Кофейный аппарат дышал теплом, как сейчас. Вот этот табурет. Она села…» — Толик, чуть отведя полу пиджака, тоже сел на кожаный табурет.
Он не ошибся. Именно тут оказалась Катя, когда запыхавшись, вбежала в кафе, спасаясь от воображаемой погони.
Женщина за стойкой сдержанно кивнула новому посетителю и подошла к нему. Этот мужчина, как показалось ей, нес в себе угрозу. Но лишь только Толик заговорил, это ощущение исчезло. И дело было не в словах, произнесенных им, а в тоне, вкрадчивом, мягком, словно бы он не просил, а вел задушевный разговор.
— Чашечку кофе, пожалуйста.
— С сахаром?
— Пол-ложечки. Я сильно сладкий кофе не люблю.
Зашумел, засвистел аппарат. Толик втянул в себя ароматный запах и положил на стойку деньги.
— У вас всегда так мало народу?
— По утрам — да.
— И в то утро мало было?
Женщина не сразу поняла, пододвинула чашку к посетителю:
— О каком утре вы говорите?
— Да, — задумчиво проговорил Толик, — неприятные моменты забываются быстрее, чем приятные. Я говорю об убийстве Малютина. Чем тот день мог отличаться от предыдущих или последующих? — склонив голову набок, промолвил Толик.
— Наше кафе довольно далеко от административного здания, так что у нас даже выстрелов в тот день не было слышно.
Бандит легко перехватил взгляд барменши и тут же понял: к ней из милиции и из ФСБ еще не приходили, не допрашивали. Значит, он здесь первый.
— Меня интересует тот самый день. Сразу после убийства к вам никто не заходил?
Женщина насторожилась. Вновь в Толике произошла перемена. Глаза, показавшиеся барменше вначале голубыми, стали стального серого цвета.
— Собственно говоря, я не могу припомнить.
— Все вы прекрасно помните, — Толик это прочувствовал, и произнес слова так, что у женщины мурашки пробежали по спине.
Затем он, не отводя взгляда, запустил руку во внутренний карман пиджака, и когда женщине уже показалось, что оттуда появится пистолет, взмахнул удостоверением, раскрыв его всего на несколько секунд — так, чтобы та успела прочесть лишь название организации, увидеть фотографию и штемпель.
— ФСБ, — коротко произнес Толик, захлопывая удостоверение двумя пальцами и бросая его во внутренний карман. — Нас интересует, не заходил ли кто-нибудь в ваше кафе в первые пятнадцать минут после убийства.
— Погодите… — барменша потерла пальцами виски.
У нее нестерпимо разболелась голова, и ей казалось, стоит посетителю уйти, боль отступит. Но в то же время она не знала, правильно ли поступит, рассказав о женщине, звонившей с ее телефона.
— Я могу вам помочь, — произнес Толик, доставая запаянную в пластик фотографию Кати Ершовой, — вы ее видели в день убийства?
Барменша хотела сказать, что не помнит, но не смогла сделать этого сразу и сообразила, что ложь станет явной.
Как любой человек, работающий в торговле, она не любила ни милицию, ни ФСБ, ни налоговую инспекцию и делилась информацией неохотно. Но, взятая на испуг, призналась:
— Да, я ее видела.
— В первый раз видели, иди она заходила к вам в кафе раньше?
— По-моему, в первый.
— У вас не так уж много посетителей, чтобы забывать постоянных. Что она делала?
— Посидела, выпила кофе и ушла.
— Долго это продолжалось?
— Не вспомню. Много людей проворачивается здесь задень.
Толик сузил глаза и подумал: "Раз женщина-фотограф сидела в кафе, значит, ей некуда было пойти. Она обязательно должна была позвонить кому-нибудь из знакомых.
Одиночество гнетет, когда ты уверен, что за тобой гонятся.
Она боялась одна выйти на улицу".
— Кому она звонила от вас?
И вновь испуг мелькнул на лице женщины. «Я угадал», — подумал бандит.
— Да-да, она кому-то звонила.
— Кому именно?
— В редакцию, — вырвалось у барменши.
«Конечно же, — сообразил Толик, — раз журналистка, значит, звонила к друзьям, в редакцию».
— Какое издание?
И женщина тут же вспомнила, как Катя говорила в трубку: «Это редакция журнала „Курьер“? Позовите Лилю, пожалуйста».
— По-моему, журнал назывался «Курьер», и спрашивала она Лилю.
— Сама она не назвала себя.
— По-моему, ее зовут Екатерина. Так она сказала в трубку.
— Вы правильно поступили, все рассказав нам, — спокойно произнес Толик. — Надеюсь, это поможет следствию. — Он поднялся, одернул пиджак и приветливо улыбнулся женщине за стойкой. — Надеюсь, вы понимаете, о нашем разговоре не стоит распространяться. И если кто-нибудь подозрительный начнет интересоваться тем самым звонком, вы не спешите говорить то, что сказали сейчас мне.
Толик вышел на улицу и прикрыл за собой дверь в кафе. «По-моему, я продвигаюсь в правильном направлении».
В газетном киоске он купил свежий номер журнала «Курьер» и на последней странице нашел несколько телефонных номеров. Тут же, в таксофоне, набрал первый из них. Ответил приятный женский голос:
— Редакция журнала «Курьер», отдел писем.
— Лилю пригласите, пожалуйста, — Толик сообразил, что не так много женщин носит имя Лиля, и скорее всего в редакции такая одна.
— Ее сейчас нет, — тут же прозвучало в трубке.
— Досадно. Может, вы могли бы мне помочь?
— Смотря в чем, — ответила словоохотливая собеседница.
— Я из Москвы, меня попросили кое-что привезти ей.
Я сейчас в центре города, домашний же адрес Лили остался в записной книжке в номере гостиницы. Вечером уезжаю, нет сил мотаться туда и назад.
На другом конце провода задумались. В общем, не принято давать незнакомым лицам адреса сотрудников редакции, но в голосе чувствовалась растерянность, говорил звонивший любезно, и не доверять ему оснований не было. К тому же, Лиля никогда не имела отношения к скандальным материалам, из-за которых могли прийти к ней домой с претензиями.
— Погодите секундочку, сейчас посмотрю, — трубка, судя по звуку, легла на стол.
Послышалось шуршание страниц, и вскоре Толик уже записывал коротким карандашом на обложке журнала домашний адрес Лили.
— Вы меня выручили. Думаю, Лиля будет вам благодарна. Передайте ей привет, когда появится, — и он повесил трубку, не уточнив, от кого именно передавать привет.
Таким образом, через пятнадцать минут Толик уже был во дворе Лилькиного дома. Ему пришлось оставить свой «Джип» перед воткнутым в асфальт ковшом экскаватора, который не сдвинулся ни на метр с того самого дня, когда Лиля привезла сюда Катерину. С журналом в руке Толик поднялся на площадку, где располагалась квартира Лильки.
Вновь его лицо выглядело абсолютно бесстрастным, вновь глаза сделались стального серого цвета.
Он нежно прикоснулся к кнопке звонка. Он знал, именно в такие моменты нужно ловить каждый звук в квартире. Если человек дома и не собирается открывать, он обязательно выдаст себя неосторожным движением.
Квартира ответила ему полной тишиной.
Толик осмотрел дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Он не ошибся. Именно тут оказалась Катя, когда запыхавшись, вбежала в кафе, спасаясь от воображаемой погони.
Женщина за стойкой сдержанно кивнула новому посетителю и подошла к нему. Этот мужчина, как показалось ей, нес в себе угрозу. Но лишь только Толик заговорил, это ощущение исчезло. И дело было не в словах, произнесенных им, а в тоне, вкрадчивом, мягком, словно бы он не просил, а вел задушевный разговор.
— Чашечку кофе, пожалуйста.
— С сахаром?
— Пол-ложечки. Я сильно сладкий кофе не люблю.
Зашумел, засвистел аппарат. Толик втянул в себя ароматный запах и положил на стойку деньги.
— У вас всегда так мало народу?
— По утрам — да.
— И в то утро мало было?
Женщина не сразу поняла, пододвинула чашку к посетителю:
— О каком утре вы говорите?
— Да, — задумчиво проговорил Толик, — неприятные моменты забываются быстрее, чем приятные. Я говорю об убийстве Малютина. Чем тот день мог отличаться от предыдущих или последующих? — склонив голову набок, промолвил Толик.
— Наше кафе довольно далеко от административного здания, так что у нас даже выстрелов в тот день не было слышно.
Бандит легко перехватил взгляд барменши и тут же понял: к ней из милиции и из ФСБ еще не приходили, не допрашивали. Значит, он здесь первый.
— Меня интересует тот самый день. Сразу после убийства к вам никто не заходил?
Женщина насторожилась. Вновь в Толике произошла перемена. Глаза, показавшиеся барменше вначале голубыми, стали стального серого цвета.
— Собственно говоря, я не могу припомнить.
— Все вы прекрасно помните, — Толик это прочувствовал, и произнес слова так, что у женщины мурашки пробежали по спине.
Затем он, не отводя взгляда, запустил руку во внутренний карман пиджака, и когда женщине уже показалось, что оттуда появится пистолет, взмахнул удостоверением, раскрыв его всего на несколько секунд — так, чтобы та успела прочесть лишь название организации, увидеть фотографию и штемпель.
— ФСБ, — коротко произнес Толик, захлопывая удостоверение двумя пальцами и бросая его во внутренний карман. — Нас интересует, не заходил ли кто-нибудь в ваше кафе в первые пятнадцать минут после убийства.
— Погодите… — барменша потерла пальцами виски.
У нее нестерпимо разболелась голова, и ей казалось, стоит посетителю уйти, боль отступит. Но в то же время она не знала, правильно ли поступит, рассказав о женщине, звонившей с ее телефона.
— Я могу вам помочь, — произнес Толик, доставая запаянную в пластик фотографию Кати Ершовой, — вы ее видели в день убийства?
Барменша хотела сказать, что не помнит, но не смогла сделать этого сразу и сообразила, что ложь станет явной.
Как любой человек, работающий в торговле, она не любила ни милицию, ни ФСБ, ни налоговую инспекцию и делилась информацией неохотно. Но, взятая на испуг, призналась:
— Да, я ее видела.
— В первый раз видели, иди она заходила к вам в кафе раньше?
— По-моему, в первый.
— У вас не так уж много посетителей, чтобы забывать постоянных. Что она делала?
— Посидела, выпила кофе и ушла.
— Долго это продолжалось?
— Не вспомню. Много людей проворачивается здесь задень.
Толик сузил глаза и подумал: "Раз женщина-фотограф сидела в кафе, значит, ей некуда было пойти. Она обязательно должна была позвонить кому-нибудь из знакомых.
Одиночество гнетет, когда ты уверен, что за тобой гонятся.
Она боялась одна выйти на улицу".
— Кому она звонила от вас?
И вновь испуг мелькнул на лице женщины. «Я угадал», — подумал бандит.
— Да-да, она кому-то звонила.
— Кому именно?
— В редакцию, — вырвалось у барменши.
«Конечно же, — сообразил Толик, — раз журналистка, значит, звонила к друзьям, в редакцию».
— Какое издание?
И женщина тут же вспомнила, как Катя говорила в трубку: «Это редакция журнала „Курьер“? Позовите Лилю, пожалуйста».
— По-моему, журнал назывался «Курьер», и спрашивала она Лилю.
— Сама она не назвала себя.
— По-моему, ее зовут Екатерина. Так она сказала в трубку.
— Вы правильно поступили, все рассказав нам, — спокойно произнес Толик. — Надеюсь, это поможет следствию. — Он поднялся, одернул пиджак и приветливо улыбнулся женщине за стойкой. — Надеюсь, вы понимаете, о нашем разговоре не стоит распространяться. И если кто-нибудь подозрительный начнет интересоваться тем самым звонком, вы не спешите говорить то, что сказали сейчас мне.
Толик вышел на улицу и прикрыл за собой дверь в кафе. «По-моему, я продвигаюсь в правильном направлении».
В газетном киоске он купил свежий номер журнала «Курьер» и на последней странице нашел несколько телефонных номеров. Тут же, в таксофоне, набрал первый из них. Ответил приятный женский голос:
— Редакция журнала «Курьер», отдел писем.
— Лилю пригласите, пожалуйста, — Толик сообразил, что не так много женщин носит имя Лиля, и скорее всего в редакции такая одна.
— Ее сейчас нет, — тут же прозвучало в трубке.
— Досадно. Может, вы могли бы мне помочь?
— Смотря в чем, — ответила словоохотливая собеседница.
— Я из Москвы, меня попросили кое-что привезти ей.
Я сейчас в центре города, домашний же адрес Лили остался в записной книжке в номере гостиницы. Вечером уезжаю, нет сил мотаться туда и назад.
На другом конце провода задумались. В общем, не принято давать незнакомым лицам адреса сотрудников редакции, но в голосе чувствовалась растерянность, говорил звонивший любезно, и не доверять ему оснований не было. К тому же, Лиля никогда не имела отношения к скандальным материалам, из-за которых могли прийти к ней домой с претензиями.
— Погодите секундочку, сейчас посмотрю, — трубка, судя по звуку, легла на стол.
Послышалось шуршание страниц, и вскоре Толик уже записывал коротким карандашом на обложке журнала домашний адрес Лили.
— Вы меня выручили. Думаю, Лиля будет вам благодарна. Передайте ей привет, когда появится, — и он повесил трубку, не уточнив, от кого именно передавать привет.
Таким образом, через пятнадцать минут Толик уже был во дворе Лилькиного дома. Ему пришлось оставить свой «Джип» перед воткнутым в асфальт ковшом экскаватора, который не сдвинулся ни на метр с того самого дня, когда Лиля привезла сюда Катерину. С журналом в руке Толик поднялся на площадку, где располагалась квартира Лильки.
Вновь его лицо выглядело абсолютно бесстрастным, вновь глаза сделались стального серого цвета.
Он нежно прикоснулся к кнопке звонка. Он знал, именно в такие моменты нужно ловить каждый звук в квартире. Если человек дома и не собирается открывать, он обязательно выдаст себя неосторожным движением.
Квартира ответила ему полной тишиной.
Толик осмотрел дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87