Ему была придана эскадрилья люфтваффе для противолодочной защиты. Морозным декабрьским днём «У-230» и другие подлодки сосредоточились в бухте Пиллау. Через проходы в ледяном покрове мы пробрались к выходу из бухты и направились на север с целью обнаружить и уничтожить конвой. Когда «У-230» вышла в открытое море, холодные волны, гонимые ветром, накрывали надстройку лодки» покрывая её толстым слоем льда. Через 16 часов мы обнаружили в темноте конвой и сразу же атаковали его. Атаки продолжались днём и ночью. Капитан использовал различные приёмы, а я производил пуски торпед с разных углов и неоднократно поражал цели. Постоянная «угроза» нападения с воздуха требовала от наших вахтенных смен неослабного внимания из-за возможного появления самолётов условного противника. Боевые игры завершились за пять дней до Рождества. «У-230», обогнув маяк Кильской бухты и пройдя через узкий проход, проделанный ледоколом, присоединилась к другим подлодкам у пирса Тирпица. Лодка и её экипаж показали высокие результаты и были признаны пригодными для первого боевого похода. Однако наше томительное ожидание на этом не закончилось.
За день до Рождества рано утром, когда термометр показывал 17 градусов ниже нуля, я отправил лодку в сухой док. Необходимо было нарастить площадь её мостика и второй палубы для установки ещё одной зенитки. Эта и другие работы были закончены в каиун Нового года. Наш выход в боевой поход наметили на 9 января 1943 года. Однако 8 января на борту лодки обнаружили серьёзную течь и выход в море отложили до следующего понедельника.
Последние две недели ожидания нас всех извели. Погода была холодной и ветреной. Она идеальным образом годилась для боевых операций, но не для того, чтобы проводить время в унылых и удручающих каютах на борту демонтированного океанского лайнера. Наша пища стала очень скудной даже на Рождество, хотя благодаря посылкам из дома это прошло мимо внимания экипажа. Мы нетерпеливо и жадно слушали передачи по радио коммюнике командования вермахта. Наше настроение не улучшали сообщения о неудаче Африканского корпуса Роммеля под Аль-Аламейном, вынужденного отступать, или о том, что русские и русская зима оказались серьёзными противниками на Восточном фронте. Но временные трудности наших победоносных армий воспринимались легче, чем вести об успешных рейдах подлодок, которые обходились без нашего участия. Согласно сообщениям по итогам 1942 года, атаки немецких подлодок стоили союзникам гибели судов общим тоннажем более чем 6 миллионов регистровых брутто-тонн, включая ежемесячные потери с июля по октябрь минимум 500 тысяч регистровых брутто-тонн. Только в ноябре они потеряли суда общим тоннажем 600 тысяч регистровых брутто-тонн. Голодная смерть Великобритании, блокированной нашими подводными лодками, казалось, наступит в ближайшее время. Призрак голода и поражения шествовал по Соединённому Королевству и стучал в дверь здания на Даунинг-стрит, 10.
Феноменальный успех был достигнут нашими подлодками, несмотря на постоянное совершенствование союзниками своей основной противолодочной системы обороны между Шотландией и Гренландией, а также в районе Бискайского залива. Противник взял на вооружение новый тип радара, который позволял бомбардировщикам запеленговать подлодку в подводном положении даже во время шторма. В ответ на эту угрозу наши подлодки оснащались оригинальным контрсредством «метокс», которое перехватывало радиоволны вражеского радара и предупреждало нас о грядущей атаке. Мы выигрывали время, необходимое для срочного погружения до появления самолётов врага.
Активность авиации противника резко возросла и над континентом. Регулярно подвергались беспокоящим налётам Гамбург, Дюссельдорф и другие города Германии. Мы сами были свидетелями кратковременного налёта на Киль, а когда я выезжал в Берлин, то попал там под более серьёзную бомбёжку.
После того как 8 января в «У-230» была обнаружена течь, Зигман воспользовался случаем, чтобы в последний раз перед походом повидать в Гамбурге жену и детей. Я решил использовать последнюю отсрочку для кратковременной поездки в столицу на свидание с Марианной. Мы провели с ней субботнюю ночь. Я понял тогда, что моя связь с Марианной гораздо прочнее портовых увлечений.
Вражеские бомбардировщики появились во время нашего воскресного завтрака в кафе «Вена» на Курфюрстендамм. Когда завыли сирены воздушной тревоги, Марианна потянула меня за руку. Мы быстро расплатились за незавершённый завтрак и побежали укрыться в соседней станции метро. Протиснувшись в глубь подземки, мы почувствовали, как первые отдалённые взрывы потрясли её стены. Марианна вела меня сквозь толпу, заполнившую платформу. Женщины сидели на чемоданах и картонных коробках, в которых содержались их пожитки, или же сбивались в группы, держа в руках мешки и рюкзаки. Старики и старухи стояли вдоль стен или сидели на небольших складных стульчиках. Дети беззаботно играли, равнодушные к грохоту разрывавшихся бомб и глухому бою зенитных установок. На что бы ни рассчитывали англичане, запугивая своим воскресным воздушным налётом случайных прохожих и гражданское население, он лишь укрепил во мне решимость поскорее встретиться с ними в открытом бою.
Налёт длился чуть больше часа. Когда мы выбрались из метро на поверхность, улицы были усеяны крошевом извёстки, стекла, кирпичей и прочим мусором. Воздух был насыщен стойким запахом бездымного пороха и пожарищ. Голубизну неба запачкали грязно-чёрные и серые разводы дыма, поднимавшиеся и снижавшиеся над изувеченным городом. Неподалёку от нас зазвенели колокола пожарных машин и протяжно затрубили рожки полицейских автомобилей.
Мой поезд в Киль должен был отойти от Штеттинского вокзала в 17.30, однако в результате воздушного налёта были разрушены железнодорожные пути в северном пригороде Берлина. Я в отчаянии остановился среди битой каменной лепки фасада вокзала и осколков стекла со станционной крыши. «У-230» не сможет выйти в свой боевой поход только потому, что её первый вахтенный офицер предпочёл любовь долгу. У меня оставалась возможность воспользоваться поездом на Гамбург. Эта линия осталась невредимой, по ней можно было кружным путём выбраться из западни. Мне сказали, что поезд на Гамбург отбывает в 20.00, на шесть часов позже.
Моё прощание с Марианной не сопровождалось душераздирающими сценами. Марианна была славной девушкой, она привыкла к моим коротким посещениям столицы. Мы пообещали друг другу быть осторожными и сохранить нашу любовь. Когда поезд отошёл от тёмной станции, я вновь услышал завывание сирен воздушной тревоги.
На следующий вечер в 20.30 я наконец прибыл в Киль и через 40 минут постучался в дверь капитана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124