– Кстати, с добрым утром тебя.
Он уселся напротив нее.
– За что ты на меня злишься? Я ничего не мог поделать вчера.
– От тебя и не требовалось ничего, но ты мог позвонить мне после обеда или вечером, или отозвать меня в сторону на ужине у Ройса и шепнуть пару ободряющих слов или просто пошутить, или...
– А что ты там про блондинок говорила?
– Мужик просто теряет голову от них. Особенно от цветущих блондинок с пышным бюстом.
– Разве у Пандоры Фулмер большой бюст?
– Видимо, эта плоская брюнетка – временное отклонение. – Она несколько секунд разглядывала его. – Я упрощаю все, правда? На самом деле все гораздо серьезнее, чем цвет волос.
Нед долго молчал.
– Ну что сегодня за день? Почему все, с кем я встречаюсь, говорят загадками? Почему у каждого есть своя шкатулка с секретом? Мне никак не удается разобраться.
– Пора бы уже привыкнуть к этому, Нед. Ты провел половинужизни в мире, где все оказывается не тем, чем кажется. И ты мало чем от этого мира отличаешься.
– Но послушай...
– Френч, которого я знала, – плод моей женской фантазии. Настоящий Френч, может быть, славный малый, но он не тот, на кого можно положиться.
– Сорвалось всего одно свидание! Один только раз!
– А ты подумай, нет ли чего-то еще, кроме спальни в гостинице, – предложила она ему. – Неужели у нас не было ничего большего? – Ее огромные темные глаза, казалось, стали еще больше. – Может быть, на свете есть два или несколько Френчей, может, даже дюжина. Но сегодняшней мне не слишком нравишься сегодняшний ты. Даже совсем не нравишься.
– Перестань, Джейн.
Она медленно покачала головой. Он увидел ее профиль на фоне освещенных окон, выходящих на Гросвенор-сквер. На ее волевом лице сейчас можно было прочитать только полное равнодушие. Судьба, думал Нед, окружила его сильными женщинами.
– Не только сильными, – произнес он вслух, – но и упрямыми.
Ее огромные глаза снова взглянули на него.
– Ты в самом деле не понимаешь, что такое отчаяние? Для тебя оно всегда рационально и вызвано реальным событием вроде смерти того бедного парня из Висконсина. Но может быть отчаяние, порожденное чем-то обычным, даже отмененным свиданием. Но и такое отчаяние может вторгнуться в чувства и убить их.
– Джейн, – сказал он. – Мне трудно поверить во всю эту муру. Я хочу сказать... одно несостоявшееся?..
Она смотрела на него и напряженно молчала.
– У меня бывают разные настроения, – наконец сказала она. – Видимо, ты никогда не видел меня такой. Но я наблюдала за тобой, пока ты разговаривал со своей сексуальной женой... с этой сексуальной Джилиан Лэм... С этой, Бог ее знает кем. Это насыщенная, богатая жизнь, но... без меня. Мы очень редко встречаемся на людях, но тогда невозможно вести себя естественно и у нас возникают все новые поводы для лжи, лицемерия.
Замолчав, она медленно и глубоко вздохнула.
– Нед, ложь у тебя в крови. Можно сказать, что они платят тебе за вранье. Я не говорю, что в моей жизни не было случаев, когда мне приходилось лгать. Но для меня это очень трудно. Это меня угнетает и на работе, и в личной жизни. Но еще хуже то, что, запутавшись во лжи, я получаю лишь украденный миг, который так никогда и не наступает. Тогда я чувствую... угрызения совести! – Ее голос стал жестким. – Не говорите мне больше, что вам трудно поверить и в это, полковник Френч.
Его лицо помрачнело – такое бывало и с Шамуном, – будто у них на глазах резали любимое животное.
– Не говори мне ничего, Нед, – сказала она.
– Дело не в том, что я не верю тебе. Просто...
Они молча смотрели друг другу в глаза.
* * *
После того как полицейская машина доставила Бернсайда и женщину-детектива из магазина в участок, делом начали заниматься новые люди. Сотрудницу службы охраны магазина увел молодой констебль, который начал флиртовать с ней еще в «Бутс». Бернсайда, выглядевшего еще хуже, чем раньше, оставили на скамейке наедине с молодым сержантом, тот заполнял разные бланки, стараясь не смотреть на старика.
Бернсайд напоминал себе камень в бетономешалке. Не то чтобы кто-то был с ним груб. Разве что менеджер из «Бутс»: ведь ей было незачем сдавать его в полицию, но она все же сделала это.
– Ну как, это то, что я думал? – спросил инспектор, заглядывая через плечо сержанта. – И когда они в игрушки перестанут играть?
Сержант пожал плечами.
– Они не желают гоняться за настоящими ворами. Ты можешь себе представить, расческа за сорок два пенса? И это тогда, когда их собственные служащие разворовывают магазин направо и налево.
Инспектор, которому, как показалось Бернсайду, было на вид лет пятнадцать, сделал гримасу.
– Вообрази, что будет, если они примутся за своих? Никто не будет работать на «Бутс». Ладно, возьми у него объяснение, проверь, нет ли чего-то на него, выдай ему предупреждение и займемся наконец серьезными делами, а?
– Вроде ленча? – спросил сержант. Он выглядел еще моложе, чем инспектор. Никто из них и не взглянул на Бернсайда, будто его не было в комнате.
– Правильно, мистер Бернсайд? Подойдите сюда, пожалуйста. Это не займет много времени.
Сержант обыскал его, вытащил мелочь, кошелек, не содержащий ничего, кроме карточки социального страхования, ключ от квартиры и клочок бумаги, на котором было нацарапано: «11 утра, мистер Гривс, посольство США. Шампунь! Расческа!!» Полицейский вывернул все карманы, похлопал под мышками, ища оружие.
– Мы вынуждены это делать, мистер Бернсайд. Таковы правила.
Он потратил еще пятнадцать минут, составляя подробную опись всех вещей, после чего отдал старику все, за исключением ключей, которые он поместил в пластиковый пакет, и запечатал специальным патентованным устройством.
– Распишитесь здесь, пожалуйста.
Бернсайд уставился на отпечатанный бланк, где были перечислены все его вещи.
– Зачем?
– Здесь сказано, что все это ваше и будет возвращено вам. Это вас ни к чему не обязывает. – Сержант глядел, как он подписывает протокол. – И здесь. Это недолго.
Услышав шум за спиной, Бернсайд обернулся как раз в тот момент, когда женщина-детектив из «Бутс» и молодой полицейский выходили из участка. Сам он стоял у барьера, переминаясь с ноги на ногу, пока сержант заполнял бланк на четырех листах. Шло время. Звонил телефон, на звонки отвечали. Жизнь продолжалась. Бернсайд понял, что чем больше воруют служащие «Бутса» у себя в магазине, тем больше будут арестовывать невиновных. Время тянулось медленно.
– Можете присесть, мистер Бернсайд, – наконец сказал сержант. – Это недолго.
Бернсайд ненадолго задремал. Потом увидел, как появился другой полицейский, и шепнул что-то сержанту, прошел в соседнюю комнату и стал возиться с кодовым замком на сейфе в стене. Он достал из сейфа пластиковый мешочек и раскрыл его.
– Это ваши ключи? – спросил он старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126