— Да, сэр! — доложил Харрис. — Все готовы.
Бой диверсантов с группой Азиза Омара был коротким. Англичане не ждали, когда противник откроет огонь, и нанесли удар первыми.
Трудно было понять, почему, но иракцы тут же отступили, ушли за барханы…
Операция прошла удачно, и после завершения боевых действий Кэмпбел вернулся на родину, размышляя, как строить жизнь дальше. Возникли мысли и о необходимости обзавестись собственной семьей.
В школе Рой увлекался филателией. Его очаровали красочные озубцованные картинки с названиями экзотических стран: Тибет, Непал, Макао, Сиам, Борнео. Марки Британской империи казались Рою самыми неинтересными — однообразная череда королевских лиц в профиль, анфас и в три четверти оборота. И никаких указаний на страну принадлежности. Зато он с интересом рассматривал рисунки диковинных животных на марках заморских стран. Верблюдов и жирафов на знаках Мозамбика, слонов на красочных композициях Лаоса, скачущих всадников на синих прямоугольниках с монгольскими письменами.
Отец быстро заметил увлечение Роя. Старого солдата расстроило это занятие сына. Оно выглядело слишком цивильным и миролюбивым и больше подходило торговцам и учителям, чем человеку, который должен посвятить себя военному делу.
Тогда он и объяснил сыну, что настоящего воина достойны только два увлечения — оружие и секс. Чтобы сделать урок предметным, отец увез Роя на стрельбище, сумев сразу же покорить его возможностью стрелять.
С сексом Рой разбирался сам, хотя не столь решительно, как со стрельбой. В школе он увлекся одноклассницей Кэтрин Таллер. Девочка не считалась первой красавицей класса, но в чувствах рейтинги не играют никакой роли.
Любовь вспыхнула внезапно. При виде Кэтрин Рой, как говорили в таких случаях его сверстники, «млел и таял». Возвращаясь домой из школы, он делал большой крюк, чтобы пройти по улице мимо дома, в котором жила Кэтрин. Однако объясниться девочке в чувствах Рою не позволяла странная робость. Он не боялся выходить на кулачки один против двух, но здесь требовалась смелость иного рода. Еето ему и не хватало.
Все же девушка у Роя появилась. Ей оказалась Ребекка Штеккер, дочь состоятельного владельца нескольких аптек. Черноокая красавица не строила парню глазок, не кокетничала с ним. Ребекка просто подошла к Рою на одной из перемен и, глядя на него честным открытым взором, попросила научить ее стрелять. Рой впервые взглянул на Ребекку с интересом. Он оценил ее обращение как признание его стрелкового мастерства, которым он уже славился в школе, и это ему страшно польстило.
Потом они два раза вместе побывали в тире, где Ребекка показала сносное умение целиться и поражать мишени. Рою это понравилось. Затем Ребекка пригласила Роя в загородное семейное имение. «Там есть старинное ружье», — сказала она заговорщицким тоном.
Подобному соблазну юный стрелок противостоять был не в состоянии. Это то же самое, как если бы предложить филателисту прийти куда-то и посмотреть «Голубой Маврикий» — знаменитую марку, сводящую с ума коллекционеров и стоящую уйму денег.
Они ехали за город на машине, принадлежавшей Ребекке. Ее вел Рой, а девушка сидела рядом. С наивностью деревенской простушки она то и дело задавала ему странные вопросы:
— Мне говорят, что у меня некрасивые колени. Как ты думаешь, это верно?
Ребекка приподняла юбочку повыше, открыв полные белые ноги.
— Да нет, ты что! — Рой отвечал спокойно, не подозревая никакого подвоха.
— А так?
Ребекка сдвинула подол чуть повыше.
Рой еще не завелся, но неведомый ему стартер запуска определенных чувств уже начал работу.
Только значительно позже Рой понял, что завести мужика нетрудно: достаточно ему пощекотать мошонку. Но тогда он попросту не понимал, что происходит, и ко всему относился без задних мыслей.
Погода в тот день стояла чудесная. Чистое голубое небо, свежий воздух, не очень жаркое, но очень доброе солнце. Все располагало к покою и неге.
На велосипедах Рой и Ребекка уехали на реку. На багажник Рою юная хозяйка поставила плетенную из ивовых прутьев корзину с провизией. Они выбрали прекрасное место на берегу, где можно было и загорать и купаться.
Ребекка оказалась аккуратисткой. Она постелила на траву клетчатый шотландский плед. На него бросила белую льняную салфетку. И уже затем выложила снедь — вареные яйца, белые булочки, поставила баночку сардин, большой термос.
Потом они сбегали к реке и умылись: для купанья вода показалась еще слишком холодной. Вернулись к столу и принялись за еду.
Они сидели рядом, но у Роя даже мысли не возникало, что можно каким-то образом проявить интерес к Ребекке. Они были школьными товарищами, то есть существами почти однополыми. И если Рой из этого ряда исключал Кэтрин, то Ребекка под его определение подпадала на все сто процентов.
Увы, сама Ребекка была совсем иного мнения о возможностях их отношений.
Неожиданно она отставила чашечку, из которой пила кофе, и легла, положив голову на колени Роя. Тот опустил взгляд и увидел ее глаза — темные с широко распахнутыми зрачками, в которых отражались голубое небо и он сам.
Ребекка взяла Роя за руку, потянула и провела его ладонь себе под блузку. Под ней ничего не оказалось. Впрочем, не так. Под легкой тканью находилось тело — нежное, теплое, возбуждающее. Ребекка подтолкнула руку Роя, и та коснулась ее груди — небольшой, упругой, формой походившей на плюшку, какие продают в кондитерской на Регент-стрит.
Есть вещи, которые не проходят без последствий. Встань под душ — ты намокнешь, даже если тебе охота остаться сухим. Сунь палец в пламя зажигалки — оно обожжет, хотя этого тебе совсем не хочется. Прикосновение к женскому телу, даже если оно случайное, пробуждает сокровенные мужские начала, есть ли на то его воля или ее не имеется. Именно это начало мгновенно дало Рою знать о себе. Нечто сладко-медовое заполнило ртутной тяжестью низ его живота, вспухло упругостью плоти.
Щека Ребекки, лежавшая на его ногах, тут же ощутила происшедшие перемены.
— Какой ты!
Она произнесла это напряженным голосом и тяжело вздохнула. Сама быстрыми пальцами расстегнула блузку. Потом обеими руками охватила голову Роя, пригнула к себе и коснулась его губ своими. Рой поцеловал ее с детской неопытностью: напряженно, как целуют распятие или руку священника. Ребекка, наоборот, присосалась к нему полуоткрытыми губами, потом раздвинула его зубы и втолкнула свой язык в его рот. Ощущение было столь острым и сладким, что Рой чуть не задохнулся от возбуждения.
Потом было все…
Мир опрокинулся, перевернулся, утонул в теплой сладкой воде удовлетворенных желаний. Так было раз, было два…
Радость ума в познании, триумф — в открытиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93