Во-первых, обычные сновидения человек видит, как правило, либо при погружении в сон, либо незадолго до пробуждения. И длятся они недолго. Бывают, конечно, патологические, бредовые состояния, бывают галлюцинации и тому подобное. Но травка — именно я ей придумала название «зомби» — не давала галлюцинаций, подобных тем, что вызывает, допустим, наркотик ЛСД-25. То, что видел «внутренний» человек, вовсе не было сном «внешнего». «Внешний» спал без сновидений. А «внутренний» жил совершенно особой жизнью: ел, пил, спал — и видел при этом сны! — воевал, мечтал, любил, одним словом, полностью ощущал физическую материальность своего существования.
— А «внешний» об этом и не догадывался?
— Я же сказала: до определенного момента. Если «внешний» переставал употреблять травку, то начинал видеть кошмарные сны, обретал неуравновешенность, повышенную агрессивность, его начинало ломать. И успокаивался он лишь после того, как начинал выкуривать уже не одну сигарету, а две или всаживать в вену не два кубика с раствором экстракта, а четыре. Впрочем, то же самое получалось и в том случае, если человек постоянно употреблял «зомби» месяца два-три. Где-то на третий-четвертый месяц ему уже не хватало прежней дозы, и он начинал ее повышать. А от увеличения дозы «внутренняя» и «внешняя» личности начинали сближаться. «Перегородка», отделявшая их друг от друга, становилась все тоньше и тоньше. Наконец она прорывалась, личности взаимопроникали друг в друга, и тогда могло произойти все что угодно…
— А именно? — Многое из того, о чем говорила Эухения, я представлял себе очень хорошо… Но все-таки хотелось знать больше.
— Иногда это приводило к буйному помешательству. Примерно к такому, как то, о котором вам рассказывала Лусия, вспоминая день, когда погибла ее мать. Тогда в толпе, вырвавшейся из научного центра после взрыва лабораторной установки, люди вели себя очень похоже…
— Это была установка для производства «Зомби-7»? — спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
— О том, что там производилось, — ответила супергадалка, — не знал никто, кроме Рейнальдо Мендеса и его сотрудников, а также Хорхе дель Браво. Я вообще очень долго слыхом не слыхивала такого названия. Моя травка, семена которой я вывезла из Вьетнама, называлась просто «зомби», без всяких номеров.
— Но вы ведь близко знали Мендеса… — прищурился я.
Эухения глазом не моргнула.
— Далеко не каждый мужчина способен сразу же выдавать государственные тайны любовницам.
— Допустим. Я вас перебил, по-моему? Вы говорили о последствиях взаимопроникновения «внутренней» и «внешней» личностей…
— Должна вам сказать, что во Вьетнаме я еще многого не знала. Я ведь не могла серьезно изучать тех, кто употреблял «зомби». Только потом я собрала кое-какой материал и проанализировала его. Вряд ли это можно было назвать серьезным научным анализом. Я продала нескольким раненым по сто-двести унций сухой травы, записала их адреса и потом, уже после Вьетнама, съездила туда… Для меня это было большим шоком… Даже трагедией, если хотите. Мне казалось, что я облегчаю страдания людей, а я их погубила. Поверьте, Деметрио, что вполне искренне каюсь в этом грехе, но у меня не было слишком уж корыстных мыслей.
— Господь милостив, я думаю, что он разберется, какие у вас были побуждения. — Сказать это на полном серьезе мне было трудно, но я постарался, чтобы ирония не совсем уж била в глаза. — Но давайте ближе к делу, сеньора. Значит, одним из последствий было буйное помешательство, так?
— О случаях буйного помешательства среди тех, кто употреблял «зомби», я знала сама. Они произошли на моих глазах, в том же госпитале. Но ни один из них не сочли следствием употребления наркотиков — я ведь уже сказала, кажется, что в составе крови не было заметных изменений. Точно так же вышло и в двух других случаях, когда выздоравливающие впадали в кому. Медики не могли отыскать реальных причин, тем более что в обоих случаях больные из комы не вышли… Да и я еще не была уверена, что это следствие курения «зомби» или внутривенной инъекции экстракта.
— А сколько вы заработали на этом? — с моей стороны это был не очень скромный вопрос, но для человека, который уже побывал в коме и, возможно, не без посредства препаратов Эухении, вполне простительный.
— Заработать деньги я не смогла — не дали. Вьетнамца убили партизаны, а плантацию, где он выращивал траву, сожгли напалмом, когда атаковали вьетконговцев. У меня лишь случайно сохранился мешочек семян, которые мне удалось вывезти в Штаты. Но и в США мне не удалось начать дело. Тем более что у меня кончился срок контракта с армией, и я потеряла возможность работать в лаборатории. Мне подвернулась возможность продолжить университетское образование, вот тут я и собрала статистику по десяти ветеранам Вьетнама… Тут тоже были случаи буйного помешательства и комы, но обнаружилось и нечто иное. У четырех проявился синдром раздвоения личности. Именно тогда я подумала о «внешнем» и «внутреннем» «я» этих парней.
— И вам захотелось продолжить исследования?
— Это оказалось не так-то просто сделать. Во-первых, я уже знала, что у меня просматривается криминал по многим позициям, а во-вторых, работать в такой области, как препараты, влияющие на психику — это означает оказаться по крайней мере под негласным наблюдением спецслужб. Но тут подвернулся случай. На Хайди умер мой отец, и я вернулась, чтобы вступить в права наследницы.
— А много вам досталось?
— Ну, по тем временам довольно много. Примерно семь с половиной миллионов песо. В основном в недвижимости. Но дело не в наследстве. Едва я приехала на Хайди, как мной заинтересовался Хорхе дель Браво.
— Говорят, это был весьма любвеобильный кабальеро?
Эухения смущенно потупилась. Можно было не объяснять, каким образом складывались их отношения. Хотя претендовать на титул вице-мисс Хайди, как Марсела или Соледад, нынешняя супергадалка, наверное, не могла бы даже в молодости, привлекательного в ней и сейчас было больше чем достаточно.
— Оставим эту тему… — поскромничала сеньора Дорадо. — Будет достаточно, если я скажу, что нашла с ним общий язык. Он как раз в то время создавал этот засекреченный научный центр и предложил мне прекрасные условия для работы.
— А за что вас арестовали в Штатах? — спросил я.
— Ну, это было уже два года спустя. Хорхе поручил мне встретиться с одним из специалистов, работавших в аналогичной области, на которого вышли его агенты. Формально я приехала как представитель сельскохозяйственной компании на переговоры о продаже тонизирующих добавок для прохладительных напитков…
— Вашим контрагентом была компания «G & К»? — Этот вопрос заставил Эухению испуганно поежиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
— А «внешний» об этом и не догадывался?
— Я же сказала: до определенного момента. Если «внешний» переставал употреблять травку, то начинал видеть кошмарные сны, обретал неуравновешенность, повышенную агрессивность, его начинало ломать. И успокаивался он лишь после того, как начинал выкуривать уже не одну сигарету, а две или всаживать в вену не два кубика с раствором экстракта, а четыре. Впрочем, то же самое получалось и в том случае, если человек постоянно употреблял «зомби» месяца два-три. Где-то на третий-четвертый месяц ему уже не хватало прежней дозы, и он начинал ее повышать. А от увеличения дозы «внутренняя» и «внешняя» личности начинали сближаться. «Перегородка», отделявшая их друг от друга, становилась все тоньше и тоньше. Наконец она прорывалась, личности взаимопроникали друг в друга, и тогда могло произойти все что угодно…
— А именно? — Многое из того, о чем говорила Эухения, я представлял себе очень хорошо… Но все-таки хотелось знать больше.
— Иногда это приводило к буйному помешательству. Примерно к такому, как то, о котором вам рассказывала Лусия, вспоминая день, когда погибла ее мать. Тогда в толпе, вырвавшейся из научного центра после взрыва лабораторной установки, люди вели себя очень похоже…
— Это была установка для производства «Зомби-7»? — спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
— О том, что там производилось, — ответила супергадалка, — не знал никто, кроме Рейнальдо Мендеса и его сотрудников, а также Хорхе дель Браво. Я вообще очень долго слыхом не слыхивала такого названия. Моя травка, семена которой я вывезла из Вьетнама, называлась просто «зомби», без всяких номеров.
— Но вы ведь близко знали Мендеса… — прищурился я.
Эухения глазом не моргнула.
— Далеко не каждый мужчина способен сразу же выдавать государственные тайны любовницам.
— Допустим. Я вас перебил, по-моему? Вы говорили о последствиях взаимопроникновения «внутренней» и «внешней» личностей…
— Должна вам сказать, что во Вьетнаме я еще многого не знала. Я ведь не могла серьезно изучать тех, кто употреблял «зомби». Только потом я собрала кое-какой материал и проанализировала его. Вряд ли это можно было назвать серьезным научным анализом. Я продала нескольким раненым по сто-двести унций сухой травы, записала их адреса и потом, уже после Вьетнама, съездила туда… Для меня это было большим шоком… Даже трагедией, если хотите. Мне казалось, что я облегчаю страдания людей, а я их погубила. Поверьте, Деметрио, что вполне искренне каюсь в этом грехе, но у меня не было слишком уж корыстных мыслей.
— Господь милостив, я думаю, что он разберется, какие у вас были побуждения. — Сказать это на полном серьезе мне было трудно, но я постарался, чтобы ирония не совсем уж била в глаза. — Но давайте ближе к делу, сеньора. Значит, одним из последствий было буйное помешательство, так?
— О случаях буйного помешательства среди тех, кто употреблял «зомби», я знала сама. Они произошли на моих глазах, в том же госпитале. Но ни один из них не сочли следствием употребления наркотиков — я ведь уже сказала, кажется, что в составе крови не было заметных изменений. Точно так же вышло и в двух других случаях, когда выздоравливающие впадали в кому. Медики не могли отыскать реальных причин, тем более что в обоих случаях больные из комы не вышли… Да и я еще не была уверена, что это следствие курения «зомби» или внутривенной инъекции экстракта.
— А сколько вы заработали на этом? — с моей стороны это был не очень скромный вопрос, но для человека, который уже побывал в коме и, возможно, не без посредства препаратов Эухении, вполне простительный.
— Заработать деньги я не смогла — не дали. Вьетнамца убили партизаны, а плантацию, где он выращивал траву, сожгли напалмом, когда атаковали вьетконговцев. У меня лишь случайно сохранился мешочек семян, которые мне удалось вывезти в Штаты. Но и в США мне не удалось начать дело. Тем более что у меня кончился срок контракта с армией, и я потеряла возможность работать в лаборатории. Мне подвернулась возможность продолжить университетское образование, вот тут я и собрала статистику по десяти ветеранам Вьетнама… Тут тоже были случаи буйного помешательства и комы, но обнаружилось и нечто иное. У четырех проявился синдром раздвоения личности. Именно тогда я подумала о «внешнем» и «внутреннем» «я» этих парней.
— И вам захотелось продолжить исследования?
— Это оказалось не так-то просто сделать. Во-первых, я уже знала, что у меня просматривается криминал по многим позициям, а во-вторых, работать в такой области, как препараты, влияющие на психику — это означает оказаться по крайней мере под негласным наблюдением спецслужб. Но тут подвернулся случай. На Хайди умер мой отец, и я вернулась, чтобы вступить в права наследницы.
— А много вам досталось?
— Ну, по тем временам довольно много. Примерно семь с половиной миллионов песо. В основном в недвижимости. Но дело не в наследстве. Едва я приехала на Хайди, как мной заинтересовался Хорхе дель Браво.
— Говорят, это был весьма любвеобильный кабальеро?
Эухения смущенно потупилась. Можно было не объяснять, каким образом складывались их отношения. Хотя претендовать на титул вице-мисс Хайди, как Марсела или Соледад, нынешняя супергадалка, наверное, не могла бы даже в молодости, привлекательного в ней и сейчас было больше чем достаточно.
— Оставим эту тему… — поскромничала сеньора Дорадо. — Будет достаточно, если я скажу, что нашла с ним общий язык. Он как раз в то время создавал этот засекреченный научный центр и предложил мне прекрасные условия для работы.
— А за что вас арестовали в Штатах? — спросил я.
— Ну, это было уже два года спустя. Хорхе поручил мне встретиться с одним из специалистов, работавших в аналогичной области, на которого вышли его агенты. Формально я приехала как представитель сельскохозяйственной компании на переговоры о продаже тонизирующих добавок для прохладительных напитков…
— Вашим контрагентом была компания «G & К»? — Этот вопрос заставил Эухению испуганно поежиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158