Зрелища водного потока оказалось достаточно, чтобы воскресить в Роджере воспоминания о девушке, причем думая о ней, он всегда оправдывал ее поведение и осуждал свое. Роджер доказывал себе, что она вела себя в соответствии со своим воспитанием, в то время как ему не следовало прибегать к столь низкому способу мести. Тот факт, что Атенаис воздержалась от обвинения его в весьма серьезном, по французским законам, преступлении, он приписывал ее великодушию и христианскому милосердию, а то, что она воздала добром за зло, исцелив его раны, делало девушку в его глазах прекрасной мученицей, обратившейся в ангела-хранителя. Роджер уверял себя, что это было знаком прощения, и более чем когда-либо сожалел, что Атенаис уехала в Париж прежде, чем ему представился шанс на коленях умолять ее о снисхождении. С каждой неделей усиливалось его желание снова увидеть девушку; он был готов вынести любое унижение, лишь бы вернуть ее благосклонность. Но Париж был далеко от Бешреля, и надежда добраться туда казалась столь же несбыточной, как путешествие на Луну.
В конце февраля Роджеру приснился сон о Джорджине. В первый год пребывания во Франции он часто думал о ней, иногда с внезапным приливом физического желания, пробуждаемого воспоминаниями об их объятиях в башне, а иногда со стыдом, оттого что по собственной глупости не оправдал ее надежд. С течением времени Роджер вспоминал о ней все реже, но всегда с нежностью и благодарной памятью о проведенных вместе часах, когда они еще были детьми. В первые месяцы Роджер медлил с письмом Джорджине, надеясь, что позднее ему удастся сообщить ей о своих более значительных успехах, но его положение улучшалось крайне медленно и без сколько-нибудь заметных триумфов, поэтому он так и не дождался подходящего момента, чтобы откровенно поведать Джорджине о бестолковом начале своего пути, последующем унылом существовании и по-прежнему неопределенных перспективах.
Тем не менее во сне Роджер необычайно ясно видел Джорджину, яркие краски ее зрелой, чувственной красоты и почти ощущал теплоту ее дыхания на своей щеке. Темные глаза Джорджины возбужденно блестели, когда она взяла его за руку и быстро повела за собой. Он понятия не имел, куда его ведут, но видел, что держит в другой руке толстый свиток пергамента. Потом Роджер очутился в полутемной комнате, стоя перед маркизом и слыша голос Джорджины, доносившийся откуда-то сзади. «Отдай это ему, Роджер! – говорила она. – Это путь к твоему успеху».
Затем картинка потускнела, и Роджер проснулся, но еще минуту у него оставалось сильное впечатление, будто Джорджина стоит рядом с ним в темноте.
Окончательно пробудившись, Роджер мог вспомнить каждый миг своего сна и внезапно осознал, что свиток пергамента содержал доказательства прав на поместье Сент-Илер.
Маркиз сказал, что, когда работа будет завершена, Роджер должен известить его об этом, где бы он ни находился. Роджер не сомневался, что маркиз имел в виду письменное сообщение, хотя и не говорил об этом прямо. Ему пришло в голову, что его не будут порицать, если он интерпретирует слова маркиза как распоряжение о личном докладе. А это означало поездку в Париж, где он увидит Атенаис.
Роджер уже перевел большую часть документов, но ему еще предстояло проанализировать их и подробно изложить все данные.
Со следующего утра Роджер полностью отказался от отдыха и развлечений, не тратя ни единого часа на охоту, фехтование, чтение энциклопедистов и мечты об Атенаис. Закрывшись в комнате на верхнем этаже, он трудился с неослабевавшей энергией час за часом, день за днем, с раннего утра до поздней ночи, покуда его зрение не затуманивалось от усталости. Роджер знал, что не сможет отправиться в Париж ни секундой раньше того момента, когда весь клубок будет распутан и его нити станут очевидными для всех. Каждая секунда, проведенная за работой, приближала его встречу с возлюбленной.
Почти семь недель Роджер упорно трудился, с неохотой делая перерывы на еду и сон, но наконец работа была закончена. Каждый документ был пронумерован и возвращен в большой сундук. В толстой папке находились указатель документов и краткое их изложение, причем с удивительной для его возраста предусмотрительностью Роджер составил два текста вместо одного. Первый текст в двадцать пять тысяч слов содержал подробную историю претензии на обладание поместьем, пестрящую генеалогическими древами, ссылками на оригинальные материалы и цитатами из них. Он предназначался для юристов, которые будут заниматься этим делом. Предвидя, что у маркиза, возможно, не окажется ни времени, ни желания продираться сквозь пространную и запутанную аргументацию, Роджер подготовил для него специальный текст с кратким и ясным изложением важнейших пунктов менее чем в две тысячи слов.
И вот 16 апреля, захватив оба текста и маленький саквояж, Роджер выехал в Париж. До первой остановки в Рене он ехал на одной из лучших лошадей маркиза, но задержался там, только чтобы перекусить, и отправился дальше в почтовой карете. Путешествуя налегке, он быстро продвигался вперед, тем более что нанять лошадей на больших дорогах не составляло труда. При обычных обстоятельствах Роджер останавливался бы на несколько часов в каждом городе, чтобы осмотреть достопримечательности, но, помня, что каждая миля приближает его к Атенаис, он задерживался только для еды, сна и смены лошадей. Так он миновал Витре, Майен, Алансон, Шартр и Рамбуйе и 21 апреля во второй половине дня въехал на зловонные и переполненные людьми улицы Парижа.
Альдегонд объяснил ему, как найти особняк Рошамбо, находившийся на улице Сент-Оноре, неподалеку от Лувра. Это было массивное, старомодное здание с башенками, балконами и верхними этажами, нависавшими над внутренним
двором.
Передав лошадь конюху, Роджер поспешил в дом, не думая ни о документах, стоивших ему стольких усилий, ни о маркизе, которому должен был их представить. Тем не менее он не осмеливался прямо спросить об Атенаис и решил, что быстрейшим способом получить о ней известия было засвидетельствовать свое почтение мадам Мари-Анже.
В холле стояли два лакея, один из которых осведомился о причине визита.
– Мадам Вело… – задыхаясь, ответил Роджер. – Мне срочно нужно ее видеть… Пожалуйста, сообщите ей, что месье Брюк внизу и просит разрешения повидать ее.
– Сожалею, месье, но мадам Вело уехала вчера с мадемуазель де Рошамбо провести лето в Бешреле, – с поклоном сообщил лакей.
Глава 16
ПОТАЙНАЯ КОМНАТА
Роджер был жестоко разочарован. Должно быть, не видя ничего, кроме дороги перед собой, он проглядел вчера карету Атенаис где-то между Шартром и Рамбуйе. Очевидно, маркиз изменил планы относительно дочери, решив, что она проведет лето в Бешреле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150