В этом случае влюбленному остается лишь понапрасну вздыхать да клясть судьбу. Подобная любовь называется односторонней и безнадежной. Именно такая любовь обрушилась на даоса Цзя.
Воспылав безнадежной любовью к Мэйэр, он забросил все свои дела: ходил — как во сне, спал — будто во хмелю, даже перестал молиться, читать сутры и появляться на молебствиях покровителю храма Гуань-ди, которые устраивались первого и пятнадцатого числа каждого месяца.
Через год даос Цзя похудел, осунулся, лицо его пожелтело, в костях появилась ломота. Прослышав о недуге племянника, его тетка, настоятельница монастыря Чистоты и праведности, решила навестить племянника, а для ухода за больным захватила с собой самую уродливую послушницу. Однако тетка, узнав о том, что даос Цзя, чья душа сгорала от страсти, стал заигрывать даже с нею, крепко отругала племянника и поклялась, что больше не переступит порог этого храма.
Здесь мы оставим безумного даоса, а сами продолжим наше повествование о Хромом. Первое время даос Цзя был с ним очень любезен и заботлив — угощал, потчевал вином, но потом охладел и передал его заботам даоса Косого. Последний же, думавший прежде всего о себе, частенько оставлял Хромого голодным или вынуждал довольствоваться объедками. День ото дня его положение становилось все более и более скверным, и молодой лис стал невольно беседовать в мыслях с матерью. «Матушка, прошло уже больше года, как ты покинула меня. Неужели тебе до сих пор приходится скитаться? В монастыре я живу впроголодь, и что дальше делать — не знаю. Эх, будь у меня здоровые ноги — давно бы покинул храм. Поистине, не цветут цветы сто дней, и не длится тысячу дней человеческое счастье! Поверь мне, матушка, обладай я твердой решимостью стать даосом — я бы не роптал!»
Однако оставим на время ропщущего Хромого и вернемся к Ян Сину, который, нарядившись на следующее утро казенным курьером, отправился в далекий путь.
Добравшись до храма князя Гуаня, Ян Син остановился и попросил пить. Увидев казенного курьера, даос Косой не посмел отказать ему — быстро налил чашку отвара и послал Хромого отнести приезжему. Принимая питье из рук Хромого, Ян Син сразу догадался, кто перед ним, — ведь в жизни хромые люди встречаются не так уж часто.
— Господин чиновник, позвольте узнать, откуда вы? — почтительно кланяясь, осведомился Хромой.
— Из Хуачжоу, приехал с поручением, — отвечал Ян Син, принимая чашку с отваром.
— Простите, что не подал вам чаю! — извинился Хромой. — В здешних краях чай — большая редкость.
— Мне все равно — лишь бы утолить жажду, — поблагодарил Ян Син и встал.
Хромой пошел проводить его за ворота храма, как вдруг, пройдя несколько шагов, Ян Син спросил:
— Наставник, ваша фамилия случайно не Цзо?
— Цзо, — отвечал Хромой.
— Тогда пройдемте еще немного — мне надо с вами поговорить.
Когда они отошли от храма шагов на сто, Ян Син промолвил:
— Меня прислал сюда инспектор Ян из уезда Хуаинь, что в округе Хуачжоу. Святая тетушка шлет вам письмо и велит не мешкая приехать к ней вместе со мной.
Он протянул Хромому запечатанное письмо. Когда тот его вскрыл, в нем оказались всего четыре стихотворные строки:
Я в Хуаине,
в доме Яна живу,
Без колебаний
мудрецом его назову;
Вместе постигнем
даосизма священную суть,
Отринув сомнения,
смело пустимся в путь.
Узнав почерк матери, Хромой обрадовался и хотел было вернуться в храм забрать вещи, но Ян Син удержал его:
— Не стоит этого делать! Если вам что-нибудь потребуется — скажите мне. Не сумеем приобрести в пути — получите на месте.
— Но я же хромой, — напомнил молодой лис. — Разве я за вами поспею?
— Потерпите немного! — уговаривал его Ян Син. — Доберемся до Цзяньмыньшаня, там найдем мула, и ходить больше не придется!
— Раз так, идем, — согласился Хромой. — Но только побыстрее, не то братия узнает и не отпустит.
Ян Син подхватил Хромого под руку, и они зашагали в направлении Цзяньмыньшаня, где наняли лошадь и продолжили путь в Хуачжоу.
Когда Хромой не явился к трапезе, Косой был очень удивлен, но когда он не появился и вечером, даос не на шутку встревожился и доложил даосу Цзя.
— Когда он ушел? — спросил даос Цзя.
— Еще утром, — отвечал Косой. — Тут проходил какой-то казенный курьер, просил попить. Хромой напоил его, пошел проводить за ворота, да так и не вернулся.
— А откуда этот курьер?
— Говорят, будто из Хуачжоу.
Как только даос Цзя услышал слово «Хуачжоу», им вновь овладело безумное чувство:
— Да ведь Хуачжоу — это место, где находится Западный священный пик Хуашань! Моя названая матушка с сестрицей как раз собирались идти туда воскуривать благовония. Почему он ушел, ничего не сказав, я бы хоть письмецо с ним отправил!
Косой усмехнулся:
— Думаете, он их там найдет? Хуачжоу — не деревушка из трех дворов, где все друг друга знают, а огромный округ.
Даос Цзя от болезни сделался вспыльчивым и принялся бранить Косого:
— Паршивый щенок! Неужто сам не знаешь, что человек с человеком всегда сойдется?! Говоришь, не найдет! А как же, по-твоему, тот курьер разыскал Хромого?.. А ушел Хромой с ним потому, что наверняка получил какую-то весточку от матери и сестры. Чем нести всякую чушь, лучше бы разузнал, где они!
— Теперь уже поздно, — оборвал его Косой, желая позлить даоса. — Курьер давно ушел, где его искать? Остается только надеяться: вы ведь сами говорили — человек с человеком...
Не помня себя от злости, даос Цзя вскочил с постели и, багровый от гнева, набросился на Косого с кулаками, однако у него тут же закружилась голова, и он упал.
Наступившие сумерки застали даоса Цзя лежащим в постели. С тоскою глядя на луну, он думал о Мэйэр: «Где ты, Мэйэр? Хоть бы фея луны, светящая сейчас нам обоим, прислала бы мне о тебе весточку!»
Мысли даоса были прерваны появлением служки.
— Хромой наставник вернулся! С ним матушка и сестра. Дожидаются у ворот...
— Сейчас же проси! — обрадовался даос Цзя, пытаясь подняться с постели. Голова его была тяжелой, ноги не слушались, и, вновь рухнув на подушку, Цзя уснул как убитый. Вскоре ему почудилось, будто в келью вошли трое, затем к его ложу приблизилась старуха, стала расспрашивать о самочувствии и говорить слова утешения.
Наконец она промолвила:
— Пойду-ка соберу вещи, а потом еще зайду.
И старуха вместе с Хромым вышла, оставив в келье только Мэйэр. Присев на край кровати, молодая лиса захихикала и проговорила:
— Я так давно не видела старшего брата. С чего это ты заболел?
— Причина моей болезни только одна — разлука с тобой, — сказал даос. — Теперь же, когда я увидел тебя, мне и умереть не жаль!
С этими словами он обнял Мэйэр за шею, а девушка склонилась к нему и поцеловала...
И тут даос очнулся. Какая жалость, это был всего лишь сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Воспылав безнадежной любовью к Мэйэр, он забросил все свои дела: ходил — как во сне, спал — будто во хмелю, даже перестал молиться, читать сутры и появляться на молебствиях покровителю храма Гуань-ди, которые устраивались первого и пятнадцатого числа каждого месяца.
Через год даос Цзя похудел, осунулся, лицо его пожелтело, в костях появилась ломота. Прослышав о недуге племянника, его тетка, настоятельница монастыря Чистоты и праведности, решила навестить племянника, а для ухода за больным захватила с собой самую уродливую послушницу. Однако тетка, узнав о том, что даос Цзя, чья душа сгорала от страсти, стал заигрывать даже с нею, крепко отругала племянника и поклялась, что больше не переступит порог этого храма.
Здесь мы оставим безумного даоса, а сами продолжим наше повествование о Хромом. Первое время даос Цзя был с ним очень любезен и заботлив — угощал, потчевал вином, но потом охладел и передал его заботам даоса Косого. Последний же, думавший прежде всего о себе, частенько оставлял Хромого голодным или вынуждал довольствоваться объедками. День ото дня его положение становилось все более и более скверным, и молодой лис стал невольно беседовать в мыслях с матерью. «Матушка, прошло уже больше года, как ты покинула меня. Неужели тебе до сих пор приходится скитаться? В монастыре я живу впроголодь, и что дальше делать — не знаю. Эх, будь у меня здоровые ноги — давно бы покинул храм. Поистине, не цветут цветы сто дней, и не длится тысячу дней человеческое счастье! Поверь мне, матушка, обладай я твердой решимостью стать даосом — я бы не роптал!»
Однако оставим на время ропщущего Хромого и вернемся к Ян Сину, который, нарядившись на следующее утро казенным курьером, отправился в далекий путь.
Добравшись до храма князя Гуаня, Ян Син остановился и попросил пить. Увидев казенного курьера, даос Косой не посмел отказать ему — быстро налил чашку отвара и послал Хромого отнести приезжему. Принимая питье из рук Хромого, Ян Син сразу догадался, кто перед ним, — ведь в жизни хромые люди встречаются не так уж часто.
— Господин чиновник, позвольте узнать, откуда вы? — почтительно кланяясь, осведомился Хромой.
— Из Хуачжоу, приехал с поручением, — отвечал Ян Син, принимая чашку с отваром.
— Простите, что не подал вам чаю! — извинился Хромой. — В здешних краях чай — большая редкость.
— Мне все равно — лишь бы утолить жажду, — поблагодарил Ян Син и встал.
Хромой пошел проводить его за ворота храма, как вдруг, пройдя несколько шагов, Ян Син спросил:
— Наставник, ваша фамилия случайно не Цзо?
— Цзо, — отвечал Хромой.
— Тогда пройдемте еще немного — мне надо с вами поговорить.
Когда они отошли от храма шагов на сто, Ян Син промолвил:
— Меня прислал сюда инспектор Ян из уезда Хуаинь, что в округе Хуачжоу. Святая тетушка шлет вам письмо и велит не мешкая приехать к ней вместе со мной.
Он протянул Хромому запечатанное письмо. Когда тот его вскрыл, в нем оказались всего четыре стихотворные строки:
Я в Хуаине,
в доме Яна живу,
Без колебаний
мудрецом его назову;
Вместе постигнем
даосизма священную суть,
Отринув сомнения,
смело пустимся в путь.
Узнав почерк матери, Хромой обрадовался и хотел было вернуться в храм забрать вещи, но Ян Син удержал его:
— Не стоит этого делать! Если вам что-нибудь потребуется — скажите мне. Не сумеем приобрести в пути — получите на месте.
— Но я же хромой, — напомнил молодой лис. — Разве я за вами поспею?
— Потерпите немного! — уговаривал его Ян Син. — Доберемся до Цзяньмыньшаня, там найдем мула, и ходить больше не придется!
— Раз так, идем, — согласился Хромой. — Но только побыстрее, не то братия узнает и не отпустит.
Ян Син подхватил Хромого под руку, и они зашагали в направлении Цзяньмыньшаня, где наняли лошадь и продолжили путь в Хуачжоу.
Когда Хромой не явился к трапезе, Косой был очень удивлен, но когда он не появился и вечером, даос не на шутку встревожился и доложил даосу Цзя.
— Когда он ушел? — спросил даос Цзя.
— Еще утром, — отвечал Косой. — Тут проходил какой-то казенный курьер, просил попить. Хромой напоил его, пошел проводить за ворота, да так и не вернулся.
— А откуда этот курьер?
— Говорят, будто из Хуачжоу.
Как только даос Цзя услышал слово «Хуачжоу», им вновь овладело безумное чувство:
— Да ведь Хуачжоу — это место, где находится Западный священный пик Хуашань! Моя названая матушка с сестрицей как раз собирались идти туда воскуривать благовония. Почему он ушел, ничего не сказав, я бы хоть письмецо с ним отправил!
Косой усмехнулся:
— Думаете, он их там найдет? Хуачжоу — не деревушка из трех дворов, где все друг друга знают, а огромный округ.
Даос Цзя от болезни сделался вспыльчивым и принялся бранить Косого:
— Паршивый щенок! Неужто сам не знаешь, что человек с человеком всегда сойдется?! Говоришь, не найдет! А как же, по-твоему, тот курьер разыскал Хромого?.. А ушел Хромой с ним потому, что наверняка получил какую-то весточку от матери и сестры. Чем нести всякую чушь, лучше бы разузнал, где они!
— Теперь уже поздно, — оборвал его Косой, желая позлить даоса. — Курьер давно ушел, где его искать? Остается только надеяться: вы ведь сами говорили — человек с человеком...
Не помня себя от злости, даос Цзя вскочил с постели и, багровый от гнева, набросился на Косого с кулаками, однако у него тут же закружилась голова, и он упал.
Наступившие сумерки застали даоса Цзя лежащим в постели. С тоскою глядя на луну, он думал о Мэйэр: «Где ты, Мэйэр? Хоть бы фея луны, светящая сейчас нам обоим, прислала бы мне о тебе весточку!»
Мысли даоса были прерваны появлением служки.
— Хромой наставник вернулся! С ним матушка и сестра. Дожидаются у ворот...
— Сейчас же проси! — обрадовался даос Цзя, пытаясь подняться с постели. Голова его была тяжелой, ноги не слушались, и, вновь рухнув на подушку, Цзя уснул как убитый. Вскоре ему почудилось, будто в келью вошли трое, затем к его ложу приблизилась старуха, стала расспрашивать о самочувствии и говорить слова утешения.
Наконец она промолвила:
— Пойду-ка соберу вещи, а потом еще зайду.
И старуха вместе с Хромым вышла, оставив в келье только Мэйэр. Присев на край кровати, молодая лиса захихикала и проговорила:
— Я так давно не видела старшего брата. С чего это ты заболел?
— Причина моей болезни только одна — разлука с тобой, — сказал даос. — Теперь же, когда я увидел тебя, мне и умереть не жаль!
С этими словами он обнял Мэйэр за шею, а девушка склонилась к нему и поцеловала...
И тут даос очнулся. Какая жалость, это был всего лишь сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125