Эва тоже подняла руку.
— Клянусь в том же, в чем ты поклялся. До самой моей смерти. До самой твоей смерти. Да поможет мне бог!
— Аминь! — снова проговорил Мекчеи.
И юная чета обнялась. Они поцеловали друг друга с таким благоговением, словно ощущали над собой благословляющую десницу божию.
Мекчеи примостился опять возле хлеба и покачал головой.
— На многих свадьбах я бывал, но такого венчания еще не видел. Пусть меня заживо склюют вороны, если я неправду сказал: по-моему, союз этот более свят и крепок, чем тот, который вы, сударыня, заключили бы перед девятью попами в городе Дялу.
Они улыбнулись и, сев на траву, принялись за трапезу.
К вечеру прибыли в Хунядскую крепость. Янчи ждал их с ужином (он каждый день поджидал их то с обедом, то с ужином).
За столом сидел и священник крепости — болезненный старик с обвислыми усами, мирно старевший в тиши замка вместе с липами. Молча, с улыбкой слушал он рассказ о побеге юной четы.
— Я пригласил его преподобие для того, чтобы обвенчать вас, — сказал Янчи Терек.
— Мы уже обвенчались! — весело воскликнул Гергей, махнув рукой.
— Как так?
— Мы совершили таинство брака пред лицом господним.
— Когда? Где?
— Сегодня в лесу.
— В лесу?
— Да. Так же, как Адам и Ева. Разве они не сочетались законным браком?
Священник глядел на них с ужасом.
— Per amorem!
— Что такое? — возмутился Мекчеи. — Если господь желает благословить брак, он может обойтись и без попа.
Священник покачал головой.
— Может. Да только свидетельства о браке вам не выдаст.
Гергей передернул плечами.
— А мы и без свидетельства будем знать, что женаты.
— Правильно, — кивнул священник. — Но вот внуки ваши этого не будут знать.
Эва покраснела.
Гергей почесал себе за ухом.
Священник рассмеялся.
— А все же неплохо, что поп под рукой оказался.
— Ваше преподобие, а вы обвенчаете нас?
— Конечно.
— Без разрешения родителей?
— Придется. В Священном писании не сказано, что для бракосочетания нужно разрешение родителей… А вы не родственники?
— Только душою сроднились. Правда, Вица?.. Так что ж, дорогая, обвенчаемся ради свидетельства, ладно?
— Но только сейчас же, — торопил Янчи. — Каплун еще не зажарился, так что все равно придется подождать немного.
— Можно и сейчас, — согласился священник.
Они перешли в часовню, и в несколько минут старик священник обвенчал их и занес имена новобрачных в церковную книгу. Свидетелями подписались Янчи Терек и Мекчеи.
— Метрическую выпись о браке я пошлю родителям, — сказал священник, когда они вновь сели за стол. — Помиритесь с ними.
— Постараемся помириться как можно скорее, — ответила Эва, — но сразу никак нельзя. Нужно переждать месяц-другой. Мой супруг и повелитель, где мы проведем эти два месяца?
— Ты, милая моя жена, побудешь здесь, в Хуняде, а я…
— Мы можем ей все сказать, — вмешался Янчи Терек. — Ведь вы теперь едины и впредь не будете иметь тайн друг от друга. Пусть и наш священник узнает. По крайней мере, если с нами беда случится, он через два месяца известит мою матушку.
— Так узнай же, ненаглядная юная моя супруга, — сказал Гергей, — что мы решили направиться в Константинополь и остановила нас только весть о том, что тебя выдают замуж. Мы втроем дали нерушимую священную клятву освободить нашего отца, милостивого господина Балинта.
— Если удастся, — добавил Янчи Терек.
Новобрачная серьезно и внимательно слушала мужа. Потом, склонив головку набок, сказала:
— Не повезло вам со мной, дорогой мой супруг. (С тех пор как они повенчались, Эва все время обращалась к Гергею то на «ты», то на «вы».) Я охотно ждала бы вас два месяца в этом дивном замке, но разве я не поклялась сегодня, и даже дважды, никогда не покидать тебя?
— Да неужто…
— Я, кажется, езжу верхом не хуже любого из вас!
— Но, ангел мой, это ведь не прогулка верхом, но опасный путь.
— Я и фехтовать умею, — меня учил итальянский мастер. А стрелой я попадаю в зайца. Из ружья тоже не первый день стреляю.
— Золото, а не женщина! — воскликнул Мекчеи и с воодушевлением поднял чашу. — Завидую тебе, Гергей!
— Ладно, ладно, — нахмурился Гергей. — Но ведь женское-то племя привыкло спать в кружевной постели.
— А в дороге я не буду женщиной, — ответила Эва. — Сюда я приехала в мужском платье и туда поеду в мужской одежде. Очень уж быстро вы пожалели, ваша милость, что женились на мне! Ваше преподобие, сию же минуту разведите нас — этот человек глумится надо мной: в первый же день хочет покинуть меня!
Но священник трудился над каплуном, старательно отделяя мясо от косточек.
— Церковь не расторгает узы брака! — сказал он.
— Эва, но ведь ты и по-турецки не говоришь, — беспокоился Гергей.
— Дорогой выучусь.
— Мы тоже будем ее учить, — сказал Янчи. — Это не так уж трудно, как кажется. Например, по-турецки яблоко — эльма, по-венгерски — алма; по-турецки мое — беним, по-венгерски — энем; баба (отец) — по-нашему папа; пабуч (туфли) — папуч; дюдюк (дудка) — дуда; по-турецки чапа (кирка) — по-венгерски…
— …чакань! — быстро подхватила Эва. — А я и не знала, что говорю и по-турецки.
Слуга, подававший обед, наклонился к Мекчеи.
— Какой-то человек просит, чтобы пустили его к вам. Велел передать только, что он здесь. Скажи, говорит, «Матяш здесь».
— Матяш? Что это еще за Матяш?
— Фамилии он не назвал.
— Да кто он? Барин или крестьянин?
— Похоже, что слуга.
Мекчеи расхохотался.
— А ведь это ж Мати, черт бы его побрал! Впусти его, послушаем, что он скажет.
Мати, обратившийся в Матяша, вошел в комнату красный как рак и, смущенно моргая глазами, взглянул на Мекчеи.
— Господин лейтенант, прибыл в ваше распоряжение!
— Вижу. А где ты был вчера вечером?
— Я и вечером сразу пришел в себя. Но вы, господин лейтенант, так быстро изволили уехать, что я не мог вас догнать.
— Ты же был мертвецки пьян.
— Не совсем, прошу прощения.
— А на чем ты приехал? Ведь я увел твоего коня.
Мати поднимал то плечи, то брови.
— Коней там было вдоволь.
— Так ты, мошенник, украл лошадь?
— Зачем «украл»! Как только вы, ваша милость, уехали, я велел посадить себя на коня. Меня другие конюхи подсадили — самому бы мне ни за что не взобраться. Так разве я виноват, что меня посадили на чужого коня?
Все общество развеселилось, и Мати получил полное прощение. Гергею больше всего понравилось то, что конюх, даже пьяный, ухитрился удрать.
— Ты откуда родом, Мати? — спросил он, улыбаясь.
— Из Керестеша, — ответил парень.
— Где же этот Керестеш? — спросил Гергей. — Где-нибудь у черта на куличках?
И, конечно, не мог ведь конюх дать такой ответ: «Эх, бедный Гергей! Вы, ваша милость, в один злополучный день узнаете, где находится Керестеш. Когда вы будете, ваша милость, красивым бородатым мужчиной и знатным господином, турок заманит вас в Керестеш, как в ловушку, и закует вам руки и ноги в кандалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143