От ощущения мощи и всесилия не осталось и следа, ею стремительно овладевал страх. Густой и липкий. Эти двое действительно были опасны. Эти двое могли ее убить. Истыкай долговязый ее болтами и, пожалуй, не помогла бы и трансформация. И если он этого не сделал до сих пор, значит…
– Повеселимся? – подмигнул ей Гумберт.
– Я выгрызу тебе кишки! – прошипела она.
– Давай, начинай! – согласился он. – Чего ты ждешь? Принимай обличье, тварь! Пришло время танцев!
Айрис прыгнула к балкону и едва успела увернуться от копья. Стена за ней вновь взорвалась пылью и каменной крошкой. Откуда ни возьмись, вынырнул толстяк с топором, Айрис легко увернулась, отшвырнула его прочь, и он с лязгом грохнулся об колонну. Крякнул, закопошился и стал подниматься.
Воздух зашипел, разрезаемый летящими копьями и Айрис в панике заметалась по залу.
Глава 14
В общем, следует признать, что демоны и Охотники стоили друг друга. Но если первые убивали, чтобы жрать, то вторые, как правило, убивали ради того, чтобы убивать. Им просто нравилось это делать. Во всяком случае, и те, и другие ни во что не ставили человеческую жизнь…
Из книги чародея Марвина «Хроники Черной Цитадели»
Едва приоткрыв глаза, Проклятый наткнулся на внимательный взгляд Дины. Девочка сидела перед ним на корточках и смотрела прямо на него.
Проклятый чуть шевельнулся – мышцы привычно ныли, но серьезных повреждений вроде бы не было и огляделся. Он полулежал в копне сена в небольшом сарае, рядом лежал Драконоубийца, по обыкновению заляпанный грязью и засохшей кровью. Чуть в стороне были разбросаны латы – панцирь, наплечники, поножи.
– Где мы? – буркнул он.
Словно отвечая на вопрос, за стеной замычали, за противоположной – захрюкали. Очевидно, каким-то образом Дина умудрилась дотащить или, скорее, довести его в полубессознательном состоянии до деревни, где им и выделили освободившуюся клетушку в хлеву, как раз между коровой и свиньей.
– Ты ничего не помнишь? – спросила Дина и пояснила: – Вчера ночью мы слишком близко подошли к болоту и оттуда полезла такая дрянь, брр!
– Мертвяки, – буркнул Проклятый. – А ты кого ожидала? Пушистых зайчиков?
– А потом тебя сильно поранили, и я помогла тебе выбраться на опушку, где нас и подобрали утром добрые люди. Они и еды вон дали.
Она кивнула на постеленное на земле полотенце, где стояла полная крынка молока и лежала увесистая краюха хлеба.
– Сильно поранили, говоришь… И где?
Он встал, подвигал руками и ногами, внимательно оглядел себя, но ничего кроме свежих кровоподтеков и пары новых перевязок не обнаружил.
– Не беспокойся, я уже перевязала и мазь наложила.
Проклятый мягко отворил дверь сарая и осторожно выглянул наружу. Солнце почти село, во дворе быстро сгущались сумерки.
– Сильно ранили – это когда я не могу подняться, – проворчал он и уселся рядом с едой. – Ты уже поела?
– Да, конечно, – закивала она.
– Врешь.
– Вру, – легко согласилась Дина.
– Тогда садись, – он оторвал ей половину хлеба. – Это твое.
Она присела, оторвала ему половину от своего куска и улыбнулась.
– А это тебе. Тебе нужно больше есть.
Он подарил ей мрачный взгляд.
– Ты сердишься на меня? – сообразила она. – За что?
– Не понимаешь?
Она помотала головой.
– Разве что-то не так?
– Все не так.
– Но я не понимаю! – жалобно воскликнула она.
– Ты привела меня в деревню.
– Но я же говорю, здесь живут хорошие люди. Они не ругались, не пытались нас прогнать, хотя мне кажется, они узнали тебя.
Проклятый быстро уплел свою долю хлеба и молока и стал надевать доспехи.
– Тогда тебе тем более следовало бы пожалеть их, – наконец сказал он. – Скоро ночь.
– И все-таки я плохо… Господи!
Дина ахнула и прикрыла рот ладошкой. Только сейчас она вспомнила слова Проклятого, сказанные им несколько дней назад, в их первую ночь. Все это время они устраивались на ночлег в лесу и на пустырях, и она даже думать забыла о том, что может случиться, если заночевать среди людей.
– Вот именно. У тебя слишком короткая память.
– Но… Может быть… Может, еще не поздно? – пролепетала она.
Проклятый не успел ответить. Входная дверь со скрипом открылась. Через порог медленно переступил пожилой бородатый крестьянин. И немедля склонился в низком поклоне.
– Здравствуйте, господин, простите за скудный обед, но у меня большая семья, семь человек, сами понимаете. Могу ли я попросить вас о помощи, господин?
– Можешь, но лучше не трать зря время.
Проклятый застегнул последний ремешок на панцире, попрыгал, проверяя, ладно ли все сидит.
– Я плохо понял вас, господин, – крестьянин вновь поклонился.
Проклятый порывисто шагнул к нему, вздернул за грудки и заглянул в искаженное страхом лицо.
– Я могу помочь тебе единственным образом. Я дам тебе совет, и если ты воспользуешься им, ты сможешь спасти свою шкуру и свою семью. Тебе нужен мой совет?
Он наконец отпустил его. Крестьянин вжался в стену сарая, не сводя испуганного взгляда с Проклятого, и закивал.
– Тогда слушай. Забирай своих родных и прямо сейчас убирайся из этой деревни куда подальше. Понял меня? Прямо сейчас. Бегом. У тебя еще есть шанс выжить.
Глаза крестьянина расширились.
– Но… Я не понимаю… Я…
– Жить хочешь? Беги. Ничем больше я помочь не смогу.
Проклятый отвернулся от него, повесил за спиной меч, захлестнул ремнем, чтобы не болтался. Крестьянин наблюдал за ним как завороженный.
– Ты все еще здесь? – Проклятый обжег его взглядом.
– Я не понимаю… – промямлил мужик.
– Что ты не понимаешь? – взорвалась Дина.
Она подскочила к нему и стала выталкивать прочь.
– Что ты не понимаешь, тупая башка? В деревню скоро нагрянут демоны, поэтому тебе советуют убраться подальше, что тут непонятного?
Крестьянин изменился в лице и бросился вон. Через минуту из дома донесся грохот и звон, недовольные женские крики, детские визги.
– Идем, нам тоже пора уходить. – Проклятый толкнул Дину к выходу.
Выйдя на улицу, он огляделся. Приютивший их крестьянин обитал почти в самом центре деревни, и чтобы выбраться отсюда, ее нужно было пересечь.
– Не отставай.
Проклятый двинулся быстрым шагом, так что Дине пришлось почти бежать.
– Почему нас не приютили где-нибудь на краю деревни? – пробурчал он. – Меня мало волнуют жизни этих беспомощных селян, но из-за таких вот вещей обо мне распускаются идиотские слухи. А все потому, что у кого-то девичья память.
Небо уже присыпало звездами, свежий ветерок приятно холодил лицо, но охладить горящие от стыда щеки девочки не смог бы, наверное, и лед. Дина смущенно сопела и забегала вперед, торопя Проклятого, но разбросанные тут и там дома все тянулись и тянулись.
За изгородями лениво брехали псы. Иногда слышалось испуганное взмыкиванье разбуженных коров, кое-где всхрапывали лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Повеселимся? – подмигнул ей Гумберт.
– Я выгрызу тебе кишки! – прошипела она.
– Давай, начинай! – согласился он. – Чего ты ждешь? Принимай обличье, тварь! Пришло время танцев!
Айрис прыгнула к балкону и едва успела увернуться от копья. Стена за ней вновь взорвалась пылью и каменной крошкой. Откуда ни возьмись, вынырнул толстяк с топором, Айрис легко увернулась, отшвырнула его прочь, и он с лязгом грохнулся об колонну. Крякнул, закопошился и стал подниматься.
Воздух зашипел, разрезаемый летящими копьями и Айрис в панике заметалась по залу.
Глава 14
В общем, следует признать, что демоны и Охотники стоили друг друга. Но если первые убивали, чтобы жрать, то вторые, как правило, убивали ради того, чтобы убивать. Им просто нравилось это делать. Во всяком случае, и те, и другие ни во что не ставили человеческую жизнь…
Из книги чародея Марвина «Хроники Черной Цитадели»
Едва приоткрыв глаза, Проклятый наткнулся на внимательный взгляд Дины. Девочка сидела перед ним на корточках и смотрела прямо на него.
Проклятый чуть шевельнулся – мышцы привычно ныли, но серьезных повреждений вроде бы не было и огляделся. Он полулежал в копне сена в небольшом сарае, рядом лежал Драконоубийца, по обыкновению заляпанный грязью и засохшей кровью. Чуть в стороне были разбросаны латы – панцирь, наплечники, поножи.
– Где мы? – буркнул он.
Словно отвечая на вопрос, за стеной замычали, за противоположной – захрюкали. Очевидно, каким-то образом Дина умудрилась дотащить или, скорее, довести его в полубессознательном состоянии до деревни, где им и выделили освободившуюся клетушку в хлеву, как раз между коровой и свиньей.
– Ты ничего не помнишь? – спросила Дина и пояснила: – Вчера ночью мы слишком близко подошли к болоту и оттуда полезла такая дрянь, брр!
– Мертвяки, – буркнул Проклятый. – А ты кого ожидала? Пушистых зайчиков?
– А потом тебя сильно поранили, и я помогла тебе выбраться на опушку, где нас и подобрали утром добрые люди. Они и еды вон дали.
Она кивнула на постеленное на земле полотенце, где стояла полная крынка молока и лежала увесистая краюха хлеба.
– Сильно поранили, говоришь… И где?
Он встал, подвигал руками и ногами, внимательно оглядел себя, но ничего кроме свежих кровоподтеков и пары новых перевязок не обнаружил.
– Не беспокойся, я уже перевязала и мазь наложила.
Проклятый мягко отворил дверь сарая и осторожно выглянул наружу. Солнце почти село, во дворе быстро сгущались сумерки.
– Сильно ранили – это когда я не могу подняться, – проворчал он и уселся рядом с едой. – Ты уже поела?
– Да, конечно, – закивала она.
– Врешь.
– Вру, – легко согласилась Дина.
– Тогда садись, – он оторвал ей половину хлеба. – Это твое.
Она присела, оторвала ему половину от своего куска и улыбнулась.
– А это тебе. Тебе нужно больше есть.
Он подарил ей мрачный взгляд.
– Ты сердишься на меня? – сообразила она. – За что?
– Не понимаешь?
Она помотала головой.
– Разве что-то не так?
– Все не так.
– Но я не понимаю! – жалобно воскликнула она.
– Ты привела меня в деревню.
– Но я же говорю, здесь живут хорошие люди. Они не ругались, не пытались нас прогнать, хотя мне кажется, они узнали тебя.
Проклятый быстро уплел свою долю хлеба и молока и стал надевать доспехи.
– Тогда тебе тем более следовало бы пожалеть их, – наконец сказал он. – Скоро ночь.
– И все-таки я плохо… Господи!
Дина ахнула и прикрыла рот ладошкой. Только сейчас она вспомнила слова Проклятого, сказанные им несколько дней назад, в их первую ночь. Все это время они устраивались на ночлег в лесу и на пустырях, и она даже думать забыла о том, что может случиться, если заночевать среди людей.
– Вот именно. У тебя слишком короткая память.
– Но… Может быть… Может, еще не поздно? – пролепетала она.
Проклятый не успел ответить. Входная дверь со скрипом открылась. Через порог медленно переступил пожилой бородатый крестьянин. И немедля склонился в низком поклоне.
– Здравствуйте, господин, простите за скудный обед, но у меня большая семья, семь человек, сами понимаете. Могу ли я попросить вас о помощи, господин?
– Можешь, но лучше не трать зря время.
Проклятый застегнул последний ремешок на панцире, попрыгал, проверяя, ладно ли все сидит.
– Я плохо понял вас, господин, – крестьянин вновь поклонился.
Проклятый порывисто шагнул к нему, вздернул за грудки и заглянул в искаженное страхом лицо.
– Я могу помочь тебе единственным образом. Я дам тебе совет, и если ты воспользуешься им, ты сможешь спасти свою шкуру и свою семью. Тебе нужен мой совет?
Он наконец отпустил его. Крестьянин вжался в стену сарая, не сводя испуганного взгляда с Проклятого, и закивал.
– Тогда слушай. Забирай своих родных и прямо сейчас убирайся из этой деревни куда подальше. Понял меня? Прямо сейчас. Бегом. У тебя еще есть шанс выжить.
Глаза крестьянина расширились.
– Но… Я не понимаю… Я…
– Жить хочешь? Беги. Ничем больше я помочь не смогу.
Проклятый отвернулся от него, повесил за спиной меч, захлестнул ремнем, чтобы не болтался. Крестьянин наблюдал за ним как завороженный.
– Ты все еще здесь? – Проклятый обжег его взглядом.
– Я не понимаю… – промямлил мужик.
– Что ты не понимаешь? – взорвалась Дина.
Она подскочила к нему и стала выталкивать прочь.
– Что ты не понимаешь, тупая башка? В деревню скоро нагрянут демоны, поэтому тебе советуют убраться подальше, что тут непонятного?
Крестьянин изменился в лице и бросился вон. Через минуту из дома донесся грохот и звон, недовольные женские крики, детские визги.
– Идем, нам тоже пора уходить. – Проклятый толкнул Дину к выходу.
Выйдя на улицу, он огляделся. Приютивший их крестьянин обитал почти в самом центре деревни, и чтобы выбраться отсюда, ее нужно было пересечь.
– Не отставай.
Проклятый двинулся быстрым шагом, так что Дине пришлось почти бежать.
– Почему нас не приютили где-нибудь на краю деревни? – пробурчал он. – Меня мало волнуют жизни этих беспомощных селян, но из-за таких вот вещей обо мне распускаются идиотские слухи. А все потому, что у кого-то девичья память.
Небо уже присыпало звездами, свежий ветерок приятно холодил лицо, но охладить горящие от стыда щеки девочки не смог бы, наверное, и лед. Дина смущенно сопела и забегала вперед, торопя Проклятого, но разбросанные тут и там дома все тянулись и тянулись.
За изгородями лениво брехали псы. Иногда слышалось испуганное взмыкиванье разбуженных коров, кое-где всхрапывали лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90