
его оттуда, но Ветч лишь поднялся повыше и продолжал сидеть в пустоте,
спокойно улыбаясь. Время от времени он подбрасывал в воздух цыплячью
косточку, которая превращалась в сову и с уханьем пыталась улететь. Но Гед
не позволял - он выпускал ей вслед стрелы из хлебных крошек, сбивал ее, и
они вместе падали на землю - кости и крошки. Иллюзия кончалась. Гед
захотел присоединиться к Ветчу наверху, но плохо знал заклинание, и чтобы
удержаться на плаву, ему пришлось размахивать руками. Все смеялись, и Гед,
чтобы поддержать всеобщее веселье, продолжал строить из себя дурачка.
После двух праздничных ночей он был в прекрасном настроении, готовый к
чему угодно.
Наконец, он легко опустился на землю рядом с Джаспером. Тот
отодвинулся в сторону и пробормотал:
- Сокол, не умеющий летать...
- А разве Джаспер - драгоценный камень? - ухмыляясь сказал Гед. - О
драгоценность среди чародеев, о Бриллиант Хавнора, посверкай для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
увидев Геда, ручной ворон Неммерле приветствовал его словами: - Будущий
Великий Чародей. И вне зависимоти от того, верили в это остальные студенты
или не верили, нравился им Гед или не очень, все без исключения
восхищались им и охотно признавали его лидерство, когда он присоединялся к
их играм в весенние вечера. В остальное время он целиком погружался в
работу и держался обособленно. Ветч был далеко, а больше друзей у него не
было. Гед не ощущал потребности в дружбе.
Ему исполнилось пятнадцать лет. Он был еще слишком юн, чтобы
постигать Высокие Магические Искусства тех, кто носит Посох, однако он
настолько быстро овладел Иллюзиями, что Мастер Изменений, сам еще Молодой
Человек, нчал заниматься с ним отдельно и поведал ему о настоящих
Заклинаниях Превращения. Он объяснил, что если какая-нибудь вещь должна
быть превращена в другую, ее нужно переименовать, и рассказал, как это
влияет на имена и природу всего того, что окружает превращенный предмет.
Он говорил об опасностях превращений, и особенно о той, что подстерегает
волшебника, когда тот превращается в другое существо: он может так и не
выбраться из нового образа, оставшись в нем навеки. Понемногу, уверенный в
том, что Гед понимает его, молодой Мастер начал делать больше, чем просто
рассказывать. Сначала он научил его одному, потом другому Великому
Заклинанию Превращения, потом дал Геду для работы Книгу Образов. Сделав
это без ведома Великого Чародея, он поступил весьма необдуманно.
Гед работал и с Мастером Вызова, строгим стариком, закаленным
глубоким и сухим волшебством, которым он владел в совершенстве. Он не
баловался с миражами, а занимался настоящей магией - имел дело с такими
понятиями, как свет, тепло, магнетизм; с тем, что люди ощущают как вес,
форма, цвет, звук - с реальными силами, происходящими из безграничной
энергии Вселенной, равновесия которой не нарушить никакими заклинаниями.
Искусство управления погодой было уже известно его ученикам, но именно он
объяснил им, что настоящием маги никогда не изменяют ее без крайней
необходимости, потому что это приводит к изменению мира, в котором они не
только живут, но частью которого являются сами. Он говорил так:
- Если вы хоть чуть-чуть ошибетесь, то дождь на Рокке вызовет засуху
на Осскиле, а спокойное море в Восточном Пределе обернется ужасным штормом
на Западе.
Он никогда не говорил о вызывании реальных вещей, живых людей,
призраков умерших, о воплощении Невидимого. Это было вершиной власти Мага.
Несколько раз Гед пытался навести Мастера на разговор об этих тайнах, но
получал в ответ только молчание и строгий взгляд.
Иногда Гед, работая с малыми заклинаниями Вызова, ощущал непонятную
тяжесть и неуверенность. Некоторые руны на некоторых страницах казлись ему
знакомыми, но он не мог вспомнить, где видел их раньше. Иногда ему
почему-то очень не хотелось произность отдельные фразы заклинаний - они
вызывали у него смутные воспоминания о черной тени в темной комнате, о
закрытой двери, рядом с которой... Он гнал от себя эти мысли и продолжал
трудиться. Минуты страха и тьмы, убеждал он себя, от невежества. Чем
больше будет он знать, тем меньше будет возникать поводов для страха, а
когда он станет настоящим Волшебником - ему не надо будет бояться ничего
на свете, совсем ничего.
Во второй месяц лета все - и ученики и учителя - собрались в Большом
Доме, чтобы отметить праздники Лунной Ночи и Летнего Танца. На этот раз
они совпали, а это случается только раз в пятьдесят два года. В первую
ночь, самую короткую ночь года, в полях заиграли флейты, узкие улицы
Твилла заполнились барабанным боем и светом факелов, звуки песен понеслись
над залитыми лунным светом водами бухты Рокк. Утром, после восхода солнца
Сказители запели длинную балладу, повествующую о странствиях славного
Эррет-Акбе по Архипелагу и Дальним Пределм, пока на самом краю Открытого
Океана не встретил он дракона Орма. И доныне кости его в разбитых доспехах
лежат среди костей дракона на берегу одинокого Селидора, но меч его еще
горит в лучах заката на самой высокой башне Хавнора.
Закончилась баллада и начался Долгий Летний Танец. В теплых сумерках
горожане, мастера, студенты, фермеры - мужчины и женщины, под звук флейт и
барабанов в танце двинулись по дорогам Рокка к морскому берегу. Они вошли
в море, и музыка потерялась в шуме волн. Когда на востоке забрезжил первый
свет, все отправились обратно, вверх по улицам. Барабаны уже молчали, и
только флейты пели тихо и пронзительно. То же самое происходило на каждом
острове Архипелага - один танец и одна музыка объединяли разделенные морем
страны.
Танец закончился. Большинство проспали весь следующий день и
собрались вместе только вечером, для ужина. Несколько молодых магов и
студентов, среди которых были Ветч, Гед и Джаспер, взяли с собой еду и
расположились на свежем воздухе в одном из внутренних двориков. К ним
просоединилось несколько ребят, отпущенных из Башни Уединения - праздник
заставил даже Курремкармеррука покинуть ее. Они ели, смеялись и
проделывали из озорства трюки, сделавшие бы честь королевскому двору. Один
придумал осветить двор сотней маленьких огоньков-обманок, мдленной
процессией плывших между небом и землей. Двое ребят играли в кегли - шары
были сделаны из зеленого пламени, а сами кегли подпрыгивали и разбегались,
когда шары приближались к ним. Ветч, скрестив ноги и вкушая жареного
цыпленка, сидел в воздухе. Один из младших студентов попробовал стянуть
его оттуда, но Ветч лишь поднялся повыше и продолжал сидеть в пустоте,
спокойно улыбаясь. Время от времени он подбрасывал в воздух цыплячью
косточку, которая превращалась в сову и с уханьем пыталась улететь. Но Гед
не позволял - он выпускал ей вслед стрелы из хлебных крошек, сбивал ее, и
они вместе падали на землю - кости и крошки. Иллюзия кончалась. Гед
захотел присоединиться к Ветчу наверху, но плохо знал заклинание, и чтобы
удержаться на плаву, ему пришлось размахивать руками. Все смеялись, и Гед,
чтобы поддержать всеобщее веселье, продолжал строить из себя дурачка.
После двух праздничных ночей он был в прекрасном настроении, готовый к
чему угодно.
Наконец, он легко опустился на землю рядом с Джаспером. Тот
отодвинулся в сторону и пробормотал:
- Сокол, не умеющий летать...
- А разве Джаспер - драгоценный камень? - ухмыляясь сказал Гед. - О
драгоценность среди чародеев, о Бриллиант Хавнора, посверкай для нас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21