Виднелось лишь его юное лицо с едва пробившимися усиками.
Томаса Кастера я узнал с большим трудом. Его лицо было сплошным месивом. Выше по склону лежал старший Кастер, мертвый и совсем не страшный. Белокурые, уже редкие волосы его разметались по земле и при каждом дуновении ветерка шевелились.
Ближе всех к вершине холма лежал высокий сержант. Я направил к нему лошадь. Его покрытый пылью мундир сразу привлек мое внимание, ибо был прострелен в десятке мест. Руки сержанта все еще сжимали карабины. Превозмогая боль в плече, я спустился с лошади, чтобы получше рассмотреть павшего. Мужественные черты лица сержанта Батлера врезались мне в память на всю оставшуюся жизнь. Я с вздохом склонил голову перед этим героем. Потом я пошел вниз, и тут мой взгляд упал на скаута. Его лицо было покрыто разводами от пота и пылью, голова лишилась скальпа, но даже в таком виде я все же признал в убитом… Блэкберна! Зачем мой старинный недруг поехал с Кастером? Почему вообще оказался вовлеченным в битву? Почему не остался в стороне?
Эти вопросы долго вертелись в мозгу, пока я стоял над Койотом Кайова. Ответов на них не находилось. Только предположения вроде того, что опытный волк потерял нюх и попал в самое пекло по недоразумению. Одно мне было понятно. Его неистребимое желание жить, ведь на холме он умер почти последним. Когда человек владеет картой пути к золоту, ему во что бы то ни стало, хочется уцелеть.
Я наклонился, пошарил у Блэкберна за пазухой и через пару секунд извлек оттуда завернутую в кожу карту. Две пули попали в карту, но, развернув её, я убедился, что все вехи пути прекрасно сохранились.
Признаюсь, в первое мгновение и во мне холодной змеей шевельнулась жадность. Я озирался по сторонам долго, пока не понял, что у меня не могло быть соперников, если не считать мертвецов.
Успокоившись, я схоронил карту на груди, с трудом взобрался в седло и поехал к Лауре и сыну.
Мне трудно описать их реакцию после того, как я откинул полог своего жилища, которое стояло в лагерном кругу оглала на том же старом излюбленном месте. Тут были испуг и удивление, радость и слезы. В последнее время я так редко баловал семью своим присутствием, а здесь и вовсе пропал, как сквозь землю провалился.
Скажу, что меня встретили как любимого мужа и отца, которого уже и не чаяли увидеть. Расцеловав родных, я вкратце рассказал о моих злоключениях и поделился с Лаурой радостью по поводу гибели злейшего врага и обретения «золотой» карты. Затем, не взирая на непрекращающуюся стрельбу и боль в плече, заснул мертвецким сном.
Глава 13
Я проснулся на следующий день ближе к полудню. Стрельба по-прежнему не стихала.
— Как ты, милый? — спросила Лаура, подсаживаясь ко мне.
— Плечо, — сказал я и поморщился.
— Давай-ка я хорошенько перевяжу рану. Справившись с этим, она налила мне в миску горячего супа.
— Кажется, я видел во сне Ташунку, — произнес я, насладившись первой вкусной ложкой.
Грегори, который играл в углу, посмотрел на меня и важно сказал:
— Папа, когда ты спал, сюда приходил Ташунка Витко. Он посидел рядом с тобой немного, а потом ушел.
— И он ничего не сказал?
— Нет, он только поправил тебе волосы и все.
— Ну, неудивительно, сынок. Наш вождь всегда был немногословным.
Грегори кивнул мне и снова занялся какой-то своей игрой.
— Ташунка был мрачнее, чем обычно, — сказала Лаура. — По крайней мере, мне так показалось.
— Что-нибудь не гак с солдатами на холмах?
— Да, этой ночью они смогли поменять место укрытия.
— Зачем же они ушли из окопов?
— Их прогнали не индейцы, а запах от разлагающихся лошадей. Теперь они опять в окопах.
После еды я с превеликим удовольствием выпил холодной ключевой воды.
— Где солдаты нашли укрытие? — спросил я.
— На дальних холмах, — ответила Лаура.
— Сегодня так же жарко, как вчера. Длинных Ножей будет мучить жажда.
— Она уже их терзает. Меткие стрелки из разных племен перекрыли им доступ к воде.
Едва жена произнесла это, как где-то далеко раздался сигнал кавалерийского горна.
— Что это? — Я привстал на локте, навострив уши.
— Успокойся, — улыбнулась Лаура. — Некоторые индейцы переоделись в армейскую форму и подают сигналы.
— Неужели они захотели поймать Рено и Бентина на такую удочку?
— Сидящий Бык надеется, что они выскочат из окопов на встречу с «подмогой».
Я покрутил головой и рассмеялся.
— Сидящий Бык — матерый лис, но здесь он полез не в тот курятник. Майор Рено не выпустит людей из окопов, ни при каких обстоятельствах. Я видел его, он слишком напуган.
Как выяснилось потом, я оказался прав. Рено, Бентин и Уэйр не приняли маскарада индейцев. Конечно, окруженные массой врагов, испытывающие сильнейшую жажду, подавленные от сознания скорой гибели, они хотели верить, что мелькавшие вдали мундиры висят на плечах белых людей, что в кавалерийские горны дуют солдатские губы, но боязнь обмана со стороны индейцев заставила их остаться на месте.
Во второй половине дня по нашему лагерю пронеслась весть о подходе к излучине Жирной Травы войск генералов Терри и Гиббона. Нельзя сказать, что ее не ждали. Всем и каждому было понятно, что за Кастером последуют другие Длинные Ножи.
Осаждавшие холмы вожди и воины вернулись в свои стойбища, чтобы подготовиться к быстрому уходу. Через час в окрестностях большой излучины краснокожими уже не пахло.
Перед отправлением в путь мы перекинулись с Бешеным Конем несколькими словами
— Сколько погибло тетонов, Ташунка, — спросил я.
— Пять раз по десять, — ответил он. — Много раненых, которым не выжить. Они умрут в пути. — Вождь посмотрел на север, откуда по сведениям разведчиков шли Терри и Гиббон, — У всех нас нелегкая дорога…
— Та самая, черная, какую Ташунка видел в своих снах?
— Может быть, — сказал боевой вождь. — Однозвездный Терри и Красный Нос Гиббон пойдут за нами, чтобы отомстить за Длинноволосого.
Мы с Лаурой решили не строить никаких планов относительно нашего будущего до тех пор, пока не заживет моя рана, и остались в составе отступающих оглала. О золоте Блэкберна и Сайкза было на время забыто.
Племена бежали к северо-западу. У подножия Биг-Хорнс они разбили временные лагеря. Стоило передохнуть и осмотреться. Разведчики, как всегда, исправно трудились. Первые их новости были обнадеживающими. Терри и Гиббон по непонятным соображениям не стали преследовать краснокожих, а побитый на Роузбад-Ривер Крук все еще задерживался на Гусином Ручье. Вскоре, однако, ситуация начала меняться. Раздвоенная Борода со своими кроу и шошонами наконец-то двинулся с места. Когда он добрался до Танг-Ривер, к нему присоединился 5 — ый кавалерийский полк генерала Мэррита, и у него уже насчитывалось две тысячи солдат. В воздухе витало предчувствие новой беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Томаса Кастера я узнал с большим трудом. Его лицо было сплошным месивом. Выше по склону лежал старший Кастер, мертвый и совсем не страшный. Белокурые, уже редкие волосы его разметались по земле и при каждом дуновении ветерка шевелились.
Ближе всех к вершине холма лежал высокий сержант. Я направил к нему лошадь. Его покрытый пылью мундир сразу привлек мое внимание, ибо был прострелен в десятке мест. Руки сержанта все еще сжимали карабины. Превозмогая боль в плече, я спустился с лошади, чтобы получше рассмотреть павшего. Мужественные черты лица сержанта Батлера врезались мне в память на всю оставшуюся жизнь. Я с вздохом склонил голову перед этим героем. Потом я пошел вниз, и тут мой взгляд упал на скаута. Его лицо было покрыто разводами от пота и пылью, голова лишилась скальпа, но даже в таком виде я все же признал в убитом… Блэкберна! Зачем мой старинный недруг поехал с Кастером? Почему вообще оказался вовлеченным в битву? Почему не остался в стороне?
Эти вопросы долго вертелись в мозгу, пока я стоял над Койотом Кайова. Ответов на них не находилось. Только предположения вроде того, что опытный волк потерял нюх и попал в самое пекло по недоразумению. Одно мне было понятно. Его неистребимое желание жить, ведь на холме он умер почти последним. Когда человек владеет картой пути к золоту, ему во что бы то ни стало, хочется уцелеть.
Я наклонился, пошарил у Блэкберна за пазухой и через пару секунд извлек оттуда завернутую в кожу карту. Две пули попали в карту, но, развернув её, я убедился, что все вехи пути прекрасно сохранились.
Признаюсь, в первое мгновение и во мне холодной змеей шевельнулась жадность. Я озирался по сторонам долго, пока не понял, что у меня не могло быть соперников, если не считать мертвецов.
Успокоившись, я схоронил карту на груди, с трудом взобрался в седло и поехал к Лауре и сыну.
Мне трудно описать их реакцию после того, как я откинул полог своего жилища, которое стояло в лагерном кругу оглала на том же старом излюбленном месте. Тут были испуг и удивление, радость и слезы. В последнее время я так редко баловал семью своим присутствием, а здесь и вовсе пропал, как сквозь землю провалился.
Скажу, что меня встретили как любимого мужа и отца, которого уже и не чаяли увидеть. Расцеловав родных, я вкратце рассказал о моих злоключениях и поделился с Лаурой радостью по поводу гибели злейшего врага и обретения «золотой» карты. Затем, не взирая на непрекращающуюся стрельбу и боль в плече, заснул мертвецким сном.
Глава 13
Я проснулся на следующий день ближе к полудню. Стрельба по-прежнему не стихала.
— Как ты, милый? — спросила Лаура, подсаживаясь ко мне.
— Плечо, — сказал я и поморщился.
— Давай-ка я хорошенько перевяжу рану. Справившись с этим, она налила мне в миску горячего супа.
— Кажется, я видел во сне Ташунку, — произнес я, насладившись первой вкусной ложкой.
Грегори, который играл в углу, посмотрел на меня и важно сказал:
— Папа, когда ты спал, сюда приходил Ташунка Витко. Он посидел рядом с тобой немного, а потом ушел.
— И он ничего не сказал?
— Нет, он только поправил тебе волосы и все.
— Ну, неудивительно, сынок. Наш вождь всегда был немногословным.
Грегори кивнул мне и снова занялся какой-то своей игрой.
— Ташунка был мрачнее, чем обычно, — сказала Лаура. — По крайней мере, мне так показалось.
— Что-нибудь не гак с солдатами на холмах?
— Да, этой ночью они смогли поменять место укрытия.
— Зачем же они ушли из окопов?
— Их прогнали не индейцы, а запах от разлагающихся лошадей. Теперь они опять в окопах.
После еды я с превеликим удовольствием выпил холодной ключевой воды.
— Где солдаты нашли укрытие? — спросил я.
— На дальних холмах, — ответила Лаура.
— Сегодня так же жарко, как вчера. Длинных Ножей будет мучить жажда.
— Она уже их терзает. Меткие стрелки из разных племен перекрыли им доступ к воде.
Едва жена произнесла это, как где-то далеко раздался сигнал кавалерийского горна.
— Что это? — Я привстал на локте, навострив уши.
— Успокойся, — улыбнулась Лаура. — Некоторые индейцы переоделись в армейскую форму и подают сигналы.
— Неужели они захотели поймать Рено и Бентина на такую удочку?
— Сидящий Бык надеется, что они выскочат из окопов на встречу с «подмогой».
Я покрутил головой и рассмеялся.
— Сидящий Бык — матерый лис, но здесь он полез не в тот курятник. Майор Рено не выпустит людей из окопов, ни при каких обстоятельствах. Я видел его, он слишком напуган.
Как выяснилось потом, я оказался прав. Рено, Бентин и Уэйр не приняли маскарада индейцев. Конечно, окруженные массой врагов, испытывающие сильнейшую жажду, подавленные от сознания скорой гибели, они хотели верить, что мелькавшие вдали мундиры висят на плечах белых людей, что в кавалерийские горны дуют солдатские губы, но боязнь обмана со стороны индейцев заставила их остаться на месте.
Во второй половине дня по нашему лагерю пронеслась весть о подходе к излучине Жирной Травы войск генералов Терри и Гиббона. Нельзя сказать, что ее не ждали. Всем и каждому было понятно, что за Кастером последуют другие Длинные Ножи.
Осаждавшие холмы вожди и воины вернулись в свои стойбища, чтобы подготовиться к быстрому уходу. Через час в окрестностях большой излучины краснокожими уже не пахло.
Перед отправлением в путь мы перекинулись с Бешеным Конем несколькими словами
— Сколько погибло тетонов, Ташунка, — спросил я.
— Пять раз по десять, — ответил он. — Много раненых, которым не выжить. Они умрут в пути. — Вождь посмотрел на север, откуда по сведениям разведчиков шли Терри и Гиббон, — У всех нас нелегкая дорога…
— Та самая, черная, какую Ташунка видел в своих снах?
— Может быть, — сказал боевой вождь. — Однозвездный Терри и Красный Нос Гиббон пойдут за нами, чтобы отомстить за Длинноволосого.
Мы с Лаурой решили не строить никаких планов относительно нашего будущего до тех пор, пока не заживет моя рана, и остались в составе отступающих оглала. О золоте Блэкберна и Сайкза было на время забыто.
Племена бежали к северо-западу. У подножия Биг-Хорнс они разбили временные лагеря. Стоило передохнуть и осмотреться. Разведчики, как всегда, исправно трудились. Первые их новости были обнадеживающими. Терри и Гиббон по непонятным соображениям не стали преследовать краснокожих, а побитый на Роузбад-Ривер Крук все еще задерживался на Гусином Ручье. Вскоре, однако, ситуация начала меняться. Раздвоенная Борода со своими кроу и шошонами наконец-то двинулся с места. Когда он добрался до Танг-Ривер, к нему присоединился 5 — ый кавалерийский полк генерала Мэррита, и у него уже насчитывалось две тысячи солдат. В воздухе витало предчувствие новой беды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91