Его ближайшие помощники могли познать только одну сторону его личности. Вместе с ним они боролись за его избрание и затей работали плечом к плечу с этим блестящим, проницательным молодым политическим деятелем и президентом, жизнерадостным по своей природе. Супруга Кеннеди была более близким ему человеком. Она видела, как всю жизнь ему сопутствовала несчастливая звезда. Она знала, что он с детства страдал от физических недугов. Выносливость Джона Кеннеди отнюдь не была проявлением избытка жизненных сил пышущего здоровьем человека. Это была сила духа, несгибаемая вера в способность человека определить свою судьбу.
Наступило время, когда все внимание общественности должно было сосредоточиться на вдове убитого. Ореол мученичества, преобразивший представление страны о своем президенте, возвысил в ее глазах и его супругу. Каждый ее шаг в этот переходный период производил глубокое впечатление на американцев.
Прерогативы главы государства перешли к Линдону Джонсону, но Жаклин Кеннеди обладала гораздо более сильной властью над сердцами людей и, подобно Джонсону, не могла игнорировать ответственность, возложенную на нее трагедией в Далласе. Своими действиями или отказом действовать она, помимо ее воли, вписывала строчки в историю Америки.
В тесной хвостовой кабине самолета люди раскачивались из стороны в сторону и в поисках опоры упирались руками в перегородки. Вдова сидела неподвижно в кресле. Ее подернутые слезой глаза были устремлены на длинный-длинный бронзовый гроб, тускло мерцавший в полумраке.
Вся страна думала о них, и только о них. Там внизу, под стреловидными крыльями президентского самолета, Соединенные Штаты Америки претерпевали невиданные дотоле муки эмоционального кризиса.
Самолет президента «ВВС-1», следовавший за ним запасный самолет и возвращавшийся правительственный самолет 86972 с шестью членами кабинета на борту, не только не имели никакого вооружения, но у них не было даже эскорта истребителей. Правительство США было, таким образом, чрезвычайно уязвимо. Поэтому Пентагон привел в состояние боевой готовности все военно-воздушные базы на пути следования президентского самолета, и истребители были готовы немедленно подняться в воздух. Пилоты сидели в кабинах, пристегнувшись ремнями. Нужна была только команда, и они мгновенно ринулись бы ввысь.
Поэтому жители Америки знали, что где-то над ними высоко в небе летят гроб с президентом Кеннеди и его преемник.
В этот период волна слухов и разного рода вымыслов достигла самой высокой точки. И конечно, какая-то часть ложных слухов была попросту неизбежной. Однако одно такое неверное сообщение привело впоследствии к серьезным осложнениям. Агентство Ассошиэйтед Пресс безоговорочно объявило, что пуля, оборвавшая жизнь Кеннеди, поразила его «прямо в лоб». Именно это сообщение, сделанное менее чем через час после того, как врач констатировал смерть президента, ввело в заблуждение миллионы американцев и заставило их впоследствии считать все последующие расследования обстоятельств этой трагедии сплошным жульничеством.
Самый длительный полет предстоял шести членам кабинета. Первый этап путешествия, когда самолет круто развернул над Тихим океаном и полетел обратно на Гавайские острова, занял один час сорок минут, то есть почти столько же, сколько весь полет Суиндала. Самолет 86972, подобно «ВВС-1», на всем пути следования поддерживал непрерывную связь сначала с Гонолулу, а после остановки и заправки на аэродроме Хикэм Филд — с Вашингтоном. Переговоры велись с большой степенью сдержанности. Аналогичным образом и сообщения, передаваемые с президентского самолета, составлены в осторожных выражениях. Дело объяснялось невозможностью осуществить радиосвязь по закрытым каналам. Пассажиры самолета 86972 имели и другие основания для беспокойства. Они не знали, каково их новое служебное положение. Президент Кеннеди однажды заметил, что целый ряд правительственных институтов перерос рамки конституции. Его излюбленным примером было так называемое право старшинства в конгрессе. Однако другим таким же примером, несомненно, являлся и кабинет министров. Оба института были обязаны своим существованием прецедентам. Они превратились как бы в часть неписаной конституции. Поэтому в периоды кризисов их положение становилось сомнительным. До вступления в силу в 1947 году закона Трумэна государственный секретарь был законным преемником вице-президента. В сложившейся ситуации положение Раска и его коллег, летевших с ним на одном самолете, отличалось от положения О’Доннела, О’Брайена, Соренсена и Банди лишь тем, что их назначение было утверждено сенатом. Все они служили одному и тому же главе государства, и его более не было в живых.
Во время этого обескураживающего междуцарствия (при этом необходимо помнить, что наличие в кабине самолета 88972 телетайпа Ассошиэйтед Пресс привело к тому, что на первом этапе полета его пассажиры полагали, будто заговорщики убили агента личной охраны и далласского полицейского, а затем находились под впечатлением, что одной из жертв является также Линдон Джонсон) члены кабинета в своих действиях могли исходить только из того, что они являлись главными советниками главы американского государства, кто бы он ни был. Многие из них могли ждать и позднее получить необходимые разъяснения на этот счет от президента Джонсона или, если бы дело зашло так далеко, от президента Маккормака. Но Раск не мог ждать. Характер событий требовал от него максимума активности даже в салоне самолета. Как старший по рангу среди членов кабинета, он должен был набросать проект телеграммы от их имени с выражением соболезнования Жаклин Кеннеди и преемнику Джона Ф. Кеннеди с заверениями в поддержке его. Как государственный секретарь США, он обязан был взвесить возможные последствия убийства президента за рубежом.
Не располагая закрытыми каналами связи, он благоразумно решил не говорить по радио с Макнамарой. Вместо этого он заполнил целый лист линованной бумаги желтого цвета всевозможными указаниями Джорджу Боллу, чтобы эта телеграмма была передана в Вашингтон сразу же после их прибытия на аэродром Оаху через центр связи командования военно-воздушными силами США на Тихом океане. Некоторые из составленных им директив носили совершенно очевидный характер. Естественно, следовало успокоить представителей дипломатического корпуса и направить официальные послания всем пятидесяти губернаторам штатов. Ведь как бы то ни было, США представляли собой федеральное государство. Одна директива была продиктована неопределенностью текущего момента. Предвосхищая возможный запрос тридцать шестого президента, Раск потребовал от соответствующих отделов государственного департамента составить своеобразную «инвентарную опись» всех стран вточным анализом того, какие «внешние и внутренние» последствия вызовет убийство Кеннеди в каждой столице мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Наступило время, когда все внимание общественности должно было сосредоточиться на вдове убитого. Ореол мученичества, преобразивший представление страны о своем президенте, возвысил в ее глазах и его супругу. Каждый ее шаг в этот переходный период производил глубокое впечатление на американцев.
Прерогативы главы государства перешли к Линдону Джонсону, но Жаклин Кеннеди обладала гораздо более сильной властью над сердцами людей и, подобно Джонсону, не могла игнорировать ответственность, возложенную на нее трагедией в Далласе. Своими действиями или отказом действовать она, помимо ее воли, вписывала строчки в историю Америки.
В тесной хвостовой кабине самолета люди раскачивались из стороны в сторону и в поисках опоры упирались руками в перегородки. Вдова сидела неподвижно в кресле. Ее подернутые слезой глаза были устремлены на длинный-длинный бронзовый гроб, тускло мерцавший в полумраке.
Вся страна думала о них, и только о них. Там внизу, под стреловидными крыльями президентского самолета, Соединенные Штаты Америки претерпевали невиданные дотоле муки эмоционального кризиса.
Самолет президента «ВВС-1», следовавший за ним запасный самолет и возвращавшийся правительственный самолет 86972 с шестью членами кабинета на борту, не только не имели никакого вооружения, но у них не было даже эскорта истребителей. Правительство США было, таким образом, чрезвычайно уязвимо. Поэтому Пентагон привел в состояние боевой готовности все военно-воздушные базы на пути следования президентского самолета, и истребители были готовы немедленно подняться в воздух. Пилоты сидели в кабинах, пристегнувшись ремнями. Нужна была только команда, и они мгновенно ринулись бы ввысь.
Поэтому жители Америки знали, что где-то над ними высоко в небе летят гроб с президентом Кеннеди и его преемник.
В этот период волна слухов и разного рода вымыслов достигла самой высокой точки. И конечно, какая-то часть ложных слухов была попросту неизбежной. Однако одно такое неверное сообщение привело впоследствии к серьезным осложнениям. Агентство Ассошиэйтед Пресс безоговорочно объявило, что пуля, оборвавшая жизнь Кеннеди, поразила его «прямо в лоб». Именно это сообщение, сделанное менее чем через час после того, как врач констатировал смерть президента, ввело в заблуждение миллионы американцев и заставило их впоследствии считать все последующие расследования обстоятельств этой трагедии сплошным жульничеством.
Самый длительный полет предстоял шести членам кабинета. Первый этап путешествия, когда самолет круто развернул над Тихим океаном и полетел обратно на Гавайские острова, занял один час сорок минут, то есть почти столько же, сколько весь полет Суиндала. Самолет 86972, подобно «ВВС-1», на всем пути следования поддерживал непрерывную связь сначала с Гонолулу, а после остановки и заправки на аэродроме Хикэм Филд — с Вашингтоном. Переговоры велись с большой степенью сдержанности. Аналогичным образом и сообщения, передаваемые с президентского самолета, составлены в осторожных выражениях. Дело объяснялось невозможностью осуществить радиосвязь по закрытым каналам. Пассажиры самолета 86972 имели и другие основания для беспокойства. Они не знали, каково их новое служебное положение. Президент Кеннеди однажды заметил, что целый ряд правительственных институтов перерос рамки конституции. Его излюбленным примером было так называемое право старшинства в конгрессе. Однако другим таким же примером, несомненно, являлся и кабинет министров. Оба института были обязаны своим существованием прецедентам. Они превратились как бы в часть неписаной конституции. Поэтому в периоды кризисов их положение становилось сомнительным. До вступления в силу в 1947 году закона Трумэна государственный секретарь был законным преемником вице-президента. В сложившейся ситуации положение Раска и его коллег, летевших с ним на одном самолете, отличалось от положения О’Доннела, О’Брайена, Соренсена и Банди лишь тем, что их назначение было утверждено сенатом. Все они служили одному и тому же главе государства, и его более не было в живых.
Во время этого обескураживающего междуцарствия (при этом необходимо помнить, что наличие в кабине самолета 88972 телетайпа Ассошиэйтед Пресс привело к тому, что на первом этапе полета его пассажиры полагали, будто заговорщики убили агента личной охраны и далласского полицейского, а затем находились под впечатлением, что одной из жертв является также Линдон Джонсон) члены кабинета в своих действиях могли исходить только из того, что они являлись главными советниками главы американского государства, кто бы он ни был. Многие из них могли ждать и позднее получить необходимые разъяснения на этот счет от президента Джонсона или, если бы дело зашло так далеко, от президента Маккормака. Но Раск не мог ждать. Характер событий требовал от него максимума активности даже в салоне самолета. Как старший по рангу среди членов кабинета, он должен был набросать проект телеграммы от их имени с выражением соболезнования Жаклин Кеннеди и преемнику Джона Ф. Кеннеди с заверениями в поддержке его. Как государственный секретарь США, он обязан был взвесить возможные последствия убийства президента за рубежом.
Не располагая закрытыми каналами связи, он благоразумно решил не говорить по радио с Макнамарой. Вместо этого он заполнил целый лист линованной бумаги желтого цвета всевозможными указаниями Джорджу Боллу, чтобы эта телеграмма была передана в Вашингтон сразу же после их прибытия на аэродром Оаху через центр связи командования военно-воздушными силами США на Тихом океане. Некоторые из составленных им директив носили совершенно очевидный характер. Естественно, следовало успокоить представителей дипломатического корпуса и направить официальные послания всем пятидесяти губернаторам штатов. Ведь как бы то ни было, США представляли собой федеральное государство. Одна директива была продиктована неопределенностью текущего момента. Предвосхищая возможный запрос тридцать шестого президента, Раск потребовал от соответствующих отделов государственного департамента составить своеобразную «инвентарную опись» всех стран вточным анализом того, какие «внешние и внутренние» последствия вызовет убийство Кеннеди в каждой столице мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171