Они, похоже, не забывали, как тетоны прозвали их «женщинами прерий», как в 1823 году объединенные силы тетонов прогнали их с насиженных мест на берегах Миссури, как они скитались по западу в поисках пристанища, пока их не приютили кровные родичи — скнди-пауни.
Первой жертвой стал Птан Синта. Когда его привязали к столбу пыток, к нему подошел высокий надменный арикара с зажатым в руке длинным охотничьим ножом. В его волосах, зачесанных по обычаю племени на правый бок, были вплетены шкурки гремучих змей и три больших вороньих пера. От других он отличался тем, что довольно сносно говорил на наречии лакота.
— Бледнолицый тетон стоять хорошо, — посмотрев на меня, прошипел он. — Видеть все.
Утренний снег уже растаял. Погода улучшилась. Весеннее солнце играло на длинном клинке арикары яркими короткими вспышками.
Поводив перед лицом обнаженного до легин Птан Синты острием, краснокожий палач начал действовать. Два резких взмаха ножом — и сансарк остался без ушей. Вниз по его торсу брызнули ручьи крови. Толпа индейцев одобрительно зашумела. Палач отступил на шаг и окинул взглядом сансарка, ожидая, что тот, может быть, взмолить о пощаде. Нет! Птан Синта молчал, только его грудь тяжело вздымалась, и слышалось напряженное дыхание. Арикара снова взялся за работу. Он сделал три коротких надреза на голове жертвы и, ухватившись за клок волос, снял небольшую скальповую прядь. Стиснув зубы, сансарк закрыл глаза. Его лицо стало кроваво-красным от заструившейся с головы крови. Я зажмурился, попытался отвернуться, но подошедший Блэкберн ткнул мне в спину острием своего ножа.
— Не-е-т, Кэтлин! — пропел он. — Так не пойдет. Ты должен насладиться зрелищем в волю. У этого арикары сегодня погиб его брат, он хорошо сделает свое дело.
В следующее мгновение арикара подтвердил слова Койота Кайова действием! Вогнав нож в правый бок сансарка под нижнее ребро, он резко продвинул лезвие к грудной клетке и вниз, к левому нижнему ребру. О, Боги! Блестящие горячие внутренности из живота Птан Синты вывалились на землю, прямо ему под ноги! У меня перехватило дыхание, затем к горлу подступила тошнота. Меня стошнило дважды. Снова острие ножа Блэкберна вонзилось мне в спину, и я вынужден был остановить взгляд на потрошеном Птан Синте. Не смотря ни на что, сансарк оставался в сознании. Собрав последние силы и подняв лицо к небу, туда, где по поверьям тетонов владычествовал Вакантанка, он затянул Песню Смерти.
Я взглянул на Вапу Хакиту и Вакийю Зиткалу. Их бесстрастные лица не предавали ни одного малодушного чувства. Вид невозмутимых воинов придал мне мужества. Я стал спокойнее.
Птан Синта допел Песню Смерти до конца. Его силы были на исходе, но он все же сумел бросить арикарам оскорбления. Те подступили к нему, и каждый полоснул его ножом. Тем не менее, и эти раны не были смертельными. Арикары старались быть осмотрительными, они хотели, как можно дольше продлить мучения ненавистного врага. Однако конец пришел. Собравшись с последними силами, Птан Синта плюнул одному мучителю в лицо. Арикара взбесился и воткнул нож в сердце истерзанного сансарка, чье тело повисло в путах. Затем настал черед Вакийи Зиткалы, Маленького Грома. Низкорослый арикара, больше похожий на кривоногого истукана, повторил действия палача Птан Синты, но уши Маленькому Грому отрезал медленно, словно смакуя удовольствие. Это было мучительно для бедного сансарка, и он издал несколько стонов. Услышав их, арикары подняли удовлетворенный вой. Гордый враг, принадлежавший к самому воинственному народу прерий, проявил слабость!
Один из арикаров, накалив над костром ружейный шомпол, воткнул его в тело Маленького Грома, ожидая тех же результатов. Но сансарк перенес боль с честью. Закусив губы, он молчал. Низкорослый истукан пошел дальше. Сделав круговой надрез на голове Маленького Грома, он рывком снял с него скальп и с торжествующим кличем заткнул его себе за пояс. Окровавленная голова сансарка свесилась на грудь: он потерял сознание. Оно к нему вернулось, когда его окатили холодной водой. Тут же его обступила вся толпа арикаров, и на него посыпались ножевые удары. Слава Богу, одна из ран оказалась смертельной, и муки Вакий Зиткалы на этом закончились.
Разгоряченные видом крови, арикары бросились к Вапе Хакиту и тут, внезапно, где-то рядом раздался клич. О, этот громкий «Хукка-хей!», с которым лакота исстари бросались в бой! Сначала я не поверил своим ушам, потом осознал, что слух меня не подвел и уж затем только меня обуял дикий восторг.
— Убейте их! — закричал я во все горло, увидев хлынувших из чащи тетонских воинов. — Прикончите этих извергов!
Неудержимый напор наших спасителей походил на торнадо, быстрый и беспощадный. Это были люди Ловца Орлов, закаленные бойцы, чьей славе завидовала молодежь свободных лакота. Один за другим на землю попадали все арикары. Я много бы дал за то, чтобы и Блэкберн последовал за ними, но изворотливый скунс в неразберихе бойни успел вскочить на лошадь и скрыться. Зато целым и невредимым остался на поляне Риверман. Его стащили с лошади, когда он уже готов был дать деру.
Сразу после схватки нас с Вапой Хакиту развязали. Ванбли Кува, Ловец Орлов, был доволен тем, что не зря совершил быстрый переход от Пте-Та-Тайопа.
— Мы не успели спасти сансарков, — сказал он. — Но сердце Ванбли Кувы радуется при виде живых Шайеласки и Вапы Хакиту.
Его воины завернули тела погибших сансарков в одеяла и погрузили на лошадей.
К Риверману, сидевшему с поникшей головой, подошел его родной брат Черная Радуга и стал задавать вопросы. Предавший нас человек молчал. Черная Радуга обратился за разъяснениями ко мне. Я все как было, рассказал ему.
— Мой брат заслуживает смерти. — презрительно глядя на Речника, сказал он. — Он никогда не был хорошим оглала. Делайте с ним, что хотите.
Вапе Хакиту не надо было говорить дважды. Поставив предателя к столбу пыток, он отступил от него на несколько шагов. На поляне стало тихо. Тетоны в молчании ждали, когда их продажный родич распрощается с жизнью.
— Твой брат прав. — проговорил Боевое Оперенье, натягивая лук. — Ты был плохим оглала. — Он спустил тетиву, и длинная боевая стрела насквозь пробила грудь Риверману, пригвоздив его к столбу пыток.
Я поинтересовался потом у Ловца Орлов, как он узнал об арикарах и о том, что здесь происходило.
— Я сам послал Вакийю Зиткалу и Птан Синту на охоту, — ответил он. — Они поехали к Лисьей Речке. В полдень до нашего лагеря со стороны этой реки донеслись выстрелы. Много выстрелов. Так не охотятся. Я понял, что что-то случилось с моими людьми, и выехал сюда.
— А если бы сансарки не отправились охотиться? — задал я вопрос.
— Я бы сначала отправил разведчиков, услышав пальбу, — ответил вождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Первой жертвой стал Птан Синта. Когда его привязали к столбу пыток, к нему подошел высокий надменный арикара с зажатым в руке длинным охотничьим ножом. В его волосах, зачесанных по обычаю племени на правый бок, были вплетены шкурки гремучих змей и три больших вороньих пера. От других он отличался тем, что довольно сносно говорил на наречии лакота.
— Бледнолицый тетон стоять хорошо, — посмотрев на меня, прошипел он. — Видеть все.
Утренний снег уже растаял. Погода улучшилась. Весеннее солнце играло на длинном клинке арикары яркими короткими вспышками.
Поводив перед лицом обнаженного до легин Птан Синты острием, краснокожий палач начал действовать. Два резких взмаха ножом — и сансарк остался без ушей. Вниз по его торсу брызнули ручьи крови. Толпа индейцев одобрительно зашумела. Палач отступил на шаг и окинул взглядом сансарка, ожидая, что тот, может быть, взмолить о пощаде. Нет! Птан Синта молчал, только его грудь тяжело вздымалась, и слышалось напряженное дыхание. Арикара снова взялся за работу. Он сделал три коротких надреза на голове жертвы и, ухватившись за клок волос, снял небольшую скальповую прядь. Стиснув зубы, сансарк закрыл глаза. Его лицо стало кроваво-красным от заструившейся с головы крови. Я зажмурился, попытался отвернуться, но подошедший Блэкберн ткнул мне в спину острием своего ножа.
— Не-е-т, Кэтлин! — пропел он. — Так не пойдет. Ты должен насладиться зрелищем в волю. У этого арикары сегодня погиб его брат, он хорошо сделает свое дело.
В следующее мгновение арикара подтвердил слова Койота Кайова действием! Вогнав нож в правый бок сансарка под нижнее ребро, он резко продвинул лезвие к грудной клетке и вниз, к левому нижнему ребру. О, Боги! Блестящие горячие внутренности из живота Птан Синты вывалились на землю, прямо ему под ноги! У меня перехватило дыхание, затем к горлу подступила тошнота. Меня стошнило дважды. Снова острие ножа Блэкберна вонзилось мне в спину, и я вынужден был остановить взгляд на потрошеном Птан Синте. Не смотря ни на что, сансарк оставался в сознании. Собрав последние силы и подняв лицо к небу, туда, где по поверьям тетонов владычествовал Вакантанка, он затянул Песню Смерти.
Я взглянул на Вапу Хакиту и Вакийю Зиткалу. Их бесстрастные лица не предавали ни одного малодушного чувства. Вид невозмутимых воинов придал мне мужества. Я стал спокойнее.
Птан Синта допел Песню Смерти до конца. Его силы были на исходе, но он все же сумел бросить арикарам оскорбления. Те подступили к нему, и каждый полоснул его ножом. Тем не менее, и эти раны не были смертельными. Арикары старались быть осмотрительными, они хотели, как можно дольше продлить мучения ненавистного врага. Однако конец пришел. Собравшись с последними силами, Птан Синта плюнул одному мучителю в лицо. Арикара взбесился и воткнул нож в сердце истерзанного сансарка, чье тело повисло в путах. Затем настал черед Вакийи Зиткалы, Маленького Грома. Низкорослый арикара, больше похожий на кривоногого истукана, повторил действия палача Птан Синты, но уши Маленькому Грому отрезал медленно, словно смакуя удовольствие. Это было мучительно для бедного сансарка, и он издал несколько стонов. Услышав их, арикары подняли удовлетворенный вой. Гордый враг, принадлежавший к самому воинственному народу прерий, проявил слабость!
Один из арикаров, накалив над костром ружейный шомпол, воткнул его в тело Маленького Грома, ожидая тех же результатов. Но сансарк перенес боль с честью. Закусив губы, он молчал. Низкорослый истукан пошел дальше. Сделав круговой надрез на голове Маленького Грома, он рывком снял с него скальп и с торжествующим кличем заткнул его себе за пояс. Окровавленная голова сансарка свесилась на грудь: он потерял сознание. Оно к нему вернулось, когда его окатили холодной водой. Тут же его обступила вся толпа арикаров, и на него посыпались ножевые удары. Слава Богу, одна из ран оказалась смертельной, и муки Вакий Зиткалы на этом закончились.
Разгоряченные видом крови, арикары бросились к Вапе Хакиту и тут, внезапно, где-то рядом раздался клич. О, этот громкий «Хукка-хей!», с которым лакота исстари бросались в бой! Сначала я не поверил своим ушам, потом осознал, что слух меня не подвел и уж затем только меня обуял дикий восторг.
— Убейте их! — закричал я во все горло, увидев хлынувших из чащи тетонских воинов. — Прикончите этих извергов!
Неудержимый напор наших спасителей походил на торнадо, быстрый и беспощадный. Это были люди Ловца Орлов, закаленные бойцы, чьей славе завидовала молодежь свободных лакота. Один за другим на землю попадали все арикары. Я много бы дал за то, чтобы и Блэкберн последовал за ними, но изворотливый скунс в неразберихе бойни успел вскочить на лошадь и скрыться. Зато целым и невредимым остался на поляне Риверман. Его стащили с лошади, когда он уже готов был дать деру.
Сразу после схватки нас с Вапой Хакиту развязали. Ванбли Кува, Ловец Орлов, был доволен тем, что не зря совершил быстрый переход от Пте-Та-Тайопа.
— Мы не успели спасти сансарков, — сказал он. — Но сердце Ванбли Кувы радуется при виде живых Шайеласки и Вапы Хакиту.
Его воины завернули тела погибших сансарков в одеяла и погрузили на лошадей.
К Риверману, сидевшему с поникшей головой, подошел его родной брат Черная Радуга и стал задавать вопросы. Предавший нас человек молчал. Черная Радуга обратился за разъяснениями ко мне. Я все как было, рассказал ему.
— Мой брат заслуживает смерти. — презрительно глядя на Речника, сказал он. — Он никогда не был хорошим оглала. Делайте с ним, что хотите.
Вапе Хакиту не надо было говорить дважды. Поставив предателя к столбу пыток, он отступил от него на несколько шагов. На поляне стало тихо. Тетоны в молчании ждали, когда их продажный родич распрощается с жизнью.
— Твой брат прав. — проговорил Боевое Оперенье, натягивая лук. — Ты был плохим оглала. — Он спустил тетиву, и длинная боевая стрела насквозь пробила грудь Риверману, пригвоздив его к столбу пыток.
Я поинтересовался потом у Ловца Орлов, как он узнал об арикарах и о том, что здесь происходило.
— Я сам послал Вакийю Зиткалу и Птан Синту на охоту, — ответил он. — Они поехали к Лисьей Речке. В полдень до нашего лагеря со стороны этой реки донеслись выстрелы. Много выстрелов. Так не охотятся. Я понял, что что-то случилось с моими людьми, и выехал сюда.
— А если бы сансарки не отправились охотиться? — задал я вопрос.
— Я бы сначала отправил разведчиков, услышав пальбу, — ответил вождь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91