Он развалился в мягком кресле у очага под трофейной головой саблезубого кота и взялся было за газету. Но сей же миг почувствовал, что веки у него слипаются; а такого за мистером Доггером вообще-то не водилось. Возможно, подействовало пиво; хотя скорее всего все дело было в снах.
На этой неделе сны одолевали его вот уже несколько ночей: безумные, фосфоресцирующие галлюцинации, исполненные угрозы и ярости, и такие пугающие, что в самый разгар их мистер Доггер резко просыпался. Однако всякий раз видение мгновенно забывалось, оставляя по себе лишь раздражение и беспокойство. Отвратительные кошмары, сути которых, пробудившись, никак не вспомнишь, – полагаю, такого рода явления способны растревожить любого, даже самого респектабельного из джентльменов. Ежели с самим сквайром Далройдским такое случалось, отчего бы и не с почтенным поверенным, отчего бы не с хозяином Проспект-Коттеджа? Как служитель закона мистер Доггер привык иметь дело с фактами. Но поскольку от видений этих в памяти не оставалось ни следа, значит, не было и никаких фактов, что раздражало юриста до крайности. Однако ж мнилось ему, что все эти сны начинаются одинаково: за открытым створным окном его спальни слышался шелестящий шорох, и некое существо вроде птицы, угнездившись на подоконнике, заглядывало внутрь.
Той ночью мистеру Томасу Доггеру тоже пригрезится сон-другой, однако в отличие от всех предыдущих эти прочно отпечатаются в памяти. Он увидит себя в общей зале «Герба», у бильярда, вот только будет он никаким не поверенным, а округлым и пузатеньким бильярдным шаром на зеленом войлоке. На бортике пристроилась сова – или, скорее, тварь, изрядно смахивающая на сову. Впрочем, ощущается в ней нечто отчетливо несовиное, особенно в глазах, что пылают зеленым огнем под нависающими светлыми бровями; в призрачно-белом лице, в неопрятных темных волосах, что торчат на ее голове во все стороны, и в премерзком, как мнится мистеру Доггеру, нраве. Выпустив когти, с пронзительным криком птица бросается на пузатенький шар. В этот самый миг мистер Доггер закричит во сне, резко сядет в постели и оглядится по сторонам. Сердце затрепещет у него в груди, точно крылья на ветру. Он критически оценит ситуацию, убедится, что решетки и ставни на окне в полном порядке. Нальет себе воды из кувшина у изголовья кровати. Выпьет – и вновь откинется на подушку.
Очень скоро мистеру Доггеру будет другой сон: на сей раз ему привидится, как по зеленому войлоку катается крохотный человечек в форме бильярдного шара, причем никто иной, как седовласый и румяный коротышка-доктор. А сам он, простак-провинциал Том Доггер, станет гонять превратившегося в шар клиента кием. Это видение понравится ему куда больше; опять же и к дремоте оно весьма располагает. Греза померкнет; поверенный уснет и проснется наутро освеженным и бодрым.
Глава 3
ПОД МОКРЫМИ СОСНАМИ
Несколько дней спустя после ярмарки ясные небеса, столь восхитившие доктора Твида, сменились небом иного плана: темные тяжелые тучи, точно грузные галеоны, мощным строем вторглись в бескрайнюю синеву, в то время как по лесистым холмам, над озером и деревней, цепочкой мчались всадники. Утро выдалось морозным и свежим – в самый раз для верховой прогулки, невзирая на предвестия дождя. В Талботской долине тут и там лежали тени от галеонов-туч – ни дать ни взять наброшенное на ландшафт живое лоскутное одеяло из сумерек и света. Свежее, морозное утро вроде этого, с грозными вздымающимися бастионами облаков, просто создано для коней и всадников – и всадниц тоже, ибо в конном отряде наблюдалась по крайней мере одна представительница прекрасного пола.
Во главе всадников на выносливом черном мерине скакал моложавый полноватый джентльмен, чье крохотное личико терялось под шлемом пышных волос: мистер Тони Аркрайт, шильстон-апкотский ветеринар, гордо продемонстрировав гостям недавно народившегося жеребенка, изящного красавчика по имени Юний, пригласил всех проехаться по округе. Друзей, этих энтузиастов седла и шпор, долго уговаривать не пришлось. И хотя рядом с лошадьми, ликующе тявкая, резво носились и собаки – в их числе крохотный бело-каштановый клубок энергии, мистер Забавник Далройдский, – выехали всадники не на охоту, не в погоню за стариной Ренаром-лисом, но лишь освежиться и проветриться, подышать свежим воздухом и полюбоваться великолепными горными пейзажами.
Среди помянутых энтузиастов были и сквайр Далройдский верхом на Меднике, и мистер Оливер Лэнгли на гнедой кобылке. Позади, на чистокровном гунтере, мчался капитан Хой в своем черном плаще для верховой езды, роговых очках и огромной шляпе с вислыми полями. Он уже поправился настолько, что мог приподниматься в стременах, хотя «укухаренная» нога по-прежнему причиняла ему боль, так что галопу его недоставало напористости и стремительности; сегодня он мог претендовать на звание не столько лучшего наездника в Талботшире, сколько самого отважного. Замыкали колонну доктор Холл, а с ним – мистер Тадуэй, деревенский бакалейщик, и мистер Кодди Бинкс, аптекарь и завзятый охотник. А среди них, подстраиваясь под упругую поступь Далилы, свободно и непринужденно гарцевала в седле единственная дама в отряде, мисс Маргарет Моубрей, в яркой амазонке: глаза ее смеялись, на губах играла улыбка – само воплощение юного задора и счастья!
Мистер Аркрайт кстати прихватил с собою лук и колчан, ибо славился по всей округе как меткий стрелок, гроза птиц. Свои таланты он не замедлил продемонстрировать, натянув тетиву и сбив в полете грача; один из псов тут же радостно сбегал за дичью. В самом деле, в обращении с луком мистер Аркрайт весьма преуспел: он играючи целился и стрелял с седла, вот как сейчас, причем на диво метко; спутники его и прежде не раз и не два имели возможность наблюдать сей врожденный талант воочию.
Друзья мчались по верховым тропкам и стежкам из тех, что поровнее, легким стремительным аллюром, поднимались на гребни холмов и спускались в долины. По обе стороны от них проносились ряды высоких сосен и елей и раскидистые дубы, псы весело резвились среди кустов и ныряли в подлесок. Повсюду вокруг нагорья пестрели бессчетными цветами и цветущими кустарниками несказанной красоты, каждый из которых радовал глаз по-своему. В лица всадникам задувал ровный, восхитительно прохладный ветерок, бодрящий и влажный; мисс Моубрей не преминула заметить, что вскорости пойдет дождь. А они все ехали и ехали вперед, мимо густых кущ, мимо сосновых рощиц, мимо укромных распадков и лощин. Тропа то выравнивалась, то вновь начинала петлять и виться, то вела прямо; всадники же старались по возможности не терять из виду Одинокое озеро и Талботские пики: предосторожность весьма разумная, в противном случае так легко сбиться с относительно безопасной дороги, заехать в самую глушь и, чего доброго, повстречаться с каким-нибудь недружелюбным лесным обитателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
На этой неделе сны одолевали его вот уже несколько ночей: безумные, фосфоресцирующие галлюцинации, исполненные угрозы и ярости, и такие пугающие, что в самый разгар их мистер Доггер резко просыпался. Однако всякий раз видение мгновенно забывалось, оставляя по себе лишь раздражение и беспокойство. Отвратительные кошмары, сути которых, пробудившись, никак не вспомнишь, – полагаю, такого рода явления способны растревожить любого, даже самого респектабельного из джентльменов. Ежели с самим сквайром Далройдским такое случалось, отчего бы и не с почтенным поверенным, отчего бы не с хозяином Проспект-Коттеджа? Как служитель закона мистер Доггер привык иметь дело с фактами. Но поскольку от видений этих в памяти не оставалось ни следа, значит, не было и никаких фактов, что раздражало юриста до крайности. Однако ж мнилось ему, что все эти сны начинаются одинаково: за открытым створным окном его спальни слышался шелестящий шорох, и некое существо вроде птицы, угнездившись на подоконнике, заглядывало внутрь.
Той ночью мистеру Томасу Доггеру тоже пригрезится сон-другой, однако в отличие от всех предыдущих эти прочно отпечатаются в памяти. Он увидит себя в общей зале «Герба», у бильярда, вот только будет он никаким не поверенным, а округлым и пузатеньким бильярдным шаром на зеленом войлоке. На бортике пристроилась сова – или, скорее, тварь, изрядно смахивающая на сову. Впрочем, ощущается в ней нечто отчетливо несовиное, особенно в глазах, что пылают зеленым огнем под нависающими светлыми бровями; в призрачно-белом лице, в неопрятных темных волосах, что торчат на ее голове во все стороны, и в премерзком, как мнится мистеру Доггеру, нраве. Выпустив когти, с пронзительным криком птица бросается на пузатенький шар. В этот самый миг мистер Доггер закричит во сне, резко сядет в постели и оглядится по сторонам. Сердце затрепещет у него в груди, точно крылья на ветру. Он критически оценит ситуацию, убедится, что решетки и ставни на окне в полном порядке. Нальет себе воды из кувшина у изголовья кровати. Выпьет – и вновь откинется на подушку.
Очень скоро мистеру Доггеру будет другой сон: на сей раз ему привидится, как по зеленому войлоку катается крохотный человечек в форме бильярдного шара, причем никто иной, как седовласый и румяный коротышка-доктор. А сам он, простак-провинциал Том Доггер, станет гонять превратившегося в шар клиента кием. Это видение понравится ему куда больше; опять же и к дремоте оно весьма располагает. Греза померкнет; поверенный уснет и проснется наутро освеженным и бодрым.
Глава 3
ПОД МОКРЫМИ СОСНАМИ
Несколько дней спустя после ярмарки ясные небеса, столь восхитившие доктора Твида, сменились небом иного плана: темные тяжелые тучи, точно грузные галеоны, мощным строем вторглись в бескрайнюю синеву, в то время как по лесистым холмам, над озером и деревней, цепочкой мчались всадники. Утро выдалось морозным и свежим – в самый раз для верховой прогулки, невзирая на предвестия дождя. В Талботской долине тут и там лежали тени от галеонов-туч – ни дать ни взять наброшенное на ландшафт живое лоскутное одеяло из сумерек и света. Свежее, морозное утро вроде этого, с грозными вздымающимися бастионами облаков, просто создано для коней и всадников – и всадниц тоже, ибо в конном отряде наблюдалась по крайней мере одна представительница прекрасного пола.
Во главе всадников на выносливом черном мерине скакал моложавый полноватый джентльмен, чье крохотное личико терялось под шлемом пышных волос: мистер Тони Аркрайт, шильстон-апкотский ветеринар, гордо продемонстрировав гостям недавно народившегося жеребенка, изящного красавчика по имени Юний, пригласил всех проехаться по округе. Друзей, этих энтузиастов седла и шпор, долго уговаривать не пришлось. И хотя рядом с лошадьми, ликующе тявкая, резво носились и собаки – в их числе крохотный бело-каштановый клубок энергии, мистер Забавник Далройдский, – выехали всадники не на охоту, не в погоню за стариной Ренаром-лисом, но лишь освежиться и проветриться, подышать свежим воздухом и полюбоваться великолепными горными пейзажами.
Среди помянутых энтузиастов были и сквайр Далройдский верхом на Меднике, и мистер Оливер Лэнгли на гнедой кобылке. Позади, на чистокровном гунтере, мчался капитан Хой в своем черном плаще для верховой езды, роговых очках и огромной шляпе с вислыми полями. Он уже поправился настолько, что мог приподниматься в стременах, хотя «укухаренная» нога по-прежнему причиняла ему боль, так что галопу его недоставало напористости и стремительности; сегодня он мог претендовать на звание не столько лучшего наездника в Талботшире, сколько самого отважного. Замыкали колонну доктор Холл, а с ним – мистер Тадуэй, деревенский бакалейщик, и мистер Кодди Бинкс, аптекарь и завзятый охотник. А среди них, подстраиваясь под упругую поступь Далилы, свободно и непринужденно гарцевала в седле единственная дама в отряде, мисс Маргарет Моубрей, в яркой амазонке: глаза ее смеялись, на губах играла улыбка – само воплощение юного задора и счастья!
Мистер Аркрайт кстати прихватил с собою лук и колчан, ибо славился по всей округе как меткий стрелок, гроза птиц. Свои таланты он не замедлил продемонстрировать, натянув тетиву и сбив в полете грача; один из псов тут же радостно сбегал за дичью. В самом деле, в обращении с луком мистер Аркрайт весьма преуспел: он играючи целился и стрелял с седла, вот как сейчас, причем на диво метко; спутники его и прежде не раз и не два имели возможность наблюдать сей врожденный талант воочию.
Друзья мчались по верховым тропкам и стежкам из тех, что поровнее, легким стремительным аллюром, поднимались на гребни холмов и спускались в долины. По обе стороны от них проносились ряды высоких сосен и елей и раскидистые дубы, псы весело резвились среди кустов и ныряли в подлесок. Повсюду вокруг нагорья пестрели бессчетными цветами и цветущими кустарниками несказанной красоты, каждый из которых радовал глаз по-своему. В лица всадникам задувал ровный, восхитительно прохладный ветерок, бодрящий и влажный; мисс Моубрей не преминула заметить, что вскорости пойдет дождь. А они все ехали и ехали вперед, мимо густых кущ, мимо сосновых рощиц, мимо укромных распадков и лощин. Тропа то выравнивалась, то вновь начинала петлять и виться, то вела прямо; всадники же старались по возможности не терять из виду Одинокое озеро и Талботские пики: предосторожность весьма разумная, в противном случае так легко сбиться с относительно безопасной дороги, заехать в самую глушь и, чего доброго, повстречаться с каким-нибудь недружелюбным лесным обитателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116