.. она была совсем не такой, каких балуют, как Эмми.
В пять тридцать она выскочила из здания, моля Бога о том, чтобы избежать встречи с Недом, и отправилась в большой скучный отель в нескольких кварталах от канцелярии на Парк-Лэйн, где она договорилась встретиться с миссис Блондинкой-Бомбовозом в баре. Не надо сравнивать ее с Эмили. Не надо так нервничать перед встречей с женой любовника. Во всяком случае, пока нет повода для беспокойства.
Тем не менее от волнения у нее перехватило дыхание, когда она вошла в холл гостиницы и направилась к бару. Она пришла на несколько минут раньше – видимо, чувство вины. Лаверн, которая жила довольно далеко, наверняка опоздает из-за часа пик. Но нет, она уже в баре.
– Здравствуйте, – сказала Джейн, садясь. – Какой прекрасный выбор – пунш «Плантерз».
– Спасибо, что пришли, – сказала Лаверн, сразу переходя к делу. – За этот бокал плачу я. Мне нужно только десять минут. Обещаю, что дольше вас не задержу.
Она беспокойно ждала, пока Джейн не принесли бокал с напитком. Они чокнулись. Отпили коктейли с ромом.
– Позвольте вам сказать... – Лаверн остановилась. – Я имею в виду, что я должна... – Очередной глоток наполовину уменьшил содержимое бокала. Джейн заметила, что Лаверн тщательно оделась для встречи: на ней был приятный бежевый костюм; расстегнутый пиджак скрадывал размеры ее бюста. Для меня хоть этой проблемы не существует, подумала Джейн. Она отметила, что мужчины глазеют на Лаверн точно так же, как прежде на Эмили.
– Так вот, дело в том, – снова начала Лаверн, – что в Лондоне у меня нет близких подруг. А мне хотелось бы кое о чем посоветоваться. Но я, право, не знаю... я уже говорила. Я слыхала, что есть женщины, чья профессия – выслушать и дать совет. Поэтому-то я и сказала, что мне нужно только десять минут. Я подумала, что вы могли бы направить меня к одной из таких, э... женщин.
– Терапевту?
Лаверн вздрогнула.
– Разве об этом я вас просила?
– Психоаналитик? – Джейн немного подумала. – У меня в офисе есть список таких специалистов. Вы бы удивились, узнав, как часто к нам обращаются с такими просьбами.
Лаверн, с несчастным видом склонившаяся над коктейлем, вдруг встряхнулась. Она откинулась на спинку стула и оглядела зал с заметным облегчением. Ее явно успокоили слова Джейн. Она, как и многие женщины, судила о других по себе. Если многие поступают так, то для Лаверн это гораздо легче.
– Они все специализируются, – продолжила Джейн. – Ведь проблемы могут быть медицинскими, эмоциональными, экономическими или связанными с... – Она почувствовала, как ее голос сорвался на слове «брак». Она надеялась, что Лаверн не обратит на это внимания.
– В этом как раз и дело, – ответила Лаверн.
– В чем?
– В моем браке. – Лаверн оттолкнула от себя бокал, словно более не нуждалась в допинге. – Если бы мне сказали два года назад, когда мы были в Бонне, что люди могут так быстро отдалиться друг от друга, я бы подумала, что это бред, а теперь сама ищу помощи у психиатра.
Глядя на нее, Джейн не могла произнести ни слова.
– Сейчас все обстоит так, что я просто схожу с ума, – сказала Лаверн равнодушным тоном, будто говорила о ком-то другом. – Раздвоение личности? Я хочу быть не здесь, а в Калифорнии со своей семьей. И самое худшее то, что Нед... – Она остановилась. – Я обещала не отнимать у вас более десяти минут, Джейн. – Она вымученно улыбнулась. – Может, мне заглянуть завтра утром к вам в офис? Вы дали бы мне эти фамилии.
Джейн кивнула.
– Да, да, конечно.
Внезапно Лаверн почти беззвучно зарыдала. Никто в баре, кроме Джейн, этого не заметил.
* * *
Гостиную с большими окнами сделали центром управления воскресным приемом. Именно здесь Бел Крастейкер и Пандора отвечали на звонки по специальным линиям RSVP, хотя теперь телефоны звонили редко. Именно здесь обсуждали последние подробности обслуживания приема с человеком из «Ходгкинс и дочь». А теперь на закате здесь сидела Пандора, вглядываясь через огромные окна в лужайки и сад, которые в воскресенье к этому времени будут наполнены факелами, музыкой и людьми.
Она слабо представляла, как работает канцелярия, хотя и знала, что к шести часам вечера в пятницу уже не услышит гула часов. Она вынесла все это, а теперь словно неслась, как в бобслее на бобе, вниз под гору, не ощущая своего веса – из сегодняшнего дня к Четвертому июля. Это напомнило ей...
Сначала ей сказали, что частные фейерверки недопустимы. Но, конечно, если бы она спросила у начальников и специалистов, особенно в канцелярии, ее бы заверили, что нельзя и ужинать в саду. Такова была, по мнению Пандоры, природа мелких людишек – все время нет, нет и нет.
Что же до фейерверков, то ей в конце концов удалось найти человека в посольстве, в протокольной секции, который оформил разрешение. Теперь оставалось только выбрать компанию, которая все организует. Таких было три, все за пределами Лондона, и ни одна не отвечала на ее звонки.
– Неподходящее время года, – объяснила ей по телефону одна услужливая девушка. – Мы теперь до осени почти не будем работать. А там День Гая Фокса.
Эта фраза ничего не объясняла Пандоре. Поэтому она продолжала действовать. Взяв список адресов, она выбрала номер и повернулась к телефону, который вдруг зазвонил.
Пандора взглянула на часы. 5.55 вечера, пятница. Если это еще один отказ прийти на прием, она просто расплачется.
– Будьте любезны, можно поговорить с миссис Фулмер? – сказал мужчина с американским акцентом. Если это кто-то из канцелярии, она абсолютно наверняка расплачется.
– Это я. Чем могу помочь?
– Миссис Фулмер, это Пенденис Энспечер из политической секции.
– Дэннис, я сейчас очень занята.
– О, это недолго, миссис Фулмер. Это по поводу видеопленок.
Пандора положила трубку, отвернулась и сжала свои крохотные кулачки изо всей силы, так что они даже задрожали. Она слышала, что он продолжал говорить. Немного погодя она снова приложила трубку к уху.
Пандора представила себе Пендениса Энспечера, бывшего ученого, судя по его противному голосу. Евнух из «Лиги плюща». Садист. Бабуин. Чудовище!
– Да, мистер Дэннис.
– Пенденис Энспечер, миссис Фулмер. Я хотел сказать, мы только что получили разъяснение из госдепа. Боюсь, вы не знаете о том, какие противоречивые толки вызвали эти пленки в конгрессе, миссис Фулмер. Я хочу сказать, что сейчас палата представителей рассматривает вопрос о проведении расследования по поводу их происхождения, стоимости и так далее. Поэтому госдеп полагает, что мы не можем влезать сами или втягивать дипслужбу в подобный скандал.
Возле телефона в Уинфилде наступила мертвая тишина. Потом Пандора спросила:
– Мистер Дэннис, должна ли я понимать это как указание не показывать на приеме видеозаписи президента?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
В пять тридцать она выскочила из здания, моля Бога о том, чтобы избежать встречи с Недом, и отправилась в большой скучный отель в нескольких кварталах от канцелярии на Парк-Лэйн, где она договорилась встретиться с миссис Блондинкой-Бомбовозом в баре. Не надо сравнивать ее с Эмили. Не надо так нервничать перед встречей с женой любовника. Во всяком случае, пока нет повода для беспокойства.
Тем не менее от волнения у нее перехватило дыхание, когда она вошла в холл гостиницы и направилась к бару. Она пришла на несколько минут раньше – видимо, чувство вины. Лаверн, которая жила довольно далеко, наверняка опоздает из-за часа пик. Но нет, она уже в баре.
– Здравствуйте, – сказала Джейн, садясь. – Какой прекрасный выбор – пунш «Плантерз».
– Спасибо, что пришли, – сказала Лаверн, сразу переходя к делу. – За этот бокал плачу я. Мне нужно только десять минут. Обещаю, что дольше вас не задержу.
Она беспокойно ждала, пока Джейн не принесли бокал с напитком. Они чокнулись. Отпили коктейли с ромом.
– Позвольте вам сказать... – Лаверн остановилась. – Я имею в виду, что я должна... – Очередной глоток наполовину уменьшил содержимое бокала. Джейн заметила, что Лаверн тщательно оделась для встречи: на ней был приятный бежевый костюм; расстегнутый пиджак скрадывал размеры ее бюста. Для меня хоть этой проблемы не существует, подумала Джейн. Она отметила, что мужчины глазеют на Лаверн точно так же, как прежде на Эмили.
– Так вот, дело в том, – снова начала Лаверн, – что в Лондоне у меня нет близких подруг. А мне хотелось бы кое о чем посоветоваться. Но я, право, не знаю... я уже говорила. Я слыхала, что есть женщины, чья профессия – выслушать и дать совет. Поэтому-то я и сказала, что мне нужно только десять минут. Я подумала, что вы могли бы направить меня к одной из таких, э... женщин.
– Терапевту?
Лаверн вздрогнула.
– Разве об этом я вас просила?
– Психоаналитик? – Джейн немного подумала. – У меня в офисе есть список таких специалистов. Вы бы удивились, узнав, как часто к нам обращаются с такими просьбами.
Лаверн, с несчастным видом склонившаяся над коктейлем, вдруг встряхнулась. Она откинулась на спинку стула и оглядела зал с заметным облегчением. Ее явно успокоили слова Джейн. Она, как и многие женщины, судила о других по себе. Если многие поступают так, то для Лаверн это гораздо легче.
– Они все специализируются, – продолжила Джейн. – Ведь проблемы могут быть медицинскими, эмоциональными, экономическими или связанными с... – Она почувствовала, как ее голос сорвался на слове «брак». Она надеялась, что Лаверн не обратит на это внимания.
– В этом как раз и дело, – ответила Лаверн.
– В чем?
– В моем браке. – Лаверн оттолкнула от себя бокал, словно более не нуждалась в допинге. – Если бы мне сказали два года назад, когда мы были в Бонне, что люди могут так быстро отдалиться друг от друга, я бы подумала, что это бред, а теперь сама ищу помощи у психиатра.
Глядя на нее, Джейн не могла произнести ни слова.
– Сейчас все обстоит так, что я просто схожу с ума, – сказала Лаверн равнодушным тоном, будто говорила о ком-то другом. – Раздвоение личности? Я хочу быть не здесь, а в Калифорнии со своей семьей. И самое худшее то, что Нед... – Она остановилась. – Я обещала не отнимать у вас более десяти минут, Джейн. – Она вымученно улыбнулась. – Может, мне заглянуть завтра утром к вам в офис? Вы дали бы мне эти фамилии.
Джейн кивнула.
– Да, да, конечно.
Внезапно Лаверн почти беззвучно зарыдала. Никто в баре, кроме Джейн, этого не заметил.
* * *
Гостиную с большими окнами сделали центром управления воскресным приемом. Именно здесь Бел Крастейкер и Пандора отвечали на звонки по специальным линиям RSVP, хотя теперь телефоны звонили редко. Именно здесь обсуждали последние подробности обслуживания приема с человеком из «Ходгкинс и дочь». А теперь на закате здесь сидела Пандора, вглядываясь через огромные окна в лужайки и сад, которые в воскресенье к этому времени будут наполнены факелами, музыкой и людьми.
Она слабо представляла, как работает канцелярия, хотя и знала, что к шести часам вечера в пятницу уже не услышит гула часов. Она вынесла все это, а теперь словно неслась, как в бобслее на бобе, вниз под гору, не ощущая своего веса – из сегодняшнего дня к Четвертому июля. Это напомнило ей...
Сначала ей сказали, что частные фейерверки недопустимы. Но, конечно, если бы она спросила у начальников и специалистов, особенно в канцелярии, ее бы заверили, что нельзя и ужинать в саду. Такова была, по мнению Пандоры, природа мелких людишек – все время нет, нет и нет.
Что же до фейерверков, то ей в конце концов удалось найти человека в посольстве, в протокольной секции, который оформил разрешение. Теперь оставалось только выбрать компанию, которая все организует. Таких было три, все за пределами Лондона, и ни одна не отвечала на ее звонки.
– Неподходящее время года, – объяснила ей по телефону одна услужливая девушка. – Мы теперь до осени почти не будем работать. А там День Гая Фокса.
Эта фраза ничего не объясняла Пандоре. Поэтому она продолжала действовать. Взяв список адресов, она выбрала номер и повернулась к телефону, который вдруг зазвонил.
Пандора взглянула на часы. 5.55 вечера, пятница. Если это еще один отказ прийти на прием, она просто расплачется.
– Будьте любезны, можно поговорить с миссис Фулмер? – сказал мужчина с американским акцентом. Если это кто-то из канцелярии, она абсолютно наверняка расплачется.
– Это я. Чем могу помочь?
– Миссис Фулмер, это Пенденис Энспечер из политической секции.
– Дэннис, я сейчас очень занята.
– О, это недолго, миссис Фулмер. Это по поводу видеопленок.
Пандора положила трубку, отвернулась и сжала свои крохотные кулачки изо всей силы, так что они даже задрожали. Она слышала, что он продолжал говорить. Немного погодя она снова приложила трубку к уху.
Пандора представила себе Пендениса Энспечера, бывшего ученого, судя по его противному голосу. Евнух из «Лиги плюща». Садист. Бабуин. Чудовище!
– Да, мистер Дэннис.
– Пенденис Энспечер, миссис Фулмер. Я хотел сказать, мы только что получили разъяснение из госдепа. Боюсь, вы не знаете о том, какие противоречивые толки вызвали эти пленки в конгрессе, миссис Фулмер. Я хочу сказать, что сейчас палата представителей рассматривает вопрос о проведении расследования по поводу их происхождения, стоимости и так далее. Поэтому госдеп полагает, что мы не можем влезать сами или втягивать дипслужбу в подобный скандал.
Возле телефона в Уинфилде наступила мертвая тишина. Потом Пандора спросила:
– Мистер Дэннис, должна ли я понимать это как указание не показывать на приеме видеозаписи президента?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126