Рука Энспечера, словно ища защиты, дотронулась до кармана твидового пиджака, где лежала трубка. Ройс запретил курить на всех совещаниях в посольстве, где собиралось более двух или трех человек. На рабочих местах курить не возбранялось, если не возражали соседи по кабинету.
– У меня сегодня ничего нет, Ройс.
– А как насчет видеозаписей?
Страх отразился в глазах Энспечера: они забегали вправо и влево, словно в поисках видеозаписей, о которых спрашивал Ройс.
– Видеозаписи?
– Записи выступлений президента по разным проблемам. Вы о них, конечно, слышали?
– Конечно, – сказал Энспечер и сразу пожалел об этом. – Дома. Я слышал, они сделаны очень профессионально.
– Как вы знаете, их собираются показать в воскресенье на приеме.
Джейн воспринимала Энспечера как тонкую и совсем неинтересную книжку. Он постоянно остерегался неприятностей, но из-за недостатка ума у него возникали проблемы.
– Да, конечно, – согласился Энспечер не очень убедительно, но неуклюже пытаясь доказать уверенность в себе. Его рука лихорадочно шарила в кармане пиджака в надежде ощутить успокаивающее прикосновение трубки.
– Вы можете просветить нас насчет их содержания? – продолжал настойчиво допытываться Ройс.
– Да, конечно. – Через всю комнату Джейн услышала, как что-то судорожно щелкнуло в глотке Энспечера. Ну, сейчас он выложит им чушь, почерпнутую из заметок в «Геральд трибюн».
– Мы не очень уверены, – начал он во множественном числе, как бы снимая с себя часть ответственности, – много ли этих видеозаписей. Но среди них есть одна, связанная с военным присутствием в Карибском бассейне. Другая, как мы полагаем, относится к проблемам Средиземноморья. Говорят, что есть пленка, подтверждающая необходимость сокращения расходов на социальные нужды, а еще одна указывает на необходимость либерализации процедуры выдачи разрешений на проведение тайных операций в стране. Есть несколько видеозаписей, слишком специальных для демонстрации на приеме вроде воскресного.
Браво, сказала про себя Джейн. Несмотря на все эти «мы» и «они», Энспечер свой домашний урок выполнил.
– Выясните, какие пленки планируют показать, – предложил ему Ройс. – И вы, конечно, должны получить мнение Вашингтона относительно того, стоит ли так политизировать наш традиционный исторический праздник Четвертого июля.
– Я уверен... – Снова в глотке Энспечера что-то явственно щелкнуло.
– Ты шутишь, – вмешался в разговор Восс со своим густым голосом.
– Извините, не понял?
– Это все равно, что подбросить им пару дохлых крыс, – пояснил Восс. – Мы никогда не политизировали никакие посольские мероприятия, а особенно День неза...
– Отлично сказано, Билл, – поддакнула Джейн. Она повернулась к Энспечеру. – У тебя не слишком много времени, чтобы прокрутить все это дома.
Чтобы не слишком спешить с ответом, Энспечер посмотрел на часы.
– Сейчас еще рано звонить в Вашингтон. Я не смогу там ни с кем переговорить по крайней мере до полудня по лондонскому времени.
– Но есть же и домашние телефоны, – подсказал ему Ройс. – Мы всегда прибегаем к ночным звонкам в чрезвычайных случаях. Дэн, вы ведь можете сказать, что это чрезвычайный случай?
– Н... я имею в виду, конечно. То есть в смысле разницы во времени... – Его губы несколько секунд беззвучно шевелились. Наконец он сказал:
– В Вашингтоне все сейчас спят. Я не могу никого будить до двенадцати по здешнему времени, правда?
– Вы абсолютно правы, Дэн. Позвоните в полдень. – Ройс взглянул на часы и повернулся с обворожительной, но грустной улыбкой к Мэри Константин. – Мне ужасно жаль, Мэри, но у нас вышло время. – Он поднялся и направился к двери.
Восс тоже неторопливо поднялся, на его губах играла злорадная усмешка.
– Ха, Дэн, любишь ты с красотками дело иметь.
– Что?
– Миссис Ф. страшно обрадуется, когда ей скажут, что она не может пропагандировать своего дорогого закадычного дружка из Белого Дома.
– А кто ей это сказал? – поинтересовался Энспечер.
– Ты употребил неправильное время, Дэн. Речь идет о будущем. Ей скажут. И это сделаешь ты.
Глаза Энспечера расширились. Ему так хотелось своими попытками ускользнуть от текущих проблем, что он даже не догадался, какое будущее ему уготовано. Он вытащил трубку из кармана, постучал по ней пальцами.
– Но разговаривать с миссис Фулмер – не моя задача. Это дело советника-посланника.
– Если ты так думаешь, – сказал Восс, подмигнув одному из сотрудников, стоявших у него за спиной, – то ты не знаешь Ройса Коннела.
Глава 17
Ленч доставили горячим из отличного ливанского ресторана в Найтсбридже. Лейла сама подавала двум мужчинам, подчеркнуто заботясь о том, чтобы лучшие куски кебаба попадали Элиасу Латифу, водяному магнату. Правда, она ожидала, что он помоложе и поздоровей, а не такой высохший сучок. И почему, когда брат приводит в дом холостяка, он всегда оказывается либо безнадежно юным, либо таким древним, как этот? Да еще лошадиная улыбка!
Ей до сих пор не удалось рассказать брату Махмету о том, что двое из гостей на вечеринке во вторник скрывались под фальшивыми личинами. Лейла не смогла связаться с ним по телефону. Ну да ничего страшного. По тому, как он обращался с Латифом, Лейла поняла, что этот ленч имеет огромное значение и может принести хорошие барыши, поэтому брат должен быть спокоен. Чтобы угодить гостю, Махмет заказал несколько бутылок минеральной воды: французские, итальянские, одну бельгийскую и две английских. Маленькие бутылки образовали впечатляющее каре на низком столике для коктейлей в огромной гостиной.
– Самую лучшую воду в Англию не поставляют, – сказал Латиф, накалывая несколько стручков турецкого горошка на вилку и медленно пережевывая их один за другим. – Лучшая вода – на крайнем юге Италии – «Манжаторелла». Италия не выходит у меня из головы, потому что после нашей вчерашней встречи я виделся с вашим другом, кинопродюсером.
Лицо Махмета выразило удивление, но наконец он сообразил, о ком идет речь.
– Альдо Сгрои? Он мне вовсе не друг.
– Однако в любом случае вы должны признать, что его предложение звучит намного привлекательнее, чем предыдущее, – продолжил торговец водой.
– Мой дорогой Латиф, – сказал Хаккад, позволив себе небольшую резкость. – Сгрои сделал предложение от моего имени? Это невозможно.
– Отлично. Эта баба ганнудж очень вкусна.
– Я рад, что она вам нравится. – Доктор, казалось, погрузился в раздумья. – Надо оставить место дляму-бальбии с лябаном. – Он снова помолчал. – Вы знаете, любая сделка, направленная на защиту чьих-то интересов, в сущности негативна. Пожалуйста, вот отрицательные примеры. В республике Ирландии правительство обвиняют в том, что оно ежегодно откупается пятью миллионами от подпольных террористов ИРА во избежание похищений, взрывов, перестрелок и других акций, в ходе которых может пострадать гражданское население.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
– У меня сегодня ничего нет, Ройс.
– А как насчет видеозаписей?
Страх отразился в глазах Энспечера: они забегали вправо и влево, словно в поисках видеозаписей, о которых спрашивал Ройс.
– Видеозаписи?
– Записи выступлений президента по разным проблемам. Вы о них, конечно, слышали?
– Конечно, – сказал Энспечер и сразу пожалел об этом. – Дома. Я слышал, они сделаны очень профессионально.
– Как вы знаете, их собираются показать в воскресенье на приеме.
Джейн воспринимала Энспечера как тонкую и совсем неинтересную книжку. Он постоянно остерегался неприятностей, но из-за недостатка ума у него возникали проблемы.
– Да, конечно, – согласился Энспечер не очень убедительно, но неуклюже пытаясь доказать уверенность в себе. Его рука лихорадочно шарила в кармане пиджака в надежде ощутить успокаивающее прикосновение трубки.
– Вы можете просветить нас насчет их содержания? – продолжал настойчиво допытываться Ройс.
– Да, конечно. – Через всю комнату Джейн услышала, как что-то судорожно щелкнуло в глотке Энспечера. Ну, сейчас он выложит им чушь, почерпнутую из заметок в «Геральд трибюн».
– Мы не очень уверены, – начал он во множественном числе, как бы снимая с себя часть ответственности, – много ли этих видеозаписей. Но среди них есть одна, связанная с военным присутствием в Карибском бассейне. Другая, как мы полагаем, относится к проблемам Средиземноморья. Говорят, что есть пленка, подтверждающая необходимость сокращения расходов на социальные нужды, а еще одна указывает на необходимость либерализации процедуры выдачи разрешений на проведение тайных операций в стране. Есть несколько видеозаписей, слишком специальных для демонстрации на приеме вроде воскресного.
Браво, сказала про себя Джейн. Несмотря на все эти «мы» и «они», Энспечер свой домашний урок выполнил.
– Выясните, какие пленки планируют показать, – предложил ему Ройс. – И вы, конечно, должны получить мнение Вашингтона относительно того, стоит ли так политизировать наш традиционный исторический праздник Четвертого июля.
– Я уверен... – Снова в глотке Энспечера что-то явственно щелкнуло.
– Ты шутишь, – вмешался в разговор Восс со своим густым голосом.
– Извините, не понял?
– Это все равно, что подбросить им пару дохлых крыс, – пояснил Восс. – Мы никогда не политизировали никакие посольские мероприятия, а особенно День неза...
– Отлично сказано, Билл, – поддакнула Джейн. Она повернулась к Энспечеру. – У тебя не слишком много времени, чтобы прокрутить все это дома.
Чтобы не слишком спешить с ответом, Энспечер посмотрел на часы.
– Сейчас еще рано звонить в Вашингтон. Я не смогу там ни с кем переговорить по крайней мере до полудня по лондонскому времени.
– Но есть же и домашние телефоны, – подсказал ему Ройс. – Мы всегда прибегаем к ночным звонкам в чрезвычайных случаях. Дэн, вы ведь можете сказать, что это чрезвычайный случай?
– Н... я имею в виду, конечно. То есть в смысле разницы во времени... – Его губы несколько секунд беззвучно шевелились. Наконец он сказал:
– В Вашингтоне все сейчас спят. Я не могу никого будить до двенадцати по здешнему времени, правда?
– Вы абсолютно правы, Дэн. Позвоните в полдень. – Ройс взглянул на часы и повернулся с обворожительной, но грустной улыбкой к Мэри Константин. – Мне ужасно жаль, Мэри, но у нас вышло время. – Он поднялся и направился к двери.
Восс тоже неторопливо поднялся, на его губах играла злорадная усмешка.
– Ха, Дэн, любишь ты с красотками дело иметь.
– Что?
– Миссис Ф. страшно обрадуется, когда ей скажут, что она не может пропагандировать своего дорогого закадычного дружка из Белого Дома.
– А кто ей это сказал? – поинтересовался Энспечер.
– Ты употребил неправильное время, Дэн. Речь идет о будущем. Ей скажут. И это сделаешь ты.
Глаза Энспечера расширились. Ему так хотелось своими попытками ускользнуть от текущих проблем, что он даже не догадался, какое будущее ему уготовано. Он вытащил трубку из кармана, постучал по ней пальцами.
– Но разговаривать с миссис Фулмер – не моя задача. Это дело советника-посланника.
– Если ты так думаешь, – сказал Восс, подмигнув одному из сотрудников, стоявших у него за спиной, – то ты не знаешь Ройса Коннела.
Глава 17
Ленч доставили горячим из отличного ливанского ресторана в Найтсбридже. Лейла сама подавала двум мужчинам, подчеркнуто заботясь о том, чтобы лучшие куски кебаба попадали Элиасу Латифу, водяному магнату. Правда, она ожидала, что он помоложе и поздоровей, а не такой высохший сучок. И почему, когда брат приводит в дом холостяка, он всегда оказывается либо безнадежно юным, либо таким древним, как этот? Да еще лошадиная улыбка!
Ей до сих пор не удалось рассказать брату Махмету о том, что двое из гостей на вечеринке во вторник скрывались под фальшивыми личинами. Лейла не смогла связаться с ним по телефону. Ну да ничего страшного. По тому, как он обращался с Латифом, Лейла поняла, что этот ленч имеет огромное значение и может принести хорошие барыши, поэтому брат должен быть спокоен. Чтобы угодить гостю, Махмет заказал несколько бутылок минеральной воды: французские, итальянские, одну бельгийскую и две английских. Маленькие бутылки образовали впечатляющее каре на низком столике для коктейлей в огромной гостиной.
– Самую лучшую воду в Англию не поставляют, – сказал Латиф, накалывая несколько стручков турецкого горошка на вилку и медленно пережевывая их один за другим. – Лучшая вода – на крайнем юге Италии – «Манжаторелла». Италия не выходит у меня из головы, потому что после нашей вчерашней встречи я виделся с вашим другом, кинопродюсером.
Лицо Махмета выразило удивление, но наконец он сообразил, о ком идет речь.
– Альдо Сгрои? Он мне вовсе не друг.
– Однако в любом случае вы должны признать, что его предложение звучит намного привлекательнее, чем предыдущее, – продолжил торговец водой.
– Мой дорогой Латиф, – сказал Хаккад, позволив себе небольшую резкость. – Сгрои сделал предложение от моего имени? Это невозможно.
– Отлично. Эта баба ганнудж очень вкусна.
– Я рад, что она вам нравится. – Доктор, казалось, погрузился в раздумья. – Надо оставить место дляму-бальбии с лябаном. – Он снова помолчал. – Вы знаете, любая сделка, направленная на защиту чьих-то интересов, в сущности негативна. Пожалуйста, вот отрицательные примеры. В республике Ирландии правительство обвиняют в том, что оно ежегодно откупается пятью миллионами от подпольных террористов ИРА во избежание похищений, взрывов, перестрелок и других акций, в ходе которых может пострадать гражданское население.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126