Выходит, вера не может удержать людей от союза с сатаной. Подняв меч на страну единоверцев, Саддам Хусейн поставил себя выше Аллаха. И нет греха в том, если теперь покарать отступников.
Ахмад Камиль с автоматом в руках выскочил из своей комнаты и длинной очередью прошил коридор. Один из солдат Азиза Омара плашмя рухнул на пол. Его автомат ударился о стену и загремел железом. Выстрелы грянули как гром с ясного неба.
Будь явиз Омар европейцем, он бы помянул имена всех матерей вместе взятых, но он только охнул: «О, Аллах!» Этот сукин сын, неизвестный ему кувейтец, открыл стрельбу, что никак не входило в планы группы.
— О, Аллах!
Бой длился больше десяти минут. Ахмад Камиль яростно отстреливался, то и дело меняя позицию. В ход пошли гранаты. Вскоре барак запылал.
В стычке Азиз Омар потерял двух солдат. Он был зол и расстроен, еще не понимая своего счастья. Чтобы выглядеть героем, надо идти не на овец, а на львов. Настоящему бойцу честь делает только схватка с сильным противником. Поэтому, столкнувшись с трусоватым, растерянным, паникующим врагом, после боя надо уметь представить его свирепым, собранным, активным противником. Тогда только тебя и твои дела оценят как подвиги.
Азизу Омару выдумывать ничего не пришлось. Ахмад Камиль помог ему создать репутацию отчаянного вояки.
Покончив со сторожевым постом, Азиз Омар подал сигнал своим машинам.
До центрального узла связи отряд «Меч свободы» промчался по неплохой дороге на резиновом ходу. Два стосильных «Форда» доставили диверсантов к цели. Сопротивление Кувейта было сломлено фактически в один день…
Радость свершенного испытывали все — генералы, офицеры, солдаты: наглый спекулятивный Кувейт пал к ногам Ирака.
Однако упоение победой — слова похвал, похвальба собственной лихостью и отвагой — длилось недолго.
Кувейтцы не верили, что Ирак посмеет напасть на их страну.
Саддам Хусейн плохо верил в то, что Соединенные Штаты рискнут начать войну против Ирака. Его армия, самая крупная, самая боеспособная на Ближнем Востоке, выглядела несокрушимой силой.
Однако то, как быстро американцы и их союзники начали наращивать военную группировку в Персидском заливе и на Аравийском полуострове, говорило, что угроза вторжения в Ирак отнюдь не призрачна.
Судьбы разведчиков нередко решаются на самом высоком правительственном уровне.
Новое задание, которое выдал Азизу Омару доктор Исмаил Убаиди, утверждал лично Саддам Хусейн. Шеф зарубежной разведки, пригласив офицера к себе, поздравил его с присвоением звания майора и тут же сообщил, что он назначен командиром особого диверсионного отряда «Евфрат», которому поручено сложное задание.
Азиз Омар вышел от шефа окрыленный.
Он так и не узнал, что все переданное ему Исмаилом Убаиди исходило от Саддама Хусейна, а решение об этом принималось на заседании Совета революционного командования Ирака.
Поначалу заседание протекало по обычным канонам. Но вот пришла очередь Исмаила Убаиди доложить президенту сведения о быстром сосредоточении американских войск в Саудовской Аравии и о создании мощной эскадры в Персидском заливе. Шеф разведки сообщал такого рода факты в нейтральной форме, всячески избегая каких-либо выводов и даже намеков на них. Подобные доклады для Исмаила Убаиди всегда походили на игру с огнем. При этом бензином поливал себя сам разведчик, а сидевший во главе стола Саддам Хусейн слушал и поигрывал золоченой зажигалкой. Никто никогда не мог угадать, высечет ли президент огонь и бросит его в сторону докладчика или проглотит плохие новости и спрячет зажигалку, в очередной раз помиловав начальника разведки с его погаными новостями.
В зале заседаний стояла гробовая тишина.
Никто не смел произнести хоть какое-то слово. Лица у всех посуровели, с них исчезли угодливые улыбки, только что придававшие членам Совета революционного командования подобие живых людей. Все были готовы одобрить и поддержать любое решение, которое примет их президент.
Исмаил Убаиди смотрел в бумагу, которую держал перед собой, не смея поднять глаза на диктатора.
Саддам Хусейн сидел, чуть сгорбившись, как сидят степные орлы над терзаемой добычей, и пристально всматривался в лица членов совета. О чем думают эти люди? Кого винят во всем, что произошло и происходит? Какие планы вызревают в их головах?
— Так, — голос Саддама Хусейна звучал с замогильной мрачностью, — что нам предлагает разведка? Вы ведь у нас самые знающие, самые умные…
Никто не мог угадать, были ли эти слова раскатами далекого грома, которые предвещали приближение страшной бури или, наоборот, свидетельствовали о том, что ураган прошел стороной.
— Сейид раис, — Исмаил Убаиди говорил скорбно и в то же время покаянно, — я целиком отношу ваш упрек на свой счет. В той борьбе, которую ведет Ирак под вашим руководством, нам противостоят объединенные силы империализма и сионизма. Борьба неравная, но ваше мудрое руководство позволяет нам давать отпор опасному врагу…
Саддам Хусейн лениво шевельнул рукой.
— Скажи, что предлагаешь.
— Если последует ваш приказ, мы могли бы заслать в Саудовскую Аравию опытных диверсантов. Американцы крайне чувствительны к потерям в личном составе. Несколько эффективных акций позволят сбить с них спесь.
Саддам Хусейн молчал. Снова в зале заседаний повисла напряженная тишина.
— Хорошо. — Саддам Хусейн принял решение. — У вас есть надежные люди?
— Да, сейид раис. Они собраны в специальную группу «Евфрат».
— Командир?
— Капитан Азиз Омар.
— Ему можно верить? Не дрогнет?
— Нет, сейид раис. Он из племени аль-тикрити. Это верный и отважный боец…
Комплимент предназначался президенту, и он его проглотил.
— Майор.
Исмаил Убаиди не понял шефа.
— Какой майор?
— Майор Азиз Омар. — Морщины на челе президента разгладились. Он любил, когда хорошо отзывались о его соплеменниках и родне. — Отправляйте отряд.
Группа «Евфрат» в составе семи человек тремя колоннами на семи вьючных верблюдах двигалась параллельными курсами. Первое звено из трех человек шло в середине, еще два звена по два бойца прикрывали ядро с боков.
Диверсанты шли быстро, стараясь за каждый переход преодолеть как можно большее расстояние. Сильные, хорошо тренированные верблюды шагали ходко, размеренно покачивались, как лодки на встречных волнах. Первое время Азиз Омар испытывал неприятное чувство тошноты — симптом морской болезни. Однако тренированный организм быстро приспособился к ритмической качке, и майор стал даже подремывать.
Ночь была тихой и светлой. Поскрипывал под широкими ступнями верблюдов песок. Тонко свистел в шарах колючих кустов ветер пустыни. Караван, преодолев тягучий подъем, приближался к гребню каменистой гряды, когда за спиной Азиза Омара раздался далекий звук, словно где-то за горизонтом ударили в большой барабан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93