Если бы мы могли получить разрешение, то поженились бы в твоей церкви, но каждый продолжал бы придерживаться своей религии.
В глазах девушки вновь вспыхнула надежда.
– Это правда! Хотя такие разрешения дорого стоят, но моих драгоценностей должно хватить. А тебе придется только подписать обещание, что наши дети будут воспитываться в католической вере.
– Что? – воскликнул Роджер. – Обязывать неродившихся детей исповедовать веру, о которой они ничего не знают? Я еще могу ради любви подвергнуть опасности собственную душу, но как я могу рассчитывать на милосердие Божье, подписав подобное обязательство за тех, кто еще не в состоянии принимать решения?
– Но, Роже! – взмолилась девушка. – Дети, так или иначе, должны воспитываться в какой-то религии.
– Разумеется, и так как в большинстве случаев родители придерживаются одной и той же веры, вопросов о религии детей не возникает. Но если родители исповедуют разные религии, справедливо предоставить детям самим решать, какую из них выбрать, когда они достаточно подрастут.
Атенаис вздохнула:
– Роже, дорогой, я не богослов, чтобы вести подобные споры. Я знаю только простые факты. Святой отец не даст нам разрешения на брак, если мы не дадим торжественную клятву, что все наши дети будут окрещены в католической вере.
Роджер осторожно снял руки Атенаис со своей шеи.
– Судьба против нас, любовь моя, – мягко произнес он. – Даже ради тебя я не стану покупать разрешение такой ценой. Если хочешь, поедем в Англию и скажем всем, что мы поженились во Франции. Клянусь никогда тебя не покидать и всегда относиться к тебе, как к законной жене. Но если ты не согласна обвенчаться со мной по англиканскому обряду, большего я тебе не могу предложить.
– А я не могу сделать то, что предлагаешь ты, – ответила она. – Я бы состарилась преждевременно, постоянно чувствуя, что живу во грехе и что мои дети – бастарды. Никто из нас не был бы счастлив в таком положении.
Атенаис со стоном отвернулась и, зарывшись лицом в подушку, горько заплакала.
Пытаясь утешить девушку, Роджер одновременно искал способ спасти ее от брака с де Келюсом. Он пришел к выводу, что остается лишь один путь.
Наконец Атенаис села и промолвила, все еще всхлипывая:
– Я не могу порицать тебя, Роже. Я бы чувствовала то же самое, если бы ты попытался воспитывать наших детей, как еретиков. Мы мечтали о счастье, которому не суждено осуществиться. Но я не соглашусь выйти замуж за де Келюса. У меня есть путь к спасению, которого отец не сможет меня лишить. Я откажусь от мирской жизни и стану монахиней.
– Что? – в ужасе воскликнул Роджер.
– А почему бы и нет? Если бы я не испытала счастья твоих поцелуев, то могла бы выдержать ласки этого отвратительного человека. Но теперь это невозможно. Если он прикоснется ко мне, я воткну кинжал ему в сердце, так что для меня лучше уйти в монастырь.
– Ты не должна этого делать! – заявил Роджер – Ты так молода и прекрасна, что было бы грехом против самой природы отрезать твои золотистые волосы и запереть тебя в монастыре до конца дней. Кроме того, я придумал способ освободить тебя от ненавистного брака. Я вызову месье де Келюса на дуэль и убью его.
– Мой милый Роже, – вздохнула Атенаис. – Я не сомневаюсь в твоей смелости и знаю, что ты бы сделал это, будь такое возможно. Но ты забываешь о своем положении здесь, во Франции. Месье де Келюс никогда не примет твоего вызова. Ни один дворянин никогда не скрестит шпагу с тем, кого считает стоящим ниже себя.
От волнения Роджер и впрямь позабыл об этом, но он понял, что девушка права, и мог лишь сердито пробормотать:
– Я скорее соглашусь, чтобы меня колесовали, чем жить с мыслью о тебе в его объятиях или заживо погребенной в монастыре.
Некоторое время они молчали, но когда рассвело окончательно, лица их выражали полное истощение сил от переизбытка эмоций в течение прошедшей ночи. Атенаис заставила Роджера поклясться, что он не предпримет никаких опрометчивых действий, не посоветовавшись с ней, а Роджер в свою очередь потребовал у нее обещания, что она не будет помышлять об уходе в монастырь, пока они не встретятся и не переговорят снова.
При этом оба знали, что помолвка Атенаис с месье де Келюсом пока является простой формальностью. Он мог посылать ей цветы и подарки, а также наносить визиты, но они ни на минуту не останутся наедине.
Атенаис и Роджер вновь обнялись и поцеловались, потом девушка накинула плащ, и Роджер помог ей вылезти из окна и проводил через крышу в старую игровую комнату, где они поцеловались в последний раз и наконец расстались. Вернувшись в свою комнату, Роджер почувствовал себя смертельно усталым. Сбросив одежду, он свалился на кровать, положил голову на подушку, все еще влажную от слез Атенаис, и заснул тяжелым сном.
Вскоре после полудня Роджера разбудил слуга, пришедший сообщить о прибытии курьера со спешными донесениями из Соединенных провинций. Спустившись вниз и вскрыв конверт, Роджер узнал, что чья-то рука уже чиркнула спичкой с расчетом поджечь бочку с порохом.
Жозеф де Ренваль сообщал, что поскольку штатгальтер не осмеливался посетить Гаагу из страха за свою особу, это решила сделать его жена, красивая и отважная принцесса Оранская, намереваясь вдохнуть мужество в их тамошних сторонников. Она двинулась в путь несколько дней назад, но, добравшись до Схоонховена, была задержана солдатами провинции Голландия, подвергнута унизительному аресту на несколько часов и отправлена обратно в Гелдерланд. После этого принцесса потребовала, чтобы ее брат Фридрих Вильгельм II Прусский послал войска, дабы отомстить за оскорбление от ее имени.
Услышав новости, месье де Рошамбо был обрадован. Он сказал Роджеру, что не думает, чтобы король Пруссии выполнил требование сестры, так как его предшественник Фридрих Великий перед смертью ясно выразил позицию Пруссии в этом вопросе. Было известно, что, когда мистер Питт во время голландского кризиса в прошлом сентябре послал к нему лорда Корнуоллиса осведомиться о его намерениях, старый и больной монарх заявил, что союз между ним и Англией для сдерживания французских амбиций означал бы общеевропейскую войну, в которой Англии пришлось бы иметь дело с флотами Франции, Испании, Голландии и, возможно, России, а ему самому – с армиями Франции, России и Австрии, и что «хотя подобное уже имело место, в такую игру не следует играть слишком часто». Поэтому все шансы были против того, что Пруссия использует армию, дабы отомстить за оскорбление, нанесенное принцессе, и это еще сильнее ослабит позицию штатгальтера.
Освободившись, Роджер поспешил к месье де ла Тур д'Овернь, но, к своей досаде, обнаружил, что виконт после полудня отбыл в Версаль. Роджер не понимал причины, так как обычно виконт находился там же, где Атенаис, а она все еще была в Париже, но ему пришло в голову, что после ее помолвки с месье де Келюсом его друг мог счесть себя обязанным прекратить оказывать ей знаки внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
В глазах девушки вновь вспыхнула надежда.
– Это правда! Хотя такие разрешения дорого стоят, но моих драгоценностей должно хватить. А тебе придется только подписать обещание, что наши дети будут воспитываться в католической вере.
– Что? – воскликнул Роджер. – Обязывать неродившихся детей исповедовать веру, о которой они ничего не знают? Я еще могу ради любви подвергнуть опасности собственную душу, но как я могу рассчитывать на милосердие Божье, подписав подобное обязательство за тех, кто еще не в состоянии принимать решения?
– Но, Роже! – взмолилась девушка. – Дети, так или иначе, должны воспитываться в какой-то религии.
– Разумеется, и так как в большинстве случаев родители придерживаются одной и той же веры, вопросов о религии детей не возникает. Но если родители исповедуют разные религии, справедливо предоставить детям самим решать, какую из них выбрать, когда они достаточно подрастут.
Атенаис вздохнула:
– Роже, дорогой, я не богослов, чтобы вести подобные споры. Я знаю только простые факты. Святой отец не даст нам разрешения на брак, если мы не дадим торжественную клятву, что все наши дети будут окрещены в католической вере.
Роджер осторожно снял руки Атенаис со своей шеи.
– Судьба против нас, любовь моя, – мягко произнес он. – Даже ради тебя я не стану покупать разрешение такой ценой. Если хочешь, поедем в Англию и скажем всем, что мы поженились во Франции. Клянусь никогда тебя не покидать и всегда относиться к тебе, как к законной жене. Но если ты не согласна обвенчаться со мной по англиканскому обряду, большего я тебе не могу предложить.
– А я не могу сделать то, что предлагаешь ты, – ответила она. – Я бы состарилась преждевременно, постоянно чувствуя, что живу во грехе и что мои дети – бастарды. Никто из нас не был бы счастлив в таком положении.
Атенаис со стоном отвернулась и, зарывшись лицом в подушку, горько заплакала.
Пытаясь утешить девушку, Роджер одновременно искал способ спасти ее от брака с де Келюсом. Он пришел к выводу, что остается лишь один путь.
Наконец Атенаис села и промолвила, все еще всхлипывая:
– Я не могу порицать тебя, Роже. Я бы чувствовала то же самое, если бы ты попытался воспитывать наших детей, как еретиков. Мы мечтали о счастье, которому не суждено осуществиться. Но я не соглашусь выйти замуж за де Келюса. У меня есть путь к спасению, которого отец не сможет меня лишить. Я откажусь от мирской жизни и стану монахиней.
– Что? – в ужасе воскликнул Роджер.
– А почему бы и нет? Если бы я не испытала счастья твоих поцелуев, то могла бы выдержать ласки этого отвратительного человека. Но теперь это невозможно. Если он прикоснется ко мне, я воткну кинжал ему в сердце, так что для меня лучше уйти в монастырь.
– Ты не должна этого делать! – заявил Роджер – Ты так молода и прекрасна, что было бы грехом против самой природы отрезать твои золотистые волосы и запереть тебя в монастыре до конца дней. Кроме того, я придумал способ освободить тебя от ненавистного брака. Я вызову месье де Келюса на дуэль и убью его.
– Мой милый Роже, – вздохнула Атенаис. – Я не сомневаюсь в твоей смелости и знаю, что ты бы сделал это, будь такое возможно. Но ты забываешь о своем положении здесь, во Франции. Месье де Келюс никогда не примет твоего вызова. Ни один дворянин никогда не скрестит шпагу с тем, кого считает стоящим ниже себя.
От волнения Роджер и впрямь позабыл об этом, но он понял, что девушка права, и мог лишь сердито пробормотать:
– Я скорее соглашусь, чтобы меня колесовали, чем жить с мыслью о тебе в его объятиях или заживо погребенной в монастыре.
Некоторое время они молчали, но когда рассвело окончательно, лица их выражали полное истощение сил от переизбытка эмоций в течение прошедшей ночи. Атенаис заставила Роджера поклясться, что он не предпримет никаких опрометчивых действий, не посоветовавшись с ней, а Роджер в свою очередь потребовал у нее обещания, что она не будет помышлять об уходе в монастырь, пока они не встретятся и не переговорят снова.
При этом оба знали, что помолвка Атенаис с месье де Келюсом пока является простой формальностью. Он мог посылать ей цветы и подарки, а также наносить визиты, но они ни на минуту не останутся наедине.
Атенаис и Роджер вновь обнялись и поцеловались, потом девушка накинула плащ, и Роджер помог ей вылезти из окна и проводил через крышу в старую игровую комнату, где они поцеловались в последний раз и наконец расстались. Вернувшись в свою комнату, Роджер почувствовал себя смертельно усталым. Сбросив одежду, он свалился на кровать, положил голову на подушку, все еще влажную от слез Атенаис, и заснул тяжелым сном.
Вскоре после полудня Роджера разбудил слуга, пришедший сообщить о прибытии курьера со спешными донесениями из Соединенных провинций. Спустившись вниз и вскрыв конверт, Роджер узнал, что чья-то рука уже чиркнула спичкой с расчетом поджечь бочку с порохом.
Жозеф де Ренваль сообщал, что поскольку штатгальтер не осмеливался посетить Гаагу из страха за свою особу, это решила сделать его жена, красивая и отважная принцесса Оранская, намереваясь вдохнуть мужество в их тамошних сторонников. Она двинулась в путь несколько дней назад, но, добравшись до Схоонховена, была задержана солдатами провинции Голландия, подвергнута унизительному аресту на несколько часов и отправлена обратно в Гелдерланд. После этого принцесса потребовала, чтобы ее брат Фридрих Вильгельм II Прусский послал войска, дабы отомстить за оскорбление от ее имени.
Услышав новости, месье де Рошамбо был обрадован. Он сказал Роджеру, что не думает, чтобы король Пруссии выполнил требование сестры, так как его предшественник Фридрих Великий перед смертью ясно выразил позицию Пруссии в этом вопросе. Было известно, что, когда мистер Питт во время голландского кризиса в прошлом сентябре послал к нему лорда Корнуоллиса осведомиться о его намерениях, старый и больной монарх заявил, что союз между ним и Англией для сдерживания французских амбиций означал бы общеевропейскую войну, в которой Англии пришлось бы иметь дело с флотами Франции, Испании, Голландии и, возможно, России, а ему самому – с армиями Франции, России и Австрии, и что «хотя подобное уже имело место, в такую игру не следует играть слишком часто». Поэтому все шансы были против того, что Пруссия использует армию, дабы отомстить за оскорбление, нанесенное принцессе, и это еще сильнее ослабит позицию штатгальтера.
Освободившись, Роджер поспешил к месье де ла Тур д'Овернь, но, к своей досаде, обнаружил, что виконт после полудня отбыл в Версаль. Роджер не понимал причины, так как обычно виконт находился там же, где Атенаис, а она все еще была в Париже, но ему пришло в голову, что после ее помолвки с месье де Келюсом его друг мог счесть себя обязанным прекратить оказывать ей знаки внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150