Это тот самый чемодан, набитый деньгами. Только как подобрать к нему ключик?
Даша кончиками пальцев опиралась о дубовую столешницу, голос звенел под каменными сводами:
— Как вы помните, Мария Чижикова была девицей и, как всякая девица, ожидала прибытия принца на золотом коне…
Послышались смешки.
— Простите, на белом коне. И дождалась на свою голову. Принц, надо заметить, был не первой свежести, да и коня утопил по дороге…
Услышав такое, Виктор Семенович прямо затрясся от злости:
— Да как ты смеешь, дрянь!
— Попрошу без оскорблений, — одернул его Полетаев. — Я имею в виду и вас, госпожа Быстрова. Что за манера такая? Если хотите что-то сказать, говорите коротко и по существу.
— А я и говорю. Старый ловелас заморочил бедной девице Чижиковой ее и без того замороченную голову и в результате выудил все необходимые сведения…
Виктор Семенович попытался откомментировать предъявленные обвинения, но Ример погрозил ему кулаком.
— …А главное — завладел тем самым дневником, — продолжала Даша. — Не долго думая, он вырывает из тетради самые важные листы, прячет их, оставляя лишь балладу о влюбленных. Наш поздний принц прекрасно знал, что за дневником будут охотиться, что рано или поздно его попытаются выкрасть. Так почему же не послать конкурентов по ложному следу? — Даша взглядом отыскала синьора Рикардо и подмигнула ему.
— Подождите, подождите, — вмешался Полетаев. — Раньше вы утверждали, что тетрадь принадлежит перу миссис Харрис.
— А вот и нет! Она просто вписала историю Элизы в свой дневник. Зачем — не знаю. Вы мне не верите? Тогда расспросите вот эту парочку. — И Даша широким жестом указала на застывших мужа и свекра своей кузины.
И тут Виктор Семенович не выдержал. Вложив в свой голос ненависть, отпущенную ему на всю жизнь, он буквально выплюнул:
— Нашли кого слушать! Баба — она и есть баба…
Рассказчица побледнела, она теряла контроль, когда ее называли бабой.
— Да что еще вы можете сказать!
— То, что ты дура! Набитая дура!
После таких слов Даша окончательно перестала контролировать свои инстинкты. Выгнув шею, она зашипела как кошка:
— Вы идите сперва за лошадь расплатитесь. Убийца!
— Что?!
— А то! Кто убил Чижиковых и Деланяна? Вы! — Она перевела дыхание и добавила: — Больше все равно некому.
— Ах ты лахудра… — Виктор Семенович попытался ухватить рыжий вихор.
Между ними мгновенно возникли Полетаев и Ример. Надо заметить, что довольно крепкий подполковник ФСБ с трудом удерживал дрожащую от негодования женщину. Ример поступил проще: он слегка двинул заслуженного туриста в печень и усадил на стул отдыхать. Обернувшись к Даше, вдовец недовольно заметил:
— Запомни: я защищаю тебя только из уважения к твоей сестре.
— Спасибо! — Даша трясущейся рукой поправила прическу. — Я с этим старцем и сама бы справилась. И правду все равно скажу! Он решил со старухой не делиться и все заграбастать себе. Поэтому-то и убил ее. А Деланяна принял за опасного конкурента в поисках пропавших сокровищ. Одно ловкое движение на мокрых камнях — и путь к богатству полностью расчищен. Потом они с Гошей убивают пана Чижика и…
— И избавляются от лошади, как от опасного свидетеля, — докончил Ример. Грохнул смех.
— Прекратите! — Даша подняла руку. — Да. Им понадобилось оправдание длительной отлучки и того, что они вернулись грязные и мокрые. Думаю, что отец с сыном сначала оглушили бедного Чижика, а потом попытались спрятать его труп в болоте, но их кто-то спугнул.
— Ну спасибо тебе, женушка, — вдруг отчетливо произнес Гоша, обратив к Кате бледное, покрытое крупными каплями пота лицо. — Лихо же ты решила от меня избавиться. А не проще ли было подать на развод?
— Я в свое время в сходных обстоятельствах задавал этот вопрос Дарье Николаевне, — вполголоса заметил Полетаев. — Но она считает, что наиболее верный способ избавляться от надоевших мужей — это отправлять их по этапу. Что ж, как говорится, о вкусах не спорят. Может быть, это семейное… Вы закончили? — Он взглянул на Дашу.
Даша кивнула:
— В основном да. Я, конечно, могу описать суть преступления более подробно…
— Думаю, не стоит, — зевнул Ример. — Все и так ясно. Кроме одного. Эта тетрадь написана не почерком моей тети Амалии. Я готов присягнуть на Библии, что это не ее дневник. Эта рукопись не имеет к ней никакого отношения.
Ореховые глаза расширились на пару миллиметров:
— Как это «не ее»? А чья же?
— Понятия не имею. И еще одна неувязочка: дядя просил привезти ему одну кассету, а всего за время нашей поездки я записал их восемь штук. Если он хотел меня проверить, то почему не попросил привезти их все?
Катя кивнула:
— Мне тоже не очень верится, что Гоша с Виктором Семеновичем даже вдвоем смогли бы справиться с Артуром. Он был мастером спорта по вольной борьбе. Да ты вспомни, как он дрался с немцами.
Даша жалко улыбнулась:
— Но…
Ни слова не говоря, Полетаев встал и направился к выходу.
Глава 48
1
Было очень трудно найти убежище на таком маленьком пространстве, как ранчо. Куда Даша ни направляла свои стопы, везде натыкалась на свидетелей своего поражения. Отношение проявлялось трояко: персонал ранчо испытывал явную опаску — ничего хорошего они уже не ожидали; товарищи проявляли более широкую гамму чувств — от легкой жалости до плохо скрываемой ненависти; и только группа итальянцев продолжала почитать Дашу как звезду эстрады. Синьор Рикардо, так тот вообще был готов в лепешку расшибиться, чтобы помочь ей выиграть.
Улучив момент, он пригласил ее к себе в номер.
— Прекрасная синьора позволит угостить себя стаканчиком превосходного итальянского вина? Оно сладкое, как грезы, и легкое, как дуновение ветра…
И хотя Даша и не любила сладкое вино, все же поспешила воспользовалась этим любезным приглашением. Ей до тошноты не хотелось видеть никого из знакомых.
2
У себя в номере синьор Рикардо усадил дорогую гостью в плетеное кресло с трогательной стеганой подушечкой и протянул бокал темно-красного вина:
— Прошу вас, попробуйте. Такое вино делают только там, где я родился. Я знаю, многие предпочитают сухие вина, но только не те, кто понимает толк в любви!
Даша пригубила вино. Оно было неплохим, но для нее, пожалуй, чересчур сладким.
— Ну как? — Итальянец внимательно следил за ее реакцией.
— Очень мило. — Даша облизнула губы.
— Мило? Вы хотите меня обидеть. Оно превосходно! — Хозяин поднял бокал и посмотрел на свет. — Вы только оцените его цвет…
— Ах, простите! — Молодая женщина поставила свой бокал на столик и прикрыла ладонью лицо. — Мне сейчас трудно что-либо оценить. Мне так плохо…
Маленький итальянец явно был огорчен. Он тоже поставил свой бокал и присел рядом с ее креслом.
— Чем я могу вам помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Даша кончиками пальцев опиралась о дубовую столешницу, голос звенел под каменными сводами:
— Как вы помните, Мария Чижикова была девицей и, как всякая девица, ожидала прибытия принца на золотом коне…
Послышались смешки.
— Простите, на белом коне. И дождалась на свою голову. Принц, надо заметить, был не первой свежести, да и коня утопил по дороге…
Услышав такое, Виктор Семенович прямо затрясся от злости:
— Да как ты смеешь, дрянь!
— Попрошу без оскорблений, — одернул его Полетаев. — Я имею в виду и вас, госпожа Быстрова. Что за манера такая? Если хотите что-то сказать, говорите коротко и по существу.
— А я и говорю. Старый ловелас заморочил бедной девице Чижиковой ее и без того замороченную голову и в результате выудил все необходимые сведения…
Виктор Семенович попытался откомментировать предъявленные обвинения, но Ример погрозил ему кулаком.
— …А главное — завладел тем самым дневником, — продолжала Даша. — Не долго думая, он вырывает из тетради самые важные листы, прячет их, оставляя лишь балладу о влюбленных. Наш поздний принц прекрасно знал, что за дневником будут охотиться, что рано или поздно его попытаются выкрасть. Так почему же не послать конкурентов по ложному следу? — Даша взглядом отыскала синьора Рикардо и подмигнула ему.
— Подождите, подождите, — вмешался Полетаев. — Раньше вы утверждали, что тетрадь принадлежит перу миссис Харрис.
— А вот и нет! Она просто вписала историю Элизы в свой дневник. Зачем — не знаю. Вы мне не верите? Тогда расспросите вот эту парочку. — И Даша широким жестом указала на застывших мужа и свекра своей кузины.
И тут Виктор Семенович не выдержал. Вложив в свой голос ненависть, отпущенную ему на всю жизнь, он буквально выплюнул:
— Нашли кого слушать! Баба — она и есть баба…
Рассказчица побледнела, она теряла контроль, когда ее называли бабой.
— Да что еще вы можете сказать!
— То, что ты дура! Набитая дура!
После таких слов Даша окончательно перестала контролировать свои инстинкты. Выгнув шею, она зашипела как кошка:
— Вы идите сперва за лошадь расплатитесь. Убийца!
— Что?!
— А то! Кто убил Чижиковых и Деланяна? Вы! — Она перевела дыхание и добавила: — Больше все равно некому.
— Ах ты лахудра… — Виктор Семенович попытался ухватить рыжий вихор.
Между ними мгновенно возникли Полетаев и Ример. Надо заметить, что довольно крепкий подполковник ФСБ с трудом удерживал дрожащую от негодования женщину. Ример поступил проще: он слегка двинул заслуженного туриста в печень и усадил на стул отдыхать. Обернувшись к Даше, вдовец недовольно заметил:
— Запомни: я защищаю тебя только из уважения к твоей сестре.
— Спасибо! — Даша трясущейся рукой поправила прическу. — Я с этим старцем и сама бы справилась. И правду все равно скажу! Он решил со старухой не делиться и все заграбастать себе. Поэтому-то и убил ее. А Деланяна принял за опасного конкурента в поисках пропавших сокровищ. Одно ловкое движение на мокрых камнях — и путь к богатству полностью расчищен. Потом они с Гошей убивают пана Чижика и…
— И избавляются от лошади, как от опасного свидетеля, — докончил Ример. Грохнул смех.
— Прекратите! — Даша подняла руку. — Да. Им понадобилось оправдание длительной отлучки и того, что они вернулись грязные и мокрые. Думаю, что отец с сыном сначала оглушили бедного Чижика, а потом попытались спрятать его труп в болоте, но их кто-то спугнул.
— Ну спасибо тебе, женушка, — вдруг отчетливо произнес Гоша, обратив к Кате бледное, покрытое крупными каплями пота лицо. — Лихо же ты решила от меня избавиться. А не проще ли было подать на развод?
— Я в свое время в сходных обстоятельствах задавал этот вопрос Дарье Николаевне, — вполголоса заметил Полетаев. — Но она считает, что наиболее верный способ избавляться от надоевших мужей — это отправлять их по этапу. Что ж, как говорится, о вкусах не спорят. Может быть, это семейное… Вы закончили? — Он взглянул на Дашу.
Даша кивнула:
— В основном да. Я, конечно, могу описать суть преступления более подробно…
— Думаю, не стоит, — зевнул Ример. — Все и так ясно. Кроме одного. Эта тетрадь написана не почерком моей тети Амалии. Я готов присягнуть на Библии, что это не ее дневник. Эта рукопись не имеет к ней никакого отношения.
Ореховые глаза расширились на пару миллиметров:
— Как это «не ее»? А чья же?
— Понятия не имею. И еще одна неувязочка: дядя просил привезти ему одну кассету, а всего за время нашей поездки я записал их восемь штук. Если он хотел меня проверить, то почему не попросил привезти их все?
Катя кивнула:
— Мне тоже не очень верится, что Гоша с Виктором Семеновичем даже вдвоем смогли бы справиться с Артуром. Он был мастером спорта по вольной борьбе. Да ты вспомни, как он дрался с немцами.
Даша жалко улыбнулась:
— Но…
Ни слова не говоря, Полетаев встал и направился к выходу.
Глава 48
1
Было очень трудно найти убежище на таком маленьком пространстве, как ранчо. Куда Даша ни направляла свои стопы, везде натыкалась на свидетелей своего поражения. Отношение проявлялось трояко: персонал ранчо испытывал явную опаску — ничего хорошего они уже не ожидали; товарищи проявляли более широкую гамму чувств — от легкой жалости до плохо скрываемой ненависти; и только группа итальянцев продолжала почитать Дашу как звезду эстрады. Синьор Рикардо, так тот вообще был готов в лепешку расшибиться, чтобы помочь ей выиграть.
Улучив момент, он пригласил ее к себе в номер.
— Прекрасная синьора позволит угостить себя стаканчиком превосходного итальянского вина? Оно сладкое, как грезы, и легкое, как дуновение ветра…
И хотя Даша и не любила сладкое вино, все же поспешила воспользовалась этим любезным приглашением. Ей до тошноты не хотелось видеть никого из знакомых.
2
У себя в номере синьор Рикардо усадил дорогую гостью в плетеное кресло с трогательной стеганой подушечкой и протянул бокал темно-красного вина:
— Прошу вас, попробуйте. Такое вино делают только там, где я родился. Я знаю, многие предпочитают сухие вина, но только не те, кто понимает толк в любви!
Даша пригубила вино. Оно было неплохим, но для нее, пожалуй, чересчур сладким.
— Ну как? — Итальянец внимательно следил за ее реакцией.
— Очень мило. — Даша облизнула губы.
— Мило? Вы хотите меня обидеть. Оно превосходно! — Хозяин поднял бокал и посмотрел на свет. — Вы только оцените его цвет…
— Ах, простите! — Молодая женщина поставила свой бокал на столик и прикрыла ладонью лицо. — Мне сейчас трудно что-либо оценить. Мне так плохо…
Маленький итальянец явно был огорчен. Он тоже поставил свой бокал и присел рядом с ее креслом.
— Чем я могу вам помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115