– Известно уже давно. Но почему вы об этом спрашиваете?
– Потому что мне кажется, что, если Атенаис давно знала ваш секрет и могла считать вас равным ей, она не могла вас не полюбить.
– Месье виконт, вы делаете мне величайший комплимент.
– Не более чем тот, которого заслуживает красивый и галантный дворянин. Ваша романтическая ситуация также едва ли могла оставить равнодушной любую девушку, и так как вы поведали Атенаис вашу длинную историю, я должен предположить, что временами вам приходилось встречаться наедине. Любя ее так, как любите вы, не может быть, чтобы вы не предпринимали к этому никаких попыток.
Роджер тяжко вздохнул:
– Всякому другому, задавшему мне этот вопрос, я ответил бы отрицательно, но вам я вынужден признаться, что Атенаис и я много раз тайно встречались наедине и что мы любим друг друга.
– Мне давно следовало об этом догадаться, – пробормотал виконт. Помолчав, он добавил: – Но в таком случае мне кажется странным, что вы не попытались бежать вдвоем.
– Эта идея приходила нам в голову, – снова признался Роджер. – Но в глубине души мы оба знали с самого начала, что никогда не сможем пожениться.
– Почему?
– Меч религии лежит между нами. Я протестант, и никто из нас не может переменить веру. Мы решили, что наша любовь должна оставаться не более чем романтической привязанностью.
– Но вы ведь знали, что она должна скоро выйти замуж?
– Мы смирились с этим, но надеялись, что ей выберут мужа, который будет любить ее и которого со временем она также сможет полюбить.
– Слабая надежда, – цинично заметил виконт, – учитывая манеру, в которой устраиваются подобные браки.
– В данном случае не такая уж слабая. Мы оба знали о вашей любви к ней и обсуждали это много раз. Атенаис говорила, что была бы рада получить в мужья такого истинного дворянина, как вы, и стала бы для него хорошей и верной женой. Для нас, как и для вас, явилось жестоким ударом, когда отец выбрал ей в мужья месье де Келюса.
– Да, это дьявольское невезение, особенно учитывая то, что вы мне рассказали. Конечно, с ее романтической любовью к вам ничего не поделаешь, но если она уже была благожелательно настроена по отношению ко мне, я могу поклясться, что завоевал бы ее привязанность после нескольких месяцев брака и сделал бы ее счастливой. Но вместо этого ее положение стало поистине отчаянным.
– Знаю, – мрачно произнес Роджер. – Граф Люсьен нарушил все мои планы. Как только пойдет слух, что секретарь отца Атенаис дрался из-за нее, все сделают из этого самые худшие выводы. Даже если бы выяснилось, что я принц крови, живший в доме инкогнито, это не спасло бы ее от скандального обвинения в том, что она имела любовную связь, еще оставаясь незамужней.
Виконт кивнул:
– Месье де Рошамбо вынудит ее уйти в монастырь. В подобной ситуации это единственный образ действий, согласующийся с честью.
– Да, это подлинная трагедия, хотя у меня есть единственное утешение. Атенаис поклялась мне на кресте, что скорее уйдет в монастырь, чем станет женой де Келюса, поэтому мои сегодняшние действия создали для нее не худшую судьбу, чем та, которую она уготовила себе сама.
– Вы в самом деле верите, что она осуществила бы свою угрозу?
– Я убежден в этом. Неделю назад мне с трудом удалось уговорить ее не сообщать отцу о своем намерении, а когда я сказал ей, что устроил встречу с графом, Атенаис сожгла бы за собой мосты, чтобы это предотвратить, если бы я не поклялся, что намерен драться с де Келюсом, как бы она ни поступила.
– Вы попытаетесь увидеться с ней перед отъездом?
– Нет. Мы не назначали свидания, и встреча только ухудшила бы ее положение. Я намеревался повидать ее завтра утром, но теперь я не рискну задержаться так долго. – Роджер пустил лошадь в легкий галоп и добавил: – Нужно торопиться! Лошади отдохнули, а нам дорога каждая минута.
После долгой скачки они вновь замедлили скорость.
– Mon ami, – заговорил виконт, – я не могу выдерживать такой темп. Рана причиняет мне сильную боль. Вам придется ехать одному.
– Mort dieu! – воскликнул Роджер. – Я совсем забыл о вашей ране. Просто чудо, что вам удалось так долго продержаться. Но именно по этой причине нам нужно продолжать путь вместе – рана может открыться, и вы лишитесь сознания.
– Она не откроется, если я буду ехать медленно. Но вы этого не можете себе позволить.
Роджер отлично это знал, однако имел в виду иные обстоятельства, нежели его спутник. Виконт думал о шуме, который вызовет гибель де Келюса, в то время как Роджера тревожила необходимость успеть в Париж на совещание, где архиепископ Тулузский должен принять судьбоносное решение. Встреча с де Келюсом заняла куда больше времени, чем рассчитывал Роджер, а ему еще оставалось покрыть половину расстояния до особняка Рошамбо. Он уже опаздывал, а сопровождая виконта, рисковал вовсе пропустить собрание, однако не мог оставить терзаемого болью друга, которому также грозила опасность.
– Я не покину вас, – твердо заявил Роджер, – когда вы подвергаетесь из-за вашей раны куда большему риску оказаться схваченным, чем я.
– Для меня арест означает, самое худшее, выговор короля и недолгое заключение в Бастилии, в то время как для вас он означает смерть.
– Возможно. Но я не могу оставить вас наедине с опасностью, которой вы подвергли себя ради меня.
Де ла Тур д'Овернь нетерпеливо тряхнул головой:
– Я намерен искать убежища в поместьях отца, так как оттуда меня могут вытащить разве только по обвинению в государственной измене. Но в Англию и Бретань ведут разные пути, поэтому через час или два нам, так или иначе, придется расстаться. Я прошу… нет, настаиваю, чтобы вы не теряли времени. В противном случае, если вас поймают, я всегда буду считать, что это произошло из-за меня и что ваша смерть лежит на моей совести.
– В таком случае вы не оставляете мне выбора, – ответил Роджер с чувством облегчения, которое был не в состоянии скрыть. – Но я умоляю вас поторопиться, чтобы к утру оказаться подальше от Парижа.
– Пройдет несколько часов, прежде чем отдадут приказ о нашем аресте.
– Да, но, поскольку вы не можете скакать быстро, вдвойне важно, чтобы вы без отлагательств отправились в Бретань.
– Я поеду не верхом, – заявил виконт, – а почтовой каретой, запряженной шестеркой лошадей, и, пока мой слуга будет делать необходимые приготовления, я намерен заглянуть в особняк Рошамбо.
– Значит, вы собираетесь повидать Атенаис и рассказать ей о происшедшем? – спросил Роджер. Когда де ла Тур д'Овернь кивнул, он быстро продолжил: – Очень этому рад. Я тщетно ломал себе голову над тем, как передать ей наши новости. Прошу вас проститься с ней от моего имени и объяснить, почему я вынужден уехать, не увидевшись с ней.
Виконт колебался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150