Эсминцы вызвали подкрепление. Мы приготовились к длительной бомбардировке.
02.45. Один эскорт зашёл к нам с левого борта. Мы маневрировали на большой скорости, чтобы он не смог нас накрыть. Затем послышались три всплеска, за которыми последовали три адских взрыва. Они отбросили лодку ещё ближе ко дну океана. В помещении центрального поста заструилась гидравлическая жидкость. Стальной корпус застонал от перегрузок, отключились реле электромоторов, заклинило горизонтальный и вертикальный рули, стали подпрыгивать палубные плиты. Как только взрывы утихли, кто-то снова включил реле. Главмех убавил скорость, стараясь сохранить тишину. Внутри лодки всё затихло, только по его корпусу продолжали бить импульсы «асдика». Опытная команда эсминца вновь застопорила ход, чтобы прощупать локаторами глубину.
03.18. Возобновилось бомбометание: прозвучали три тяжёлых взрыва через короткие интервалы. Затем – новая серия. Мы сидели в полутьме при аварийном освещении, задерживая дыхание, как только барабанная дробь импульсов «асдика» становилась нестерпимо громкой. Некоторые из нас лежали на палубе, устремив взгляд кверху. Другие сидели, уставившись неизвестно куда. Не слышно было ни слова, ни кашля. Команда не впадала в отчаяние, остались только усталость и напряжение.
Час за часом через разные интервалы возобновлялись бомбардировки. Глубина была нашим главным преимуществом и единственной защитой.
12.00. Охотники все ещё ведут поиск над нами. Командир приказал раздать фруктовые консервы и бисквиты. Разумное решение. Люди немного приободрились от приёма пищи.
14.12. Последняя бомбардировка довела серию глубинных бомб, сброшенных на нас, до 128. Акустик сообщил, что слышит, как эскорты покидают место бомбардировки. У нас затеплилась надежда.
15.20. Ни единого взрыва за более чем часовой период времени. Что случилось? «Томми» израсходовали запас глубинных бомб? Решили прекратить операцию? Акустик с нежной заботливостью поворачивал свои вентили. Казалось, пространство до самого горизонта свободно от опасных звуков. Но где же третий эскорт?
– Включить донные помпы, – приказал Паульсен. – Посмотрим, клюнут ли они на эту приманку.
Раздражающий скрежет действовал на нас, как дрель дантиста. Хотя он и выдал нашу позицию, сверху на это не последовало никакой реакции. Третий эскорт, очевидно, тоже ушёл.
16.10. «У-557» всплыла через 14 часов. Когда капитан открыл рубочный люк на мостик, меня буквально вытолкнуло наружу под давлением человеческой массы снизу. Нас приветствовала великолепная погода. Мы благодарно вдыхали свежий воздух, хотя внезапное его изобилие заставило на мгновение задохнуться. Вентиляторы разносили воздух по самым затаённым уголкам корпуса лодки. Нам, находившимся на мостике, солнце никогда не казалось таким ярким, а небо – таким голубым. Поскольку конвой благополучно ускользнул от нашего преследования, «У-557» направилась на запад в поисках новой добычи.
Мы двигались трое суток, покрыв при умеренном волнении моря расстояние в 450 миль. На четвёртую ночь подлодка, патрулировавшая на крайнем севере Атлантики, радировала: «Конвой в сетке квадрата АЮ-35 курсом на восток. Скорость 12 узлов. Атакуйте».
Изменив курс, мы направились в давно знакомый, дальний район охоты. Другие подлодки, дешифровав радиограмму, также устремились на перехват. Однако штаб планировал использовать «У-557» иначе. Нам было приказано следовать в другой район, оставив добычу другим. Команде лодке оставалось ругаться, подобно пиратам, которые пролили бочонок рома.
Как выяснилось позже, конвой стал добычей большой «волчьей стаи». Раз за разом она торпедировала фланги, пока не уничтожила большую часть конвоя. Короткие радиограммы следовали одна за другой, извещая о нашей победе в одной из величайших битв за Атлантику. Эти радиограммы, скопившиеся на столе командира, свидетельствовали о беспощадности атак немецких подлодок, посылавших на дно суда противника одно за другим. Они были лаконичны и точны, как пуски наших торпед:
«Торпеды израсходованы. Потоплены пять судов тоннажем 24 тысячи тонн. Отправляемся на базу».
«Потоплено три судна тоннажем 18 тысяч тонн. Повреждено десять. Продолжаем преследование».
«Потопили четыре судна тоннажем в 21 тысячу тонн. Продолжаем преследование».
Жестокое сражение шло ещё двое суток. В эти часы безжалостной расправы с противником радиоаппаратура нашей подлодки была настроена на приём немецких радиостанций. Мы слушали специальные бюллетени новостей, которые информировали немецкий народ о победах германского подводного флота. Затем «волки» потеряли конвой в северном тумане, усеяв дно обломками 20 крупнотоннажных транспортов.
Когда одна из победоносных подлодок возвращалась на базу, она наткнулась ещё на один конвой и немедленно возобновила охоту. На этот раз «У-557» было приказано принять участие в атаках. По мере нашего приближения к северным широтам волнение моря усиливалось. Во время вахты на мостике меня нещадно хлестали резкие порывы ветра, морские брызги и пена. Видимость резко упала от 16 к четырём милям. Мы снова оказались в суровых климатических условиях Северной Атлантики. «У-557» сильно кренилась под действием продольных волн. Поиск продолжался второй день.
Ровно в 17.30 прозвучало:
– Тревога!
Подлодка быстро ушла под воду. Паульсен, примчавшийся в помещение центрального поста, крикнул в рубку:
– Старпом, что случилось?
Керн процедил закоченевшими губами:
– Эсминец по пеленгу тридцать, дистанция четыре тысячи метров.
Как только главмех выровнял лодку, акустик доложил, что вращающиеся на большой скорости винты медленно удаляются. Нас не обнаружили. Но тут же мы получили другую весть:
– Сильный шум впереди по левому борту. Должно быть, конвой.
Мы вышли на правый фланг предполагаемого конвоя. Паульсен приказал команде занять боевые места, а лодку погрузить на перископную глубину. Перископ ничего не обнаружил, и тогда командир распорядился поднять лодку на поверхность.
Как только рубка оказалась над водой, мы высыпали на палубу под набегавшие волны. Видимость составляла всего лишь две мили. Плотный слой облаков закрывал небо от бушующего моря. Мы тотчас бросились вдогонку за источником шума. Через 40 минут снова появился эскорт, но мы быстрым манёвром ушли от него. Морские волны, катившиеся с запада на восток, гнали нас вперёд. Лодка следовала всё дальше и дальше, преодолевая гигантские продольные волны.
Преследуя конвой в фиолетовых сумерках, мы сообщил в штаб о своей находке. Вскоре выяснилось, что конвой шёл, резко меняя курс. Два часа мы двигались на восток, совершая большие зигзаги, но так конвоя и не нашли. Крайне неохотно Паульсен приказал главмеху снова уйти под воду и продолжать поиск акустическими средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
02.45. Один эскорт зашёл к нам с левого борта. Мы маневрировали на большой скорости, чтобы он не смог нас накрыть. Затем послышались три всплеска, за которыми последовали три адских взрыва. Они отбросили лодку ещё ближе ко дну океана. В помещении центрального поста заструилась гидравлическая жидкость. Стальной корпус застонал от перегрузок, отключились реле электромоторов, заклинило горизонтальный и вертикальный рули, стали подпрыгивать палубные плиты. Как только взрывы утихли, кто-то снова включил реле. Главмех убавил скорость, стараясь сохранить тишину. Внутри лодки всё затихло, только по его корпусу продолжали бить импульсы «асдика». Опытная команда эсминца вновь застопорила ход, чтобы прощупать локаторами глубину.
03.18. Возобновилось бомбометание: прозвучали три тяжёлых взрыва через короткие интервалы. Затем – новая серия. Мы сидели в полутьме при аварийном освещении, задерживая дыхание, как только барабанная дробь импульсов «асдика» становилась нестерпимо громкой. Некоторые из нас лежали на палубе, устремив взгляд кверху. Другие сидели, уставившись неизвестно куда. Не слышно было ни слова, ни кашля. Команда не впадала в отчаяние, остались только усталость и напряжение.
Час за часом через разные интервалы возобновлялись бомбардировки. Глубина была нашим главным преимуществом и единственной защитой.
12.00. Охотники все ещё ведут поиск над нами. Командир приказал раздать фруктовые консервы и бисквиты. Разумное решение. Люди немного приободрились от приёма пищи.
14.12. Последняя бомбардировка довела серию глубинных бомб, сброшенных на нас, до 128. Акустик сообщил, что слышит, как эскорты покидают место бомбардировки. У нас затеплилась надежда.
15.20. Ни единого взрыва за более чем часовой период времени. Что случилось? «Томми» израсходовали запас глубинных бомб? Решили прекратить операцию? Акустик с нежной заботливостью поворачивал свои вентили. Казалось, пространство до самого горизонта свободно от опасных звуков. Но где же третий эскорт?
– Включить донные помпы, – приказал Паульсен. – Посмотрим, клюнут ли они на эту приманку.
Раздражающий скрежет действовал на нас, как дрель дантиста. Хотя он и выдал нашу позицию, сверху на это не последовало никакой реакции. Третий эскорт, очевидно, тоже ушёл.
16.10. «У-557» всплыла через 14 часов. Когда капитан открыл рубочный люк на мостик, меня буквально вытолкнуло наружу под давлением человеческой массы снизу. Нас приветствовала великолепная погода. Мы благодарно вдыхали свежий воздух, хотя внезапное его изобилие заставило на мгновение задохнуться. Вентиляторы разносили воздух по самым затаённым уголкам корпуса лодки. Нам, находившимся на мостике, солнце никогда не казалось таким ярким, а небо – таким голубым. Поскольку конвой благополучно ускользнул от нашего преследования, «У-557» направилась на запад в поисках новой добычи.
Мы двигались трое суток, покрыв при умеренном волнении моря расстояние в 450 миль. На четвёртую ночь подлодка, патрулировавшая на крайнем севере Атлантики, радировала: «Конвой в сетке квадрата АЮ-35 курсом на восток. Скорость 12 узлов. Атакуйте».
Изменив курс, мы направились в давно знакомый, дальний район охоты. Другие подлодки, дешифровав радиограмму, также устремились на перехват. Однако штаб планировал использовать «У-557» иначе. Нам было приказано следовать в другой район, оставив добычу другим. Команде лодке оставалось ругаться, подобно пиратам, которые пролили бочонок рома.
Как выяснилось позже, конвой стал добычей большой «волчьей стаи». Раз за разом она торпедировала фланги, пока не уничтожила большую часть конвоя. Короткие радиограммы следовали одна за другой, извещая о нашей победе в одной из величайших битв за Атлантику. Эти радиограммы, скопившиеся на столе командира, свидетельствовали о беспощадности атак немецких подлодок, посылавших на дно суда противника одно за другим. Они были лаконичны и точны, как пуски наших торпед:
«Торпеды израсходованы. Потоплены пять судов тоннажем 24 тысячи тонн. Отправляемся на базу».
«Потоплено три судна тоннажем 18 тысяч тонн. Повреждено десять. Продолжаем преследование».
«Потопили четыре судна тоннажем в 21 тысячу тонн. Продолжаем преследование».
Жестокое сражение шло ещё двое суток. В эти часы безжалостной расправы с противником радиоаппаратура нашей подлодки была настроена на приём немецких радиостанций. Мы слушали специальные бюллетени новостей, которые информировали немецкий народ о победах германского подводного флота. Затем «волки» потеряли конвой в северном тумане, усеяв дно обломками 20 крупнотоннажных транспортов.
Когда одна из победоносных подлодок возвращалась на базу, она наткнулась ещё на один конвой и немедленно возобновила охоту. На этот раз «У-557» было приказано принять участие в атаках. По мере нашего приближения к северным широтам волнение моря усиливалось. Во время вахты на мостике меня нещадно хлестали резкие порывы ветра, морские брызги и пена. Видимость резко упала от 16 к четырём милям. Мы снова оказались в суровых климатических условиях Северной Атлантики. «У-557» сильно кренилась под действием продольных волн. Поиск продолжался второй день.
Ровно в 17.30 прозвучало:
– Тревога!
Подлодка быстро ушла под воду. Паульсен, примчавшийся в помещение центрального поста, крикнул в рубку:
– Старпом, что случилось?
Керн процедил закоченевшими губами:
– Эсминец по пеленгу тридцать, дистанция четыре тысячи метров.
Как только главмех выровнял лодку, акустик доложил, что вращающиеся на большой скорости винты медленно удаляются. Нас не обнаружили. Но тут же мы получили другую весть:
– Сильный шум впереди по левому борту. Должно быть, конвой.
Мы вышли на правый фланг предполагаемого конвоя. Паульсен приказал команде занять боевые места, а лодку погрузить на перископную глубину. Перископ ничего не обнаружил, и тогда командир распорядился поднять лодку на поверхность.
Как только рубка оказалась над водой, мы высыпали на палубу под набегавшие волны. Видимость составляла всего лишь две мили. Плотный слой облаков закрывал небо от бушующего моря. Мы тотчас бросились вдогонку за источником шума. Через 40 минут снова появился эскорт, но мы быстрым манёвром ушли от него. Морские волны, катившиеся с запада на восток, гнали нас вперёд. Лодка следовала всё дальше и дальше, преодолевая гигантские продольные волны.
Преследуя конвой в фиолетовых сумерках, мы сообщил в штаб о своей находке. Вскоре выяснилось, что конвой шёл, резко меняя курс. Два часа мы двигались на восток, совершая большие зигзаги, но так конвоя и не нашли. Крайне неохотно Паульсен приказал главмеху снова уйти под воду и продолжать поиск акустическими средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124