Гед опустился на колени, громко что-то выкрикнул и упал
вперед, словно пытаясь обнять всю землю всоими распростертыми руками. Вот
он снова поднялся, держа в своих напрягшихся руках что-то черное и очень,
очень тяжелое. Горячий ветер застонал в темноте. Если звезды и светили, то
никто не замечал их.
Последние слова заклинания хрипло сорвались с губ Геда, и он ясно и
громко произнес:
- Эльфарран!
Потом еще раз:
- Эльфарран!
И в третий раз:
- Эльфарран!!!
Бесформенный клубок тьмы между его рук раскололся. Овал бледного
всета поднялся с земли, коснулся их, и в нем на мгновение мелькнул
человеческий образ: высокая женщина, оглядывающаяся через плечо. Лицо ее
было прекрасно, но полно горечи и страха.
Только мгновение это длилось. Бледный овал вдруг начал светлеть. Он
стал выше и шире и превратился в то, что казалось разрывом пространства.
Оттуда лился ослепительный свет, и сквозь этот пролом выбралось что-то,
напоминающее сгусток черной тени, быстрое и ужасное. Внезапно это НЕЧТО
прыгнуло прямо в лицо Геда.
Пошатнувшись, Гед закричал. Маленький отак, зверюшка без голоса,
пронзительно заверещал и бросился на обидчика. Извиваясь в агонии, Гед
упал, а яркая трещина в темноте продолжала расширяться. Зрителей словно
ветром сдуло, а Джаспер нагнулся и заслонил глаза от ослепительного света.
Один только Ветч бросился к всоему другу, и только он один смог разглядеть
сгусток тьмы, вцепившийся в Геда. ЭТО было похоже на небольшого звкря
размером с рысь, и казалось, что ОНО распухает и растет на глазах. У него
не было головы или лица - только четыре когтистые лапы, впившихся в
жертву. Всхлипывая от страха, Ветч протянул руку, чтобы оторвать хищника
от Геда. Но, не успев коснуться его, Ветч застыл, словно потеряв
способность двигаться.
Внезапно невыносимое сияние померкло, и траву на склоне холма
осветила луна. Ночь словно выздоровела после тяжелой болезни, тень-хищник
исчезла. Рядом послышался чей-то тихий голос.
Гед лежал, распростершись на земле, широко раскинув руки. Его лицо
потемнело от крови, рубашка была запятнана черным. Маленький отак дрожа,
прижался к его плечу. Над ним стоял старик, облаченный в слабо мерцающий
плащ - Великий Чародей Неммерле.
Серебристый наконечник его посоха коснулся сначала груди ГШеда, потом
к губам, и Неммерле что-то прошептал. Гед зашевелился, и тяжелый вздох
вырвался из его груди. Старый маг поставил свой посох на землю, сложил на
его рукояти руки и опустил на них голову. У него не осталось сил стоять
прямо.
Ветч обнаружил, что может двигаться. Оглянувшись, он увидел Мастера
Вызова и Мастера Превращения. Несомненно, они почувствовали, что
происходит, и знали, как в случае необходимости быстро оказаться там, где
они нужны. Но все-таки Великий Чародей опередил их. Народ стал появляться
и исчезать, и оставшиеся - Ветч в их числе - перенесли Геда в комнату
Мастера Целителя.
Всю ночь Мастер Вызова нес стражу на холме, но ничего не произошло
там, где была разорвана ткань Вселенной. Никакая тень не кралась в лунном
свете, пытаясь вернуться в свое собственное царство. Она смогла
ускользнуть и от Неммерле, и от могущественных чар, окружавших и
защищавших Рокк, и рыскала теперь по Архипелагу. Где-то там, в мире, она
притаилась. Если бы Гед умер этой ночью, тень могла бы попытаться найти
открытую им дверь и последовать за ним в страну мертвых, или уйти туда,
откуда появилась. Поэтому и остался на холме Рокк Мастер Вызова. Но Гед не
умер.
Его уложили на кровать, и Мастер-Целитель промыл раны на его лице,
шее и плечах. Раны были рваными, глубокими, и очень нехорошими на вид.
Черная кровь в них не свертывалась, она продолжала течь, несмотря на
заклинания и завернутые в паутину листья перриота. Гед, ослепший и
потерявший дар речи, лежал, сжигаемый лихорадкой, и никакая магия не
помогала ему.
Не так далеко от того места, где пребывал Гед, в открытом внутреннем
дворике с фонтаном, тоже недвижимый, лежал Великий чародей. В отличие от
Геда, он был холоден, очень холоден. Только глаза его еще жили и
внимательно смотрели на освещенный лунным светом струи воды и листья
деревьев. Сидевшие рядом с ним не произносили заклинаний, не пытались
лечить его. Иногда они тихо переговаривались между собой, после чего вновь
обращали внимание на своего Лорда, и не сводили взора с его выбеленного
призрачным светом ястребиного носа, высокого лба и седых волос. Чтобы
прекратить действие неудавшегося заклинания и отогнать тень от Геда,
Неммерле истратил всю свою силу, а вместе с ней из его тела ушла и жизнь.
Он умирал. Но смерть мага, еще при жизни не раз ступавшего по крутым
иссушенным тропам царства мертвых, непохожа на смерть обычного человека -
он уходит уверенно, хорошо зная дорогу.
Ворон Осскила, живший с Неммерле тридцать лет, куда-то исчез, и никто
не видел его.
- Он улетел немного раньше, - сказал Мастер Образов, и маги
продолжали бдение.
Пришло теплое солнечное утро. Большой Дом и улицы Твилла погрузились
в молчание, и длилось оно до полудня, когда с башни Мастера Сказителя
хрипло зазвонили колокола...
На следующий день Девять Мастеров Рокка собрались под сенью
таинственных деревьев Вечной Рощи. Даже там они возвели еще девять
непроницаемых стен, чтобы никто - ни человек, ни дух - не смогли повлиять
на выбор нового Великого Чародея из величайших волшебников Архипелага.
Избран был Ганчер с острова Уэй. Туда сразу же был снаряжен корабль.
Мастер Ветров взошел на его борт, магический ветер наполнил его паруса и
унес в море.
Гед ничего не знал об этом. Четыре долгих недели пролежал он молча и
не двигаясь, хотя иногда рычал и стонал как зверь. Но мало-помалу заботы и
упорство Мастера-Целителя делали свое дело - раны начали затягиваться,
горячка спала. Он стал немного слышать, хотя по-прежнему не говорил ни
слова. Наконец, в ясный осенний день Мастер впервые открыл ставни в
комнате Геда. Увидев свет, он закрыл руками свое изуродованное страшными
шрамами лицо и заплакал.
Пришла зима, и Гед заговорил, но сильно запинаясь при этом.
Мастер-Целитель не выпускал его из дома, надеясь постепенно вернуть силу
его телу и разуму. Только ранней весной позволил он Геду покинуть свою
тюрьму, чтобы принести клятву верности Великому Чародею Ганчеру. Когда
Ганчер появился на Рокке, Гед не смог исполнить этот долг вместе с
остальными студентами.
Во время болезни никому из прежних приятелей не позволялось навещать
Геда, и теперь, увидев его, многие в недоумении спрашивали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
вперед, словно пытаясь обнять всю землю всоими распростертыми руками. Вот
он снова поднялся, держа в своих напрягшихся руках что-то черное и очень,
очень тяжелое. Горячий ветер застонал в темноте. Если звезды и светили, то
никто не замечал их.
Последние слова заклинания хрипло сорвались с губ Геда, и он ясно и
громко произнес:
- Эльфарран!
Потом еще раз:
- Эльфарран!
И в третий раз:
- Эльфарран!!!
Бесформенный клубок тьмы между его рук раскололся. Овал бледного
всета поднялся с земли, коснулся их, и в нем на мгновение мелькнул
человеческий образ: высокая женщина, оглядывающаяся через плечо. Лицо ее
было прекрасно, но полно горечи и страха.
Только мгновение это длилось. Бледный овал вдруг начал светлеть. Он
стал выше и шире и превратился в то, что казалось разрывом пространства.
Оттуда лился ослепительный свет, и сквозь этот пролом выбралось что-то,
напоминающее сгусток черной тени, быстрое и ужасное. Внезапно это НЕЧТО
прыгнуло прямо в лицо Геда.
Пошатнувшись, Гед закричал. Маленький отак, зверюшка без голоса,
пронзительно заверещал и бросился на обидчика. Извиваясь в агонии, Гед
упал, а яркая трещина в темноте продолжала расширяться. Зрителей словно
ветром сдуло, а Джаспер нагнулся и заслонил глаза от ослепительного света.
Один только Ветч бросился к всоему другу, и только он один смог разглядеть
сгусток тьмы, вцепившийся в Геда. ЭТО было похоже на небольшого звкря
размером с рысь, и казалось, что ОНО распухает и растет на глазах. У него
не было головы или лица - только четыре когтистые лапы, впившихся в
жертву. Всхлипывая от страха, Ветч протянул руку, чтобы оторвать хищника
от Геда. Но, не успев коснуться его, Ветч застыл, словно потеряв
способность двигаться.
Внезапно невыносимое сияние померкло, и траву на склоне холма
осветила луна. Ночь словно выздоровела после тяжелой болезни, тень-хищник
исчезла. Рядом послышался чей-то тихий голос.
Гед лежал, распростершись на земле, широко раскинув руки. Его лицо
потемнело от крови, рубашка была запятнана черным. Маленький отак дрожа,
прижался к его плечу. Над ним стоял старик, облаченный в слабо мерцающий
плащ - Великий Чародей Неммерле.
Серебристый наконечник его посоха коснулся сначала груди ГШеда, потом
к губам, и Неммерле что-то прошептал. Гед зашевелился, и тяжелый вздох
вырвался из его груди. Старый маг поставил свой посох на землю, сложил на
его рукояти руки и опустил на них голову. У него не осталось сил стоять
прямо.
Ветч обнаружил, что может двигаться. Оглянувшись, он увидел Мастера
Вызова и Мастера Превращения. Несомненно, они почувствовали, что
происходит, и знали, как в случае необходимости быстро оказаться там, где
они нужны. Но все-таки Великий Чародей опередил их. Народ стал появляться
и исчезать, и оставшиеся - Ветч в их числе - перенесли Геда в комнату
Мастера Целителя.
Всю ночь Мастер Вызова нес стражу на холме, но ничего не произошло
там, где была разорвана ткань Вселенной. Никакая тень не кралась в лунном
свете, пытаясь вернуться в свое собственное царство. Она смогла
ускользнуть и от Неммерле, и от могущественных чар, окружавших и
защищавших Рокк, и рыскала теперь по Архипелагу. Где-то там, в мире, она
притаилась. Если бы Гед умер этой ночью, тень могла бы попытаться найти
открытую им дверь и последовать за ним в страну мертвых, или уйти туда,
откуда появилась. Поэтому и остался на холме Рокк Мастер Вызова. Но Гед не
умер.
Его уложили на кровать, и Мастер-Целитель промыл раны на его лице,
шее и плечах. Раны были рваными, глубокими, и очень нехорошими на вид.
Черная кровь в них не свертывалась, она продолжала течь, несмотря на
заклинания и завернутые в паутину листья перриота. Гед, ослепший и
потерявший дар речи, лежал, сжигаемый лихорадкой, и никакая магия не
помогала ему.
Не так далеко от того места, где пребывал Гед, в открытом внутреннем
дворике с фонтаном, тоже недвижимый, лежал Великий чародей. В отличие от
Геда, он был холоден, очень холоден. Только глаза его еще жили и
внимательно смотрели на освещенный лунным светом струи воды и листья
деревьев. Сидевшие рядом с ним не произносили заклинаний, не пытались
лечить его. Иногда они тихо переговаривались между собой, после чего вновь
обращали внимание на своего Лорда, и не сводили взора с его выбеленного
призрачным светом ястребиного носа, высокого лба и седых волос. Чтобы
прекратить действие неудавшегося заклинания и отогнать тень от Геда,
Неммерле истратил всю свою силу, а вместе с ней из его тела ушла и жизнь.
Он умирал. Но смерть мага, еще при жизни не раз ступавшего по крутым
иссушенным тропам царства мертвых, непохожа на смерть обычного человека -
он уходит уверенно, хорошо зная дорогу.
Ворон Осскила, живший с Неммерле тридцать лет, куда-то исчез, и никто
не видел его.
- Он улетел немного раньше, - сказал Мастер Образов, и маги
продолжали бдение.
Пришло теплое солнечное утро. Большой Дом и улицы Твилла погрузились
в молчание, и длилось оно до полудня, когда с башни Мастера Сказителя
хрипло зазвонили колокола...
На следующий день Девять Мастеров Рокка собрались под сенью
таинственных деревьев Вечной Рощи. Даже там они возвели еще девять
непроницаемых стен, чтобы никто - ни человек, ни дух - не смогли повлиять
на выбор нового Великого Чародея из величайших волшебников Архипелага.
Избран был Ганчер с острова Уэй. Туда сразу же был снаряжен корабль.
Мастер Ветров взошел на его борт, магический ветер наполнил его паруса и
унес в море.
Гед ничего не знал об этом. Четыре долгих недели пролежал он молча и
не двигаясь, хотя иногда рычал и стонал как зверь. Но мало-помалу заботы и
упорство Мастера-Целителя делали свое дело - раны начали затягиваться,
горячка спала. Он стал немного слышать, хотя по-прежнему не говорил ни
слова. Наконец, в ясный осенний день Мастер впервые открыл ставни в
комнате Геда. Увидев свет, он закрыл руками свое изуродованное страшными
шрамами лицо и заплакал.
Пришла зима, и Гед заговорил, но сильно запинаясь при этом.
Мастер-Целитель не выпускал его из дома, надеясь постепенно вернуть силу
его телу и разуму. Только ранней весной позволил он Геду покинуть свою
тюрьму, чтобы принести клятву верности Великому Чародею Ганчеру. Когда
Ганчер появился на Рокке, Гед не смог исполнить этот долг вместе с
остальными студентами.
Во время болезни никому из прежних приятелей не позволялось навещать
Геда, и теперь, увидев его, многие в недоумении спрашивали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21