Мы нырнули под воду на глубину, где нас не могли достать взрывы глубинных бомб, затем снова всплыли и опять бросились в погоню за конвоем. Эти сцены повторялись снова и снова. За тревогами неумолимо следовали взрывы глубинных бомб, сотрясавших лодку. В конце полудня поступила новая радиограмма бедствия: "Самолёт. Бомбы. Тонем. «У-470".
Когда над зоной сражения опустилась ночь, мы подсчитали, что четыре потопленных прошлой ночью транспорта противника стоили нам трёх наших подлодок. Это был ближний бой – око за око, зуб за зуб. Злая ирония состояла в том, что англичане потопили лодки, не нанёсшие им вреда. Мы же, отличившиеся в сражении, продолжили охоту за конвоем, когда шторм заставил самолёты удалиться. Почти через три часа после полуночи мы перехватили новый сигнал бедствия от одной из подлодок, атаковавших фланги конвоя: «Атакованы эсминцем. Тонем. "У-631". Кошмарная ночь закончилась потерями четырёх транспортов англичан и четырёх наших подлодок.
17 октября на рассвете союзники возобновили свои яростные атаки с воздуха на охотников за конвоем. Сражение продолжалось от зари до сумерек исключительно в пользу англичан. Мы всплывали и двигались вперёд в отчаянной попытке пройти несколько миль. Однако нас снова и снова атаковали с воздуха, загоняли в спасительную глубину. В конце второго дня гонки ещё две наших подлодки были потоплены бомбардировщиками с воздуха. «У-540» и «У-841» сообщили, что были атакованы самолётами, и ушли на дно. Охота прекратилась, но мы понесли большие потери. Из всей стаи удалось спастись только нашей лодке. Таков был общий баланс жизни и смерти осенью 1943 года: только одна из семи возвращалась на базу.
Поскольку мы потеряли конвой, пока уходили от атак с воздуха, штаб приказал нам следовать в сетку квадрата ВД-62 и ожидать дальнейших указаний. Пока мы двигались в заданный район, погода значительно улучшилась. Лодка продвигалась крайне осторожно, надолго погружаясь под воду, как только появлялся дневной свет, и всплывая в полной темноте. Ранним утром 22 октября мы прибыли в заданный район. За сутки температура воздуха поднялась до 20 градусов тепла по Цельсию, ночь наступила необычайно спокойная. Тишина была обманчивой, но не для нас. Мы научились чувствовать опасность, как матёрый медведь, неоднократно раненный охотничьими пулями. И знали, что секунда беспечности оборачивается смертью, что опасности и противник подстерегают нас повсюду.
Несколько дней наше терпение подвергалось жестокому испытанию. Скрываясь под покровом темноты, мы бороздили океан зигзагами, отслеживая зону, достаточно обширную, чтобы через неё смогли пройти три конвоя. Когда дневной свет загнал нас под воду, мы затаились на глубине 40 метров, ощупывая морскую гладь локатором и прослушивая её акустическими приборами. Затем вечером 26 октября появился шанс: акустик услышал шум, который мог исходить только от конвоя. В 21.40 мы всплыли. Месяц в безоблачном небе светил слишком ярко. Было полное безветрие. Наша лодка легко передвигалась по гладкой, серебряной поверхности моря, грохоча дизелями.
Прямо по курсу перед нами на дистанции шесть тысяч метров тащился конвой. Горизонт был усеян чёрными точками, передвигавшимися на запад на определённом расстоянии друг от друга. С левого фланга конвой сопровождали три сторожевика, другой эскорт маячил с правого фланга и ещё один – в хвосте армады. Дистанции, отделявшие эскорты друг от друга, значительно разнились. Как это ни невероятно, но мы всплыли за строем боевого охранения. Через несколько минут эскорты развернулись один за другим и, заметив нас, с вырывавшимися вместе с клубами дыма искрами помчались вперёд с целью предупредить нашу атаку. Зигман гнал лодку на полных оборотах в смелой попытке выйти на край конвоя раньше, чем неистово маневрировавшие эскорты смогли бы соединить свои силы. Наши зигзаги путали преследователей, однако три неприятельские тени неуклонно приближались, отбрасывая волны от форштевня. Вскоре показалось, что мы попали в западню. Однако пока ничто не мешало лодке выйти на угол атаки. «У-230» рванулась вперёд, быстро сокращая дистанцию до передвигавшихся чёрных монстров.
Командир крикнул:
– Старпом, даю 40 секунд на выстрел!
Я был готов уложиться в этот короткий промежуток времени. Определив расстояние до цели, прицелившись, рассчитав время хода, я пустил через короткие промежутки четыре носовые торпеды. Наша лодка резко накренилась, ложась на обратный курс. Через мгновение я дёрнул спусковой рычаг в пятый раз, выпуская последнюю торпеду с кормы. Эта была самая быстрая атака из тех, которые мы когда-либо совершали.
В то время как пять торпед устремились на запад, «У-230» рванулась на восток с тремя преследовавшими эскортами за кормой. При свете луны серые надстройки охотников сияли белизной. Через несколько минут частого сердцебиения у западного горизонта взметнулся ряд сполохов пламени. Два, возможно, три транспорта были поражены нашими торпедами. Часы показывали 22.25. К нашему изумлению, эскорты, находившиеся позади нас на дистанции броска камнем, неожиданно развернулись и понеслись назад к атакованному конвою.
«У-230» ещё час продолжала идти на полных оборотах, затем Зигман позволил команде расслабиться. Через три часа после того, как англичане прекратили нас преследовать, Ридель сообщил в штаб об итогах наших атак: «Конвой БД-64. Курсом на запад. Три попадания. Без возможности проследить характер повреждений. Ранее потоплены четыре транспорта общим тоннажем 26 тысяч тонн. Все торпеды израсходованы. Возвращаемся на базу».
Вслед за передачей своей радиограммы мы взяли курс на Бискайский залив. Прежде чем первые лучи солнца смогли демаскировать нас, «У-230» ушла под воду.
Мы, как и прежде, двигались в надводном положении только ночью. Когда был пересечён невидимый барьер, которым оградили залив союзники, атаки с воздуха учащались с каждым часом. В постоянном напряжении мы следовали, держа свои палубы вровень с поверхностью моря; носовые и кормовые цистерны балласта были чуть затоплены водой для мгновенного погружения. Каждый час кошмарного перехода по этим опасным водам мог оказаться для нас последним.
На третью ночь после битвы с конвоем нас сотрясали взрывы от 16 сброшенных глубинных бомб. На четвёртую ночь мы ныряли под воду шесть раз и уклонились от 24 довольно точно сброшенных кассет боезарядов. На пятую ночь нам были посланы вдогонку 28 бомб. На шестую лодка погружалась в глубину пять раз и уклонилась от 20 бомб. На седьмую ночь число атак с воздуха сократилось, но мы шли в район патрулирования группы охотников противника с совершенно пустыми торпедными аппаратами. Нам удалось перехитрить врага, двигаясь медленно и соблюдая молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124