Пройдя около сотни ярдов, машины поползли еле-еле. Иначе нельзя было ехать. Народ высыпал на асфальтовую полосу шоссе Голф-Фриуэй, где людей никогда не бывает. Даже Валенти этого не ожидал, а Джон Коннэли был просто ошеломлен. Леди Бард, глядя на вещи как всегда просто и безыскусственно, отметила про себя сморщенного старика, державшего написанный от руки плакатик «Добро пожаловать, Кеннеди»; дюжину девочек в форме скаутов из «Отряда 1381»; маленького мальчика с выцветшим американским флагом, вытянувшегося по стойке «смирно». Жаклин с волнением обратила внимание на то, что на Трэвис-стрит зрители стояли в десять-двенадцать рядов, а за ними на расстоянии многих миль остановилось все движение. Президент сухо заметил:
— Вот почему я перестал ездить в Нью-Йорке с полицейским эскортом: на каждый голос, который мы получаем здесь, приходится какой-то бедный парень, который не может добраться до своего дома там, — он махнул рукой в направлении находившихся по правую сторону блокированных мостов, пересекающих Буффало Байу, — и который на два часа опоздает на свой обед. Ему мы Не понравимся. Он будет только взбешен.
Жаклин город Хьюстон показался любопытным, Он походил на два квартала домов, перенесенных из Манхэттена в середину прерий. Хьюстон со своей стороны с интересом присматривался к Джекки. Когда через сорок минут колонна знаменитостей остановилась у отеля «Райс», корреспондент журнала «Тайм» Хью Сайди, бегая вдоль обочины тротуара, спрашивал людей, почему они пришли.
— Чтобы посмотреть на президента и на Джекки, — говорили они, а часто просто: «Ради Джекки».
Кеннеди попросил Дэйва Пауэрса подсчитать, сколько примерно собралось народа.
— Ради вас? Примерно столько же, сколько было последний раз, когда вы здесь были, — ответил Дэйв, — но еще добрая сотня тысяч пришла, чтобы посмотреть на Джекки.
На Мейн-стрит творился сущий бедлам. Линдон наконец развеселился. Когда-то он преподавал в школе в двух кварталах отсюда. Увидев группу старых друзей, он бросился к ним навстречу, в то время как малорослый Валенти едва за ним поспевал.
Президент прошелся до угла Мейн-стрит и Трэвис-стрит и хотел двинуться дальше. Предусмотрев это, полицейское управление Хьюстона соорудило остроумную баррикаду, чтобы заставить его отказаться от этой затеи: прямо против входа в отель были поставлены плотными рядами сотни мотоциклов рулями вперед. Трепещущие руки мелькали за мотоциклами, но Кеннеди не мог дотянуться до них из-за рулей и отказался от своего намерения. Жена взяла его под руку, и они последовали за директором отеля Максом Пеком через забитый людьми холл в лифт до номера-люкс на пятом этаже, стоившего 150 долларов в сутки.
Президент снял пиджак, промокшую рубашку и сел на качалку, перелистывая пачку газет. Джекки удалилась. В конце полета из Сан-Антонио она читала журнал, в то время как муж ее дремал. Теперь она дремала в своей комнате, пока он, оставшись в одних трусах, перерабатывал текст своей вечерней речи. Помощники появлялись и исчезали. Мак Килдаф принес техасские анекдоты, которые, передали ему из Белого дома по телефону Соренсен и Билл Мойерс. Президент взглянул на них и отложил в сторону. Пауэрс доложил о встрече с местными политическими деятелями. На этот раз они были довольны. О’Доннел разрешил принести групповую фотографию школьников, чтобы президент надписал ее. Затем супруги Кеннеди пообедали. Они должны были есть перед каждым официальным банкетом: как только они появлялись за почетным столом, им было уже не до еды.
Предстоящий банкет был заурядным делом, и большинство журналистов решили его пропустить. Именно поэтому корреспондент лондонской «Санди таймс» Генри Брэндон обедал с одним англичанином, жившим в Хьюстоне, Тот нарисовал мрачную картину враждебных Кеннеди настроений, господствовавших среди техасских правых. Брэндону показалось, что у его соотечественника это навязчивая идея.
— Ультраправые дошли до предела мерзости, — повторял собеседник Брэндона. — Я не преувеличиваю.
Пятый этаж отеля «Райс», где находился номер президента, был зарезервирован для лиц из его ближайшего окружения. Прямо над ним, в номере на шестом этаже (100 долларов в сутки), обедали вице-президент и Леди Бэрд.
Затем Линдон Джонсон встретился с Кеннеди.
Существо их беседы во, время этой последней встречи остается неясным. Как вспоминал Джонсон девятнадцать месяцев спустя, «каких-либо разногласий определенно не было. Был активный обмен мнениями», при котором точки зрения обоих «в значительной степени совпадали». Он не рассказал подробнее, о чем шла речь, но, если верить воспоминаниям других, президент и его преемник говорили о внутриполитическом конфликте в штате. Что именно было сказано, остается неизвестным, ибо одного президента нет в Живых, а другого увлек за собой ураган событий, спутав в его памяти последовательность всего предшествовавшего. Они были одни. Жаклин удалилась в соседнюю комнату, чтобы прорепетировать свою речь. Хотя до нее и доносились их возбужденные голоса, внимание ее было поглощено речью. Входившие и выходившие официант и слуги отеля слышали, как несколько раз упоминалось имя Ярборо. У всех создалось впечатление, что Кеннеди считал, что с сенатором поступают несправедливо, и что он говорил об этом исключительно резко. Джонсон сдерживал свой бурный нрав в присутствии своего шефа, но, по словам одного из агентов, дежуривших за дверью, «он вылетел из номера как пуля». Директору отеля, Максу Пеку, видевшему, как Джонсон выскочил в коридор, быстро переставляя длинные ноги, показалось, что он взбешен.
— Что у вас тут было? — спросила Жаклин, входя в номер после того, как вице-президент его покинул. — Судя по его манере говорить, он взбешен.
Президент усмехнулся и сказал:
— Ты же знаешь Линдона — он попал в затруднительное положение.
Неожиданно для себя Жаклин вдруг призналась, что ей не нравится губернатор Коннэли.
Кеннеди спросил:
— Почему ты это сказала?
— Я не в состоянии быть с ним вместе в течение целого дня. Он один из этих людей… Ну, я не знаю, как это объяснить. Я просто не могу выносить, когда он сидит рядом и произносит все эти высокопарные слова о самом себе! И кажется, что он весь день старается уязвить тебя.
— Ты не должна говорить, что он тебе не нравится, Джекки, — сказал президент. — Если ты будешь говорить так, ты начнешь так думать, и это повлияет на то, как ты будешь вести себя с ним на следующий день. Он заигрывает со многими из этих техасских бизнесменов, которые его прежде не поддерживали. Он собирается обойти меня в Техасе — вот Суть того, что он говорил в машине. Что ж, против этого не приходится возражать. Пусть себе старается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171