«Он ударит его, — подумал Кен, — он сейчас его ударит». Даггер думал о том же.
— Мне так хотелось стукнуть его, — говорил он потом. Роуз сам был похож на человека, который собирается затеять драку. Далласский эксперт судебной медицины находился в состоянии полной истерии. Он размахивал рунами, рубашка его была в беспорядке. Кровь отлила от веснушчатого лица Роуза, отчего кожа приобрела окраску, напоминающую холодную овсяную кашу. Роуз что-то быстро говорил резким, возбужденным голосом, звучавшим в ушах Гонзалеса как сплошной визг. Уловить ход его мыслей было очень трудно, но он, по-видимому, поучал присутствующих относительно необходимости защиты прав невиновного, говорил о предстоящем суде над обвиняемым и долге врача и снова возвращался к своей главной теме — святости законов Техаса, которые пытались попрать федеральные чиновники.
Стоявшие вокруг гроба мужчины приняли решение последовать совету Кемпа Кларка и, если будет необходимо, силой обуздать Роуза. О’Доннел дал сигнал Келлерману, тот — охране. Роуза окружили обладатели крепких мускулов. Подпрыгивая на месте, чтобы не потерять из виду гроб, Роуз повторял Кену:
— Вы не можете уехать сейчас. Мы не разрешим увезти тело.
Кен уже начал сомневаться в том, что вообще что-то можно сдвинуть с места в этих условиях. В это время у широкой двери, ведущей в хирургическое отделение, собралась толпа мужчин, с которых пот лил ручьями. Возникла давка. Под натиском толпы дверь отворилась, и из коридора с красными полосами на стенах люди стали протискиваться в хирургическое отделение навстречу движению сопровождающих гроб. Терон Уорд подсчитал, что их было около сорока человек. До сих пор Роуз выступал в единственном числе. Но ведь все это происходило в Далласе, где Роуз был официальным лицом. Поэтому, несмотря на то что полицейский сержант Даггер выступил против Роуза, далласские полицейские были, естественно, союзниками эксперта судебной медицины. Один полицейский проник через дверь вместе с толпой и стал рядом с Роузом. Было похоже на то, что теперь придется применять силу не только в отношении одного человека. А если полицейскому вздумалось бы активно вмешаться против вашингтонцев, то, вооруженный пистолетом, он становился уже серьезным противником. Кстати, он уже держал руку на кобуре.
Поэтому Беркли и Макхью остановили О’Доннела и О’Брайена, пробиравшихся через толпу к Роузу, и предложили иное решение. Они объяснили, что здесь присутствует мировой судья, который имеет право отменить указания эксперта судебной медицины. Всем пришлось ждать, пока придет мировой судья. Он пришел, но разочаровал их, заявив, что не может ничего сделать. В случае, если подозревается убийство, его долг требовать вскрытия трупа. В данном случае имелось множество оснований подозревать убийство, и судья не мог пренебречь этим. Следовательно, Уорд мог лишь высказать предположение, что процедура вскрытия займет не более трех часов.
О’Доннел попросил, чтобы было сделано исключение для президента Кеннеди. Несмотря на ужасающий шум, О’Доннел и О’Брайен слышали, как мировой судья ответил с явно недружелюбной интонацией:
— Для меня это обычное дело об убийстве.
Сказанное произвело мгновенное действие на О’Доннела. Пробормотав грубое ругательство, он, словно таран, наклонил вперед голову так, что они с Роузом чуть не столкнулись лбами, и заявил:
— Мы уезжаем.
Стоявший рядом с Роузом полицейский, показав на него и мирового судью, сказал О’Брайену: — А эти двое считают, что вы не можете никуда ехать.
— Ну, это лишь одна сторона дела, — отрезал Лэрри. Судорожно дернув головой, Кен скомандовал:
— Пора кончать с этим бедламом. Едем. Черт с ними, с этими законами, нам нет дела до них. Мы не останемся здесь ни на три часа, ни на три минуты.
Затем он крикнул Дэйву, который увел Джекки за занавеску, чтобы она не видела всей этой сцены.
— Отправляемся сейчас же! — И на ходу бросил Келлерману: — Вывозите гроб!
В этот момент, по словам О’Доннела, все стало решаться физической силой: мы против них. Келлерман, даже не расслышав слов Кена, по своей инициативе принялся тянуть тележку с гробом, плечом пробивая дорогу в толпе. Агенты охраны и Даггер тоже принялись толкать ее к выходу. Трудно сказать, пытался ли кто-то действительно мешать им, так как те несколько человек, которые этой свалке, казалось, хотели преградить им путь, перепугались, думая лишь о том, как бы побыстрей убраться с дороги. Однако Эрла Роуза среди них не оказалось. Помогавший ему полицейский капитулировал, самого же эксперта судебной медицины оттолкнули от порога. Исчез из виду и Терон Уорд. Он отступил в комнату сестер и звонил оттуда окружному прокурору. Когда Уорд, набрав номер, услышал сигнал соединения, он увидел, как вслед за Дэйвом из комнаты за занавеской показалась Жаклин Кеннеди. Он отчетливо видел пятна крови на ее одежде, но из трубки раздался голос Уэйда. Уэйд объяснил Уорду, так же как до этого Эрлу Роузу, что не возражает против вывоза тела из госпиталя. Уорд, держа в правой руке телефонную трубку, левой стал сигнализировать окончательно сбитым с толку людям в дверях, давая понять, что они могут продолжать движение.
Ценность жеста была сомнительной и по своей эффективности напоминала «комментарии» галерки во время драки, возникшей на футбольном поле. Но схватка закончилась. Исчезли последние препятствия, порожденные человеческой глупостью, и тележку с гробом выкатили в коридор. За гробом у его изголовья шла вдова, и ее правая рука снова покоилась на его блестящей крышке. Когда процессия стала приближаться к стоянке для машин «скорой помощи», подбежал санитар и вручил одному из агентов охраны написанное на бланке госпиталя и подписанное доктором Кемпом Кларком свидетельство о смерти Кеннеди.
Под руководством О’Нила гроб, с телом президента сняли с тележки и поставили на катафалк. С правой стороны машины имелась дверца. Через нее можно было войти и сесть на откидное сиденье, рядом с гробом. Стоявший поблизости от вдовы Даггер открыл дверцу для Жаклин.
— Благодарю вас, — прошептала она.
Было ровно 14.08 дня, когда доктор Беркли вошел через заднюю дверь в катафалк и с трудом примостился своим грузным телом за спиной Жаклин. Ему пришлось основательно потесниться, потому что Клинт Хилл и Годфри Макхью тоже были здесь, а впереди расположились еще три агента личной охраны. Келлерман, как обычно, находился справа. Но вел машину. Энди Серджер. Впервые за эти дни за рулем машины президента не было Билла Грира. Хлопочи вокруг вверенных ему бумажных мешков с окровавленной одеждой, он на несколько минут задержался где-то в госпитале. Келлерман решил не ждать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
— Мне так хотелось стукнуть его, — говорил он потом. Роуз сам был похож на человека, который собирается затеять драку. Далласский эксперт судебной медицины находился в состоянии полной истерии. Он размахивал рунами, рубашка его была в беспорядке. Кровь отлила от веснушчатого лица Роуза, отчего кожа приобрела окраску, напоминающую холодную овсяную кашу. Роуз что-то быстро говорил резким, возбужденным голосом, звучавшим в ушах Гонзалеса как сплошной визг. Уловить ход его мыслей было очень трудно, но он, по-видимому, поучал присутствующих относительно необходимости защиты прав невиновного, говорил о предстоящем суде над обвиняемым и долге врача и снова возвращался к своей главной теме — святости законов Техаса, которые пытались попрать федеральные чиновники.
Стоявшие вокруг гроба мужчины приняли решение последовать совету Кемпа Кларка и, если будет необходимо, силой обуздать Роуза. О’Доннел дал сигнал Келлерману, тот — охране. Роуза окружили обладатели крепких мускулов. Подпрыгивая на месте, чтобы не потерять из виду гроб, Роуз повторял Кену:
— Вы не можете уехать сейчас. Мы не разрешим увезти тело.
Кен уже начал сомневаться в том, что вообще что-то можно сдвинуть с места в этих условиях. В это время у широкой двери, ведущей в хирургическое отделение, собралась толпа мужчин, с которых пот лил ручьями. Возникла давка. Под натиском толпы дверь отворилась, и из коридора с красными полосами на стенах люди стали протискиваться в хирургическое отделение навстречу движению сопровождающих гроб. Терон Уорд подсчитал, что их было около сорока человек. До сих пор Роуз выступал в единственном числе. Но ведь все это происходило в Далласе, где Роуз был официальным лицом. Поэтому, несмотря на то что полицейский сержант Даггер выступил против Роуза, далласские полицейские были, естественно, союзниками эксперта судебной медицины. Один полицейский проник через дверь вместе с толпой и стал рядом с Роузом. Было похоже на то, что теперь придется применять силу не только в отношении одного человека. А если полицейскому вздумалось бы активно вмешаться против вашингтонцев, то, вооруженный пистолетом, он становился уже серьезным противником. Кстати, он уже держал руку на кобуре.
Поэтому Беркли и Макхью остановили О’Доннела и О’Брайена, пробиравшихся через толпу к Роузу, и предложили иное решение. Они объяснили, что здесь присутствует мировой судья, который имеет право отменить указания эксперта судебной медицины. Всем пришлось ждать, пока придет мировой судья. Он пришел, но разочаровал их, заявив, что не может ничего сделать. В случае, если подозревается убийство, его долг требовать вскрытия трупа. В данном случае имелось множество оснований подозревать убийство, и судья не мог пренебречь этим. Следовательно, Уорд мог лишь высказать предположение, что процедура вскрытия займет не более трех часов.
О’Доннел попросил, чтобы было сделано исключение для президента Кеннеди. Несмотря на ужасающий шум, О’Доннел и О’Брайен слышали, как мировой судья ответил с явно недружелюбной интонацией:
— Для меня это обычное дело об убийстве.
Сказанное произвело мгновенное действие на О’Доннела. Пробормотав грубое ругательство, он, словно таран, наклонил вперед голову так, что они с Роузом чуть не столкнулись лбами, и заявил:
— Мы уезжаем.
Стоявший рядом с Роузом полицейский, показав на него и мирового судью, сказал О’Брайену: — А эти двое считают, что вы не можете никуда ехать.
— Ну, это лишь одна сторона дела, — отрезал Лэрри. Судорожно дернув головой, Кен скомандовал:
— Пора кончать с этим бедламом. Едем. Черт с ними, с этими законами, нам нет дела до них. Мы не останемся здесь ни на три часа, ни на три минуты.
Затем он крикнул Дэйву, который увел Джекки за занавеску, чтобы она не видела всей этой сцены.
— Отправляемся сейчас же! — И на ходу бросил Келлерману: — Вывозите гроб!
В этот момент, по словам О’Доннела, все стало решаться физической силой: мы против них. Келлерман, даже не расслышав слов Кена, по своей инициативе принялся тянуть тележку с гробом, плечом пробивая дорогу в толпе. Агенты охраны и Даггер тоже принялись толкать ее к выходу. Трудно сказать, пытался ли кто-то действительно мешать им, так как те несколько человек, которые этой свалке, казалось, хотели преградить им путь, перепугались, думая лишь о том, как бы побыстрей убраться с дороги. Однако Эрла Роуза среди них не оказалось. Помогавший ему полицейский капитулировал, самого же эксперта судебной медицины оттолкнули от порога. Исчез из виду и Терон Уорд. Он отступил в комнату сестер и звонил оттуда окружному прокурору. Когда Уорд, набрав номер, услышал сигнал соединения, он увидел, как вслед за Дэйвом из комнаты за занавеской показалась Жаклин Кеннеди. Он отчетливо видел пятна крови на ее одежде, но из трубки раздался голос Уэйда. Уэйд объяснил Уорду, так же как до этого Эрлу Роузу, что не возражает против вывоза тела из госпиталя. Уорд, держа в правой руке телефонную трубку, левой стал сигнализировать окончательно сбитым с толку людям в дверях, давая понять, что они могут продолжать движение.
Ценность жеста была сомнительной и по своей эффективности напоминала «комментарии» галерки во время драки, возникшей на футбольном поле. Но схватка закончилась. Исчезли последние препятствия, порожденные человеческой глупостью, и тележку с гробом выкатили в коридор. За гробом у его изголовья шла вдова, и ее правая рука снова покоилась на его блестящей крышке. Когда процессия стала приближаться к стоянке для машин «скорой помощи», подбежал санитар и вручил одному из агентов охраны написанное на бланке госпиталя и подписанное доктором Кемпом Кларком свидетельство о смерти Кеннеди.
Под руководством О’Нила гроб, с телом президента сняли с тележки и поставили на катафалк. С правой стороны машины имелась дверца. Через нее можно было войти и сесть на откидное сиденье, рядом с гробом. Стоявший поблизости от вдовы Даггер открыл дверцу для Жаклин.
— Благодарю вас, — прошептала она.
Было ровно 14.08 дня, когда доктор Беркли вошел через заднюю дверь в катафалк и с трудом примостился своим грузным телом за спиной Жаклин. Ему пришлось основательно потесниться, потому что Клинт Хилл и Годфри Макхью тоже были здесь, а впереди расположились еще три агента личной охраны. Келлерман, как обычно, находился справа. Но вел машину. Энди Серджер. Впервые за эти дни за рулем машины президента не было Билла Грира. Хлопочи вокруг вверенных ему бумажных мешков с окровавленной одеждой, он на несколько минут задержался где-то в госпитале. Келлерман решил не ждать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171