Нам придётся противодействовать высадке союзников тем, чем располагаем.
– Герр капитан, штаб должен понимать, что мы не сможем уверенно выполнять боевые задания без «шнеркелей».
– Я понимаю вас и сочувствую. Однако не имею полномочий изменить ситуацию. Хотелось бы помочь вам, но есть предел и моим возможностям.
Я покинул офис Винтёра с твёрдой решимостью раздобыть «шнеркель» во что бы то ни стало и оснастить им «У-415» до начала десантной операции союзников. Судя по вооружению противника, которое мы наблюдали в море, его силы вторжения должны были быть столь велики, что ни одна наша подлодка не сможет быть использована в боевых целях без «шнеркеля». Меня беспокоила мысль о том, как плохо штаб представляет себе масштабы боевой мощи союзников и как мало извлекли уроков из наших ужасных потерь начальники в Берлине.
Я отвёл «У-415» в сухой док и договорился об объёме ремонтных работ. Затем позвонил на верфи Лориана и Сент-Назера, чтобы справиться о наличии там запасных «шнеркелей», правда, без успеха. Их поставляли в таком мизерном количестве, что оснастили всего лишь семь подлодок, базировавшихся на Брест. Однажды для меня мелькнул луч надежды: один из инженеров дока сообщил, что видел разобранный «шнеркель» в грузовом депо вокзала Монпарнас в Париже. Однако все мои попытки приобрести и доставить в Брест необходимое оборудование утонули в море бюрократических формальностей. Постепенно я смирился с тем горьким обстоятельством, что придётся снова выходить в море без «шнеркеля».
В течение нескольких дней пришли или приковыляли в бухту отдельные подлодки. Они составляли лишь часть тех, которым было приказано вернуться для отражения высадки союзников. За первые четыре месяца 1944 года было уничтожено более 55 наших лодок – около 80 процентов от вышедших в море. Мизерный тоннаж потопленных за этот период судов не оправдывал понесённых нами потерь. Само сохранение лодок должно было стать первоочередной задачей, поскольку они могли бы послужить тысячелетнему рейху, оказавшемуся в смертельной опасности.
С прибытием «У-821» тонкая струйка возвратившихся в порт подлодок иссякла. «У-311» была потоплена на обратном пути в порт, «У-392» не удалось встретиться у скал с нашим эскортом, «У-625» и «У-653» потерялись в Бискайском заливе, «У-744» и «У-603» пропали, не отправив радиограмм бедствия. В дополнение к лодкам, которые базировались на Брест и предназначенным для укрепления нашей обороны накануне вторжения союзников, к нам были направлены 20 подлодок из Норвегии. И все без «шнеркеля». Экипажи этих подлодок не имели опыта борьбы с противолодочными средствами противника. Только две из них прибыли в порт назначения. В целом в Бресте осталось лишь 15 подлодок – семь из них оснащены «шнеркелями». А мы должны были защищать тысячелетний рейх от миллионов союзных десантников.
Май наступил в атмосфере благоухания магнолий и сирени. Слабый бриз с океана распространял их на необъятные пастбища Бретани. Когда в начале апреля я покидал побережье, тёплый ветерок с юга и отдельные распустившиеся почки порождали только предчувствие прихода весны. За время моего отсутствия деревья покрылись листвой, зазеленела трава, расцвели цветы, установилась по-летнему жаркая погода.
Персонал верфей круглосуточно трудился под общей бетонной крышей, чтобы отремонтировать и оснастить оборудованием 15 подлодок для выполнения ими наиболее важного боевого задания. Торпеды, горючее и продовольствие были доставлены на пирс одновременно, чтобы сократить срок их погрузки в лодки. Наши мотористы произвели добровольно массу мелких починок, чтобы обеспечить боеготовность лодок к намеченному сроку.
В то время как спадала активность на верфях и усиливалась нервозность в штабных учреждениях базы, противник завершил свою подготовку к огромной десантной операции через пролив Ла-Манш. Он усилил воздушные налёты на порты побережья Бискайского залива, держа ежечасно нас и силы ПВО в напряжении. Каждую ночь эскадрильи самолётов союзников проносились над нашими базами, усеивая бухты и фарватеры магнитными минами. Каждый день наши тральщики выходили на поиски скрытой под водой плавучей смерти, а скалы побережья Брестской бухты отражали эхо от взрывов мин. Многочисленные эскадрильи англо-американских бомбардировщиков вторгались в небо Франции, систематически подвергая бомбардировкам её территорию, выводя из строя шоссейные и железнодорожные пути, вокзалы, склады, аэродромы, казармы, мосты, деревни и города. Они разрушали прекрасную Францию, которой до сих пор война почти не коснулась.
В один из этих солнечных зловещих дней старший офицер штабного подразделения «Запад» капитан Розинг нанёс ожидавшийся визит в компаунд Первой флотилии. Он ознакомил нас с планом штаба по уничтожению десантного флота союзников. В роли гостеприимного хозяина высокопоставленного гостя и командиров подлодок
Девятой флотилии, базировавшейся на другом конце города, выступал капитан Винтёр. Когда мы расселись за столом совещания, я обратил внимание на своих соратников по предстоявшей неординарной операции. Слева от меня сидел мой друг Хайн Зидер, командир «У-984». Справа – Дитер Захсе с «У-413». Кроме них здесь были Тедди Лештен, командир «У-373», Хайнц Марбах с «У-953», Бодденберг с «У-256», Ул с «У-269», Хартман с «У-441», Штарк с «У-740», Буге с «У-629», Кнакфус с «У-821», Мачулат с «У-247», Штамер с «У-354», Бекер с «У-218» и Кордес с «У-763».
Все мы были молоды, преданы делу, полны решимости выиграть сражение, к которому готовились так долго. Восемь из нас, включая меня, имели свои соображения относительно предстоявшей боевой операции. Однако адмирал Дениц не считал Нужным консультироваться с теми, кому предстояло сделать невозможное – остановить десантный флот, да ещё без помощи «шнеркеля».
Участники совещания приготовились слушать. Капитан Розинг пригладил на голове свою причёску с проседью, как будто выбившиеся волосы мешали ему думать. Он начал говорить только после того, как привёл их в порядок.
– Господа, как вы знаете, вторжения союзников можно ожидать в любой момент. Вы должны быть готовы выйти в море в любой час. Так как нашей разведке не удалось установить точную дату и место высадки десанта, я передам вам лишь общие указания. Мы должны быть готовы отразить десанты в любом месте. В Норвегии содержатся для этого в боеготовности 22 подлодки. Ещё 22 сосредоточены на побережье Бискайского залива в портах Лориан, Сент-Назер, Ла-Палис и Бордо. Наиболее вероятно, однако, что силы вторжения просто пересекут Ла-Манш и попытаются высадиться на наш берег в 20-50 милях от портов Англии. Тогда в бой придётся вступить вам. Приказ штаба лаконичен и точен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Герр капитан, штаб должен понимать, что мы не сможем уверенно выполнять боевые задания без «шнеркелей».
– Я понимаю вас и сочувствую. Однако не имею полномочий изменить ситуацию. Хотелось бы помочь вам, но есть предел и моим возможностям.
Я покинул офис Винтёра с твёрдой решимостью раздобыть «шнеркель» во что бы то ни стало и оснастить им «У-415» до начала десантной операции союзников. Судя по вооружению противника, которое мы наблюдали в море, его силы вторжения должны были быть столь велики, что ни одна наша подлодка не сможет быть использована в боевых целях без «шнеркеля». Меня беспокоила мысль о том, как плохо штаб представляет себе масштабы боевой мощи союзников и как мало извлекли уроков из наших ужасных потерь начальники в Берлине.
Я отвёл «У-415» в сухой док и договорился об объёме ремонтных работ. Затем позвонил на верфи Лориана и Сент-Назера, чтобы справиться о наличии там запасных «шнеркелей», правда, без успеха. Их поставляли в таком мизерном количестве, что оснастили всего лишь семь подлодок, базировавшихся на Брест. Однажды для меня мелькнул луч надежды: один из инженеров дока сообщил, что видел разобранный «шнеркель» в грузовом депо вокзала Монпарнас в Париже. Однако все мои попытки приобрести и доставить в Брест необходимое оборудование утонули в море бюрократических формальностей. Постепенно я смирился с тем горьким обстоятельством, что придётся снова выходить в море без «шнеркеля».
В течение нескольких дней пришли или приковыляли в бухту отдельные подлодки. Они составляли лишь часть тех, которым было приказано вернуться для отражения высадки союзников. За первые четыре месяца 1944 года было уничтожено более 55 наших лодок – около 80 процентов от вышедших в море. Мизерный тоннаж потопленных за этот период судов не оправдывал понесённых нами потерь. Само сохранение лодок должно было стать первоочередной задачей, поскольку они могли бы послужить тысячелетнему рейху, оказавшемуся в смертельной опасности.
С прибытием «У-821» тонкая струйка возвратившихся в порт подлодок иссякла. «У-311» была потоплена на обратном пути в порт, «У-392» не удалось встретиться у скал с нашим эскортом, «У-625» и «У-653» потерялись в Бискайском заливе, «У-744» и «У-603» пропали, не отправив радиограмм бедствия. В дополнение к лодкам, которые базировались на Брест и предназначенным для укрепления нашей обороны накануне вторжения союзников, к нам были направлены 20 подлодок из Норвегии. И все без «шнеркеля». Экипажи этих подлодок не имели опыта борьбы с противолодочными средствами противника. Только две из них прибыли в порт назначения. В целом в Бресте осталось лишь 15 подлодок – семь из них оснащены «шнеркелями». А мы должны были защищать тысячелетний рейх от миллионов союзных десантников.
Май наступил в атмосфере благоухания магнолий и сирени. Слабый бриз с океана распространял их на необъятные пастбища Бретани. Когда в начале апреля я покидал побережье, тёплый ветерок с юга и отдельные распустившиеся почки порождали только предчувствие прихода весны. За время моего отсутствия деревья покрылись листвой, зазеленела трава, расцвели цветы, установилась по-летнему жаркая погода.
Персонал верфей круглосуточно трудился под общей бетонной крышей, чтобы отремонтировать и оснастить оборудованием 15 подлодок для выполнения ими наиболее важного боевого задания. Торпеды, горючее и продовольствие были доставлены на пирс одновременно, чтобы сократить срок их погрузки в лодки. Наши мотористы произвели добровольно массу мелких починок, чтобы обеспечить боеготовность лодок к намеченному сроку.
В то время как спадала активность на верфях и усиливалась нервозность в штабных учреждениях базы, противник завершил свою подготовку к огромной десантной операции через пролив Ла-Манш. Он усилил воздушные налёты на порты побережья Бискайского залива, держа ежечасно нас и силы ПВО в напряжении. Каждую ночь эскадрильи самолётов союзников проносились над нашими базами, усеивая бухты и фарватеры магнитными минами. Каждый день наши тральщики выходили на поиски скрытой под водой плавучей смерти, а скалы побережья Брестской бухты отражали эхо от взрывов мин. Многочисленные эскадрильи англо-американских бомбардировщиков вторгались в небо Франции, систематически подвергая бомбардировкам её территорию, выводя из строя шоссейные и железнодорожные пути, вокзалы, склады, аэродромы, казармы, мосты, деревни и города. Они разрушали прекрасную Францию, которой до сих пор война почти не коснулась.
В один из этих солнечных зловещих дней старший офицер штабного подразделения «Запад» капитан Розинг нанёс ожидавшийся визит в компаунд Первой флотилии. Он ознакомил нас с планом штаба по уничтожению десантного флота союзников. В роли гостеприимного хозяина высокопоставленного гостя и командиров подлодок
Девятой флотилии, базировавшейся на другом конце города, выступал капитан Винтёр. Когда мы расселись за столом совещания, я обратил внимание на своих соратников по предстоявшей неординарной операции. Слева от меня сидел мой друг Хайн Зидер, командир «У-984». Справа – Дитер Захсе с «У-413». Кроме них здесь были Тедди Лештен, командир «У-373», Хайнц Марбах с «У-953», Бодденберг с «У-256», Ул с «У-269», Хартман с «У-441», Штарк с «У-740», Буге с «У-629», Кнакфус с «У-821», Мачулат с «У-247», Штамер с «У-354», Бекер с «У-218» и Кордес с «У-763».
Все мы были молоды, преданы делу, полны решимости выиграть сражение, к которому готовились так долго. Восемь из нас, включая меня, имели свои соображения относительно предстоявшей боевой операции. Однако адмирал Дениц не считал Нужным консультироваться с теми, кому предстояло сделать невозможное – остановить десантный флот, да ещё без помощи «шнеркеля».
Участники совещания приготовились слушать. Капитан Розинг пригладил на голове свою причёску с проседью, как будто выбившиеся волосы мешали ему думать. Он начал говорить только после того, как привёл их в порядок.
– Господа, как вы знаете, вторжения союзников можно ожидать в любой момент. Вы должны быть готовы выйти в море в любой час. Так как нашей разведке не удалось установить точную дату и место высадки десанта, я передам вам лишь общие указания. Мы должны быть готовы отразить десанты в любом месте. В Норвегии содержатся для этого в боеготовности 22 подлодки. Ещё 22 сосредоточены на побережье Бискайского залива в портах Лориан, Сент-Назер, Ла-Палис и Бордо. Наиболее вероятно, однако, что силы вторжения просто пересекут Ла-Манш и попытаются высадиться на наш берег в 20-50 милях от портов Англии. Тогда в бой придётся вступить вам. Приказ штаба лаконичен и точен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124