Как понял? В пятом ярусе, вентиляционная галерея! О'кей! Заберешь их и уходи через трассу 23-28, понял? 23-28! До конечного пункта! Жди нас там. Все!
Из этого я уловил, что Браун намного лучше меня знает все эти подземелья и, должно быть, ищет тут не только Лусию с Эухенией.
— Мартель, Мартель! — заорал было Браун, но Андрюха, отправив очередную очередь по адресу «тигров», заорал по-русски:
— Мартель накрылся, Капрал!
Тот, что был с «винторезом», аккуратно положил бинокль, прицелился и почти неслышно чпокнул. В бойницы плеснуло красно-оранжевым отсветом, дохнуло тугим жаром…
— Молодчага! — завопил Андрюха. — Огнемет ковырнула!
На то, что снайпер был назван в женском роде, я как-то не отреагировал — не до того было. Вполне можно было ожидать, что теперь я стал лишним на этом празднике жизни…
— Уходим! — веско бросил Браун, сунул рацию в карман, а меня тычком пихнул к выходу. При этом он придержал меня за майку, чтоб я не бежал слишком быстро.
Пригибался я тщательно, но только в порядке перестраховки.
Там, внизу, по склону растекалась огнесмесь из взорванного огнемета. Пламя охватывало деревья и кусты, полоса огня и дыма как бы отгородила людей Брауна от «тигров». Палить они палили, но фактически только для обозначки. Пули попискивали над траншеей, но очень редко попадали в бруствер.
Значительно хуже было то, что творилось в воздухе. Вертолеты «тигров», как видно, не рисковали садиться на гору, так как на ней не имелось ровных проплешин, за исключением той, что была у вентиляционной шахты. Зависать над горкой им казалось небезопасным, потому что тут их можно было даже подствольником грохнуть, если хорошо попасть, а у молодцов Брауна было всего в достатке. Поэтому вертолеты «тигров» вертелись каруселью вокруг горы и молотили из пулеметов и автоматов по площадям. Самое интересное, что траншею, по которой мы успели добежать до пулеметного гнезда, они вниманием не почтили. И за то спасибо!
В пулеметном гнезде нас ожидали еще четверо вооруженных до зубов деятелей. Кроме пары американских пулеметов «М-60», у них был еще российский автоматический гранатомет «Пламя», он же «АГС-17», китайский «РПГ-7» с охапкой патронов, а также куча всякой мелочи типа уже знакомых мне складных пистолетов-пулеметов «ПП-90», револьверов «магнум» и впервые увиденных российских «ударов».
Когда меня впихнули в пулеметное гнездо, я еще не был уверен, что жизнь мне собираются оставить. Но вот когда в бетонном полу открыли люк и указали мне на вертикальную стальную лестницу, я понял, что помилован на неопределенный срок.
Внизу меня ждали. Стоило, черт побери, выкарабкиваться из подземной тюрьмы, чтоб через полчаса опять туда попасть, но уже к другим тюремщикам. Мне опять сковали запястья, причем наручниками с тремя браслетками, две защелкнули на моих, а третью — на левой руке какого-то козла, которого я в темноте не разглядел. На морду мне налепили пластырь, чтобы я не орал и не задавал вопросов.
Пока меня упаковывали, вся команда Брауна спустилась вниз, в подземный этаж пулеметного бункера. Мужик, к которому я был прицеплен, и еще куча народу пошли куда-то по очередному туннелю, а пара человек осталась возиться в темноте позади нас. Судя по тому, что они чего-то ворочали, куда-то что-то вкручивали и чем-то шуршали, эти хлопцы готовились взорвать гнездо и завалить выход наружу.
Впереди тоже шли двое с фонарями, проверяя, свободен ли путь, и оторвавшись на несколько десятков метров вперед от основной команды.
Топали мы быстро, почти бежали. Три раза меняли направление, сворачивая перпендикулярно прежнему, потом спустились на два этажа ниже и тут услышали отдаленный грохот взрыва. По-моему, подрывники нас догнали несколько раньше, чем сработала их фиговина.
Я все это плохо запомнил. Контузия, последствия которой Эухении удалось на время ослабить, дала себя знать. Все-таки сотрясение мозга я получил приличное, хотя меня начало мутить только сейчас, почти два часа спустя… В конце концов я понял, что могу сдохнуть сам по себе, без пролития крови. Но как я повалился на пол и что было сразу после этого, мне запомнить не удалось.
ГОРНОЕ ШАЛЕ
Когда я очухался, то очень удавился. Даже если бы в тот момент, когда я впадал в беспамятство, мне пообещали при пробуждении горный воздух, синее небо и утреннее солнце, я бы не поверил. Тем более что уже не раз оказывался в искусственной реальности.
Краешек солнца был виден из-за темных мохнатых от леса гор. Неровная цепочка скругленных вершин просматривалась через здоровенное, в полстены, окно. Рядом с окном была еще и стеклянная дверь, выводившая на просторный балкон. Через эту самую дверь в помещение, где я находился, втекал свежайший, придающий силы воздух.
А находился я в комнате, совсем не напоминавшей место заточения. Да и вообще, пленных, заложников, как и других граждан, по разным причинам лишенных свободы, так не содержат. Номер в «Каса бланке де Лос-Панчос» был похуже, хотя за него я выложил вперед тыщу гринов, а сюда меня вселили бесплатно.
Лежал я на вполне приличной, где-то на четыре персоны кроватке. Бельишко было свежайшее и даже с ароматом чего-то цветочного. На стенах в золоченых багетах висели солидные картины со всякими там вакхами и ариаднами, ледами и лебедями, наводившими на несолидные размышления. Столики с мраморными крышками, всякие там пуфики, коврище поверх паркета, зеркала… Вкус устроителя интерьера казался уж очень знакомым. Ба! Нечто подобное я когда-то видел на асиенде «Лопес-23», которую, как потом выяснилось, доблестно взорвал Китаец Чарли.
Самочувствие у меня было неплохое. Причем над тем, чтобы оно таковым стало, кто-то серьезно поработал. Я обнаружил, что все мои ссадины обработаны каким-то гелем-спреем, то есть на них напылена бактерицидная пленка, имеющая, очевидно, и анестезирующие свойства. Во всяком случае, ничего не болело. Все свободные от ссадин участки тела были явно отмыты или хотя бы протерты. По крайней мере я себя не ощущал свиньей, завалившейся в чистую постель после нескольких дней пребывания в грязи.
Несколько беспокоило отсутствие одежды. Я лежал голышом, как новорожденный. Конечно, если очень захочется, то удрать можно и без порток, но все-таки в шортах удобнее. Но ни шортов, ни плавок, ни майки, ни трофейных ботинок мне не оставили.
Кроме двери, выводившей на балкон (по площади это была скорее открытая веранда), тут было еще две двери. Но их я решил оставить на потом. Обнаружив, что с координацией движений у меня все о'кей и ноги меня держат вполне сносно, я слез со своего лежбища и выбрался на балкон-веранду. Дабы не сверкать лишними подробностями своего тела, замотался в простыню на манер древнего римлянина.
Место было — будь здоров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
Из этого я уловил, что Браун намного лучше меня знает все эти подземелья и, должно быть, ищет тут не только Лусию с Эухенией.
— Мартель, Мартель! — заорал было Браун, но Андрюха, отправив очередную очередь по адресу «тигров», заорал по-русски:
— Мартель накрылся, Капрал!
Тот, что был с «винторезом», аккуратно положил бинокль, прицелился и почти неслышно чпокнул. В бойницы плеснуло красно-оранжевым отсветом, дохнуло тугим жаром…
— Молодчага! — завопил Андрюха. — Огнемет ковырнула!
На то, что снайпер был назван в женском роде, я как-то не отреагировал — не до того было. Вполне можно было ожидать, что теперь я стал лишним на этом празднике жизни…
— Уходим! — веско бросил Браун, сунул рацию в карман, а меня тычком пихнул к выходу. При этом он придержал меня за майку, чтоб я не бежал слишком быстро.
Пригибался я тщательно, но только в порядке перестраховки.
Там, внизу, по склону растекалась огнесмесь из взорванного огнемета. Пламя охватывало деревья и кусты, полоса огня и дыма как бы отгородила людей Брауна от «тигров». Палить они палили, но фактически только для обозначки. Пули попискивали над траншеей, но очень редко попадали в бруствер.
Значительно хуже было то, что творилось в воздухе. Вертолеты «тигров», как видно, не рисковали садиться на гору, так как на ней не имелось ровных проплешин, за исключением той, что была у вентиляционной шахты. Зависать над горкой им казалось небезопасным, потому что тут их можно было даже подствольником грохнуть, если хорошо попасть, а у молодцов Брауна было всего в достатке. Поэтому вертолеты «тигров» вертелись каруселью вокруг горы и молотили из пулеметов и автоматов по площадям. Самое интересное, что траншею, по которой мы успели добежать до пулеметного гнезда, они вниманием не почтили. И за то спасибо!
В пулеметном гнезде нас ожидали еще четверо вооруженных до зубов деятелей. Кроме пары американских пулеметов «М-60», у них был еще российский автоматический гранатомет «Пламя», он же «АГС-17», китайский «РПГ-7» с охапкой патронов, а также куча всякой мелочи типа уже знакомых мне складных пистолетов-пулеметов «ПП-90», револьверов «магнум» и впервые увиденных российских «ударов».
Когда меня впихнули в пулеметное гнездо, я еще не был уверен, что жизнь мне собираются оставить. Но вот когда в бетонном полу открыли люк и указали мне на вертикальную стальную лестницу, я понял, что помилован на неопределенный срок.
Внизу меня ждали. Стоило, черт побери, выкарабкиваться из подземной тюрьмы, чтоб через полчаса опять туда попасть, но уже к другим тюремщикам. Мне опять сковали запястья, причем наручниками с тремя браслетками, две защелкнули на моих, а третью — на левой руке какого-то козла, которого я в темноте не разглядел. На морду мне налепили пластырь, чтобы я не орал и не задавал вопросов.
Пока меня упаковывали, вся команда Брауна спустилась вниз, в подземный этаж пулеметного бункера. Мужик, к которому я был прицеплен, и еще куча народу пошли куда-то по очередному туннелю, а пара человек осталась возиться в темноте позади нас. Судя по тому, что они чего-то ворочали, куда-то что-то вкручивали и чем-то шуршали, эти хлопцы готовились взорвать гнездо и завалить выход наружу.
Впереди тоже шли двое с фонарями, проверяя, свободен ли путь, и оторвавшись на несколько десятков метров вперед от основной команды.
Топали мы быстро, почти бежали. Три раза меняли направление, сворачивая перпендикулярно прежнему, потом спустились на два этажа ниже и тут услышали отдаленный грохот взрыва. По-моему, подрывники нас догнали несколько раньше, чем сработала их фиговина.
Я все это плохо запомнил. Контузия, последствия которой Эухении удалось на время ослабить, дала себя знать. Все-таки сотрясение мозга я получил приличное, хотя меня начало мутить только сейчас, почти два часа спустя… В конце концов я понял, что могу сдохнуть сам по себе, без пролития крови. Но как я повалился на пол и что было сразу после этого, мне запомнить не удалось.
ГОРНОЕ ШАЛЕ
Когда я очухался, то очень удавился. Даже если бы в тот момент, когда я впадал в беспамятство, мне пообещали при пробуждении горный воздух, синее небо и утреннее солнце, я бы не поверил. Тем более что уже не раз оказывался в искусственной реальности.
Краешек солнца был виден из-за темных мохнатых от леса гор. Неровная цепочка скругленных вершин просматривалась через здоровенное, в полстены, окно. Рядом с окном была еще и стеклянная дверь, выводившая на просторный балкон. Через эту самую дверь в помещение, где я находился, втекал свежайший, придающий силы воздух.
А находился я в комнате, совсем не напоминавшей место заточения. Да и вообще, пленных, заложников, как и других граждан, по разным причинам лишенных свободы, так не содержат. Номер в «Каса бланке де Лос-Панчос» был похуже, хотя за него я выложил вперед тыщу гринов, а сюда меня вселили бесплатно.
Лежал я на вполне приличной, где-то на четыре персоны кроватке. Бельишко было свежайшее и даже с ароматом чего-то цветочного. На стенах в золоченых багетах висели солидные картины со всякими там вакхами и ариаднами, ледами и лебедями, наводившими на несолидные размышления. Столики с мраморными крышками, всякие там пуфики, коврище поверх паркета, зеркала… Вкус устроителя интерьера казался уж очень знакомым. Ба! Нечто подобное я когда-то видел на асиенде «Лопес-23», которую, как потом выяснилось, доблестно взорвал Китаец Чарли.
Самочувствие у меня было неплохое. Причем над тем, чтобы оно таковым стало, кто-то серьезно поработал. Я обнаружил, что все мои ссадины обработаны каким-то гелем-спреем, то есть на них напылена бактерицидная пленка, имеющая, очевидно, и анестезирующие свойства. Во всяком случае, ничего не болело. Все свободные от ссадин участки тела были явно отмыты или хотя бы протерты. По крайней мере я себя не ощущал свиньей, завалившейся в чистую постель после нескольких дней пребывания в грязи.
Несколько беспокоило отсутствие одежды. Я лежал голышом, как новорожденный. Конечно, если очень захочется, то удрать можно и без порток, но все-таки в шортах удобнее. Но ни шортов, ни плавок, ни майки, ни трофейных ботинок мне не оставили.
Кроме двери, выводившей на балкон (по площади это была скорее открытая веранда), тут было еще две двери. Но их я решил оставить на потом. Обнаружив, что с координацией движений у меня все о'кей и ноги меня держат вполне сносно, я слез со своего лежбища и выбрался на балкон-веранду. Дабы не сверкать лишними подробностями своего тела, замотался в простыню на манер древнего римлянина.
Место было — будь здоров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158