Он, похоже, разрывался надвое между страхом – и желанием от страха избавиться, рассказав о нем хоть кому-нибудь. Возможно, размышлял он, это из-за вина воля его слабеет. Здесь мистер Боттом не ошибся; и за несколько минут до того, как погрузиться в хмельной туман, он произнес-таки слова великой важности.
– Самоубийца, – хрипло выговорил мистер Bottom. – Та, что покончила с собою… дочка мистера Марчанта… мисс Эдит… это она взяла ялик. Он всегда был ко мне добр, мистер Марчант-то. Девчонка… треклятый колодец… дьяволы… бедный молодой Чарли!
– Так что там с дочкой мистера Марчанта? – не отступался Оливер. – Говорят, она влюбилась в мистера Кэмплемэна, но он дал ей от ворот поворот, вот она и утопилась. Так расскажите почему…
Здесь церковный сторож повел себя несколько неожиданно – залился жиденьким смехом и тут же захлебнулся кашлем.
– До чего ж вы, сэр, в себе уверены, да только не так все было, – отвечал он, приходя в себя. – Не в том дело, тут уж вы мне поверьте. Она, сэры, из-за ребенка с собою покончила.
– Эгей! Из-за ребенка? Какого такого ребенка?
– Да ее собственного. Что? Вы, никак, мне не верите?
– Он хочет сказать, Нолл, что дочка старика викария забеременела, не обзаведясь предварительно мужем, – пояснил сквайр.
Мистер Боттом сонно закивал в знак подтверждения.
– А с ребенком что сталось?
– Да однажды утром ее спровадили отсюда в карете – в смысле, мисс Эдит, – вместе с ее несусветным позором. Отослали далеко на запад, за горы, в большой город… в Вороний Край… в больницу. Когда же она вернулась несколько месяцев спустя, никакого ребенка при ней и в помине не было. Да, эту тайну хранили свято – крепче не бывает! Поначалу никто ничего не знал, вот только викарий с женой, да ваш отец, сэр, мистер Ральф Тренч – он всегда был ко мне куда как добр и с мистером Марчантом близко дружил, – да еще старая перечница-служанка, да еще я, конечно, я ведь так здесь и жил, за домом священника!
– И что?
В глазах мистера Боттома отразилась неизбывная печаль, как если бы перед ним снова забрезжил свет тех давних, канувших в небытие дней.
– Тяжкий это был удар для мистера Марчанта и его супруги, сэры, уж здесь вы мне поверьте. Они-то всегда обходились со мной по-доброму. Когда эта шалая сумасбродка взяла на берегу ялик и вышла на нем в озеро – холодной ночью дело было, – и покончила счеты с жизнью, она, скажу напрямую, заодно и бедных своих родителей убила: оба умерли от разбитого сердца, не прошло и шести месяцев!
– А что же отец ребенка? – полюбопытствовал Оливер. – Что же Чарльз Кэмплемэн? Наверняка этим и объясняется его…
Мистер Боттом снова залился смехом, причем объяснить, что его так развеселило, и не подумал: слишком был поглощен вином. Он забормотал себе под нос бессвязные обрывки песни, очередной сентиментальной, меланхолической жалобы, исполненной горя и скорби, из числа тех, что пользовались такой популярностью у горцев. Предосторожности ради Оливер извлек дымящуюся трубку из руки церковного сторожа и отложил ее в сторону.
– Чарли Кэмплемэн, – возвестил мистер Боттом внезапно оживившись, – был молодой джентльмен великого ума, книжник, любитель наук, собиратель древностей, все копался в хрониках, выискивал всяческие тайны – в отличие от своего престарелого родителя, у того-то учености было немного, а интереса к подобным материям еще меньше; да и глаза уже никуда не годились. Бедняга Чарли! Он был ко мне добр – на свой лад. Мистер Ральф Тренч тоже со мной по-доброму обходился. И мистер Марчант тоже. Я вам не рассказывал, сэры, что за свою жизнь служил при пяти викариях?
– Рассказывали, мистер Боттом – улыбнулся Оливер.
– Так как же насчет лодки, сторож? – не отступался упрямый сквайр. – Послушайте, ведь насчет ялика вы нам рассказали отнюдь не все, сэр.
– Ялик, – пробормотал мистер Bottom. Глаза его вращались в глазницах, точно мраморные шарики, страдающие морской болезнью.
– Ялик, сэр, ялик. Что вы там нашли?
– Сову, – простонал мистер Боттом, потирая перепачканную щеку.
– Рогатую сову с белым лицом? – уточнил Оливер, оглядываясь на Марка.
– Да, с рогами и с белым лицом, – подтвердил мистер Боттом.
– И со светящимися зелеными глазами?
– Да, глаза ее светились зеленым светом!
– Ну и что – сова?
– Что – сова? – нараспев повторил мистер Боттом.
– Что такое эта сова? – вопросил Марк, снова встряхивая гостя за плечо.
– Сова, – проговорил мистер Боттом, глядя прямо перед собою, в огонь, словно описанные события разворачивались именно там, в камине. – Сова летала вокруг ялика, хотя уже рассвело, а потом спикировала на правый борт, уселась там и, пока я подгребал к лодке, не сводила с меня глаз, уж тут можете мне поверить.
– Но с какой стати ее бояться? – удивился Оливер. – Что такого страшного в сове?
– Зеленоглазая сова – зеленоглазый дьявол! – воскликнул мистер Боттом. – Сколько злобы в ее взгляде, сколько ярости в ее сердце, просто подумать жутко; то, что случилось, – все от нее! А теперь вот вернулась. Тогда я не знал, что это значит, но позже… позже…
Чего вы не знали, мистер Боттом?
– Это она напугала тупорылого, выгнала его из пещер в долину, держу пари, что так!
Мистер Боттом снова залился смехом, потом закашлялся, потом фыркнул; поморгал немного, руки и ноги его обмякли, челюсть отвисла, голова откинулась к спинке кресла, накрытой салфеткой, – и гость мирно захрапел.
– Похоже, на сегодня все, – произнес сквайр, поднимаясь с места.
– Если честно, Марк, я совершенно сбит с толку, – промолвил Оливер. – Мисс Марчант обнаруживает, что забеременела; ее спешно увозят в город, чтобы сохранить дело в тайне. Спустя какое-то время после возвращения она берет лодку, выплывает на середину озера и вручает свою бессмертную душу чернильно-черной бездне, кончая счеты с жизнью. Отправившись на поиски, мистер Боттом обнаруживает лодку без мисс Марчант; вместо нее он видит существо, весьма похожее на Скайлингденскую сову, которую, по всей видимости, до смерти боится. Ничего не понимаю. Может, это вообще не самоубийство? Может, бедняжку погубила сова?
Сквайр напряженно размышлял, обратив невыразительное тяжеловесное лицо к окну.
– Косолап сторожил пещеры и Скайлингденский лес с незапамятных времен, – промолвил Марк. – Очень может статься, что предположения старины Боттома соответствуют истине. Возможно, Косолапа выдворили из берлоги, а потом и убили, лишь для того, чтобы приманить кого-то в пещеру, и к груде камней, и к колодцу.
Мистер Bottom громко всхрапнул, словно в знак подтверждения; и в тот же миг Оливер воскликнул:
– Эгей! Раны на туше Косолапа свидетельствуют о том, что на медведя напали сверху, с воздуха… получается, это вовсе не мистер Шейкер постарался, а та самая сова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Самоубийца, – хрипло выговорил мистер Bottom. – Та, что покончила с собою… дочка мистера Марчанта… мисс Эдит… это она взяла ялик. Он всегда был ко мне добр, мистер Марчант-то. Девчонка… треклятый колодец… дьяволы… бедный молодой Чарли!
– Так что там с дочкой мистера Марчанта? – не отступался Оливер. – Говорят, она влюбилась в мистера Кэмплемэна, но он дал ей от ворот поворот, вот она и утопилась. Так расскажите почему…
Здесь церковный сторож повел себя несколько неожиданно – залился жиденьким смехом и тут же захлебнулся кашлем.
– До чего ж вы, сэр, в себе уверены, да только не так все было, – отвечал он, приходя в себя. – Не в том дело, тут уж вы мне поверьте. Она, сэры, из-за ребенка с собою покончила.
– Эгей! Из-за ребенка? Какого такого ребенка?
– Да ее собственного. Что? Вы, никак, мне не верите?
– Он хочет сказать, Нолл, что дочка старика викария забеременела, не обзаведясь предварительно мужем, – пояснил сквайр.
Мистер Боттом сонно закивал в знак подтверждения.
– А с ребенком что сталось?
– Да однажды утром ее спровадили отсюда в карете – в смысле, мисс Эдит, – вместе с ее несусветным позором. Отослали далеко на запад, за горы, в большой город… в Вороний Край… в больницу. Когда же она вернулась несколько месяцев спустя, никакого ребенка при ней и в помине не было. Да, эту тайну хранили свято – крепче не бывает! Поначалу никто ничего не знал, вот только викарий с женой, да ваш отец, сэр, мистер Ральф Тренч – он всегда был ко мне куда как добр и с мистером Марчантом близко дружил, – да еще старая перечница-служанка, да еще я, конечно, я ведь так здесь и жил, за домом священника!
– И что?
В глазах мистера Боттома отразилась неизбывная печаль, как если бы перед ним снова забрезжил свет тех давних, канувших в небытие дней.
– Тяжкий это был удар для мистера Марчанта и его супруги, сэры, уж здесь вы мне поверьте. Они-то всегда обходились со мной по-доброму. Когда эта шалая сумасбродка взяла на берегу ялик и вышла на нем в озеро – холодной ночью дело было, – и покончила счеты с жизнью, она, скажу напрямую, заодно и бедных своих родителей убила: оба умерли от разбитого сердца, не прошло и шести месяцев!
– А что же отец ребенка? – полюбопытствовал Оливер. – Что же Чарльз Кэмплемэн? Наверняка этим и объясняется его…
Мистер Боттом снова залился смехом, причем объяснить, что его так развеселило, и не подумал: слишком был поглощен вином. Он забормотал себе под нос бессвязные обрывки песни, очередной сентиментальной, меланхолической жалобы, исполненной горя и скорби, из числа тех, что пользовались такой популярностью у горцев. Предосторожности ради Оливер извлек дымящуюся трубку из руки церковного сторожа и отложил ее в сторону.
– Чарли Кэмплемэн, – возвестил мистер Боттом внезапно оживившись, – был молодой джентльмен великого ума, книжник, любитель наук, собиратель древностей, все копался в хрониках, выискивал всяческие тайны – в отличие от своего престарелого родителя, у того-то учености было немного, а интереса к подобным материям еще меньше; да и глаза уже никуда не годились. Бедняга Чарли! Он был ко мне добр – на свой лад. Мистер Ральф Тренч тоже со мной по-доброму обходился. И мистер Марчант тоже. Я вам не рассказывал, сэры, что за свою жизнь служил при пяти викариях?
– Рассказывали, мистер Боттом – улыбнулся Оливер.
– Так как же насчет лодки, сторож? – не отступался упрямый сквайр. – Послушайте, ведь насчет ялика вы нам рассказали отнюдь не все, сэр.
– Ялик, – пробормотал мистер Bottom. Глаза его вращались в глазницах, точно мраморные шарики, страдающие морской болезнью.
– Ялик, сэр, ялик. Что вы там нашли?
– Сову, – простонал мистер Боттом, потирая перепачканную щеку.
– Рогатую сову с белым лицом? – уточнил Оливер, оглядываясь на Марка.
– Да, с рогами и с белым лицом, – подтвердил мистер Боттом.
– И со светящимися зелеными глазами?
– Да, глаза ее светились зеленым светом!
– Ну и что – сова?
– Что – сова? – нараспев повторил мистер Боттом.
– Что такое эта сова? – вопросил Марк, снова встряхивая гостя за плечо.
– Сова, – проговорил мистер Боттом, глядя прямо перед собою, в огонь, словно описанные события разворачивались именно там, в камине. – Сова летала вокруг ялика, хотя уже рассвело, а потом спикировала на правый борт, уселась там и, пока я подгребал к лодке, не сводила с меня глаз, уж тут можете мне поверить.
– Но с какой стати ее бояться? – удивился Оливер. – Что такого страшного в сове?
– Зеленоглазая сова – зеленоглазый дьявол! – воскликнул мистер Боттом. – Сколько злобы в ее взгляде, сколько ярости в ее сердце, просто подумать жутко; то, что случилось, – все от нее! А теперь вот вернулась. Тогда я не знал, что это значит, но позже… позже…
Чего вы не знали, мистер Боттом?
– Это она напугала тупорылого, выгнала его из пещер в долину, держу пари, что так!
Мистер Боттом снова залился смехом, потом закашлялся, потом фыркнул; поморгал немного, руки и ноги его обмякли, челюсть отвисла, голова откинулась к спинке кресла, накрытой салфеткой, – и гость мирно захрапел.
– Похоже, на сегодня все, – произнес сквайр, поднимаясь с места.
– Если честно, Марк, я совершенно сбит с толку, – промолвил Оливер. – Мисс Марчант обнаруживает, что забеременела; ее спешно увозят в город, чтобы сохранить дело в тайне. Спустя какое-то время после возвращения она берет лодку, выплывает на середину озера и вручает свою бессмертную душу чернильно-черной бездне, кончая счеты с жизнью. Отправившись на поиски, мистер Боттом обнаруживает лодку без мисс Марчант; вместо нее он видит существо, весьма похожее на Скайлингденскую сову, которую, по всей видимости, до смерти боится. Ничего не понимаю. Может, это вообще не самоубийство? Может, бедняжку погубила сова?
Сквайр напряженно размышлял, обратив невыразительное тяжеловесное лицо к окну.
– Косолап сторожил пещеры и Скайлингденский лес с незапамятных времен, – промолвил Марк. – Очень может статься, что предположения старины Боттома соответствуют истине. Возможно, Косолапа выдворили из берлоги, а потом и убили, лишь для того, чтобы приманить кого-то в пещеру, и к груде камней, и к колодцу.
Мистер Bottom громко всхрапнул, словно в знак подтверждения; и в тот же миг Оливер воскликнул:
– Эгей! Раны на туше Косолапа свидетельствуют о том, что на медведя напали сверху, с воздуха… получается, это вовсе не мистер Шейкер постарался, а та самая сова?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116