Гул голосов заполнивших коридор полицейских и зевак моментально стих. Все они стояли теперь не дыша, почтительно окружив герцога.
Наверное, я должен был проникнуться светлым чувством, но он не был похож на Ала Капоне или кого-нибудь в этом роде. Что меня впечатлило, однако, так это панибратская манера герцога общаться с крутыми майамскими копами как со старыми друзьями. Он пожимал им руки, даже однажды положил свою Мелчену на плечо.
Несмотря на притихшую толпу в коридоре, я не мог разобрать ничего из того, о чем они тихо говорили.
Герцог посмотрел на лестницу, махнул рукой, и они с американцами пошли наверх осматривать место убийства. Старший инспектор Линдоп, которого не пригласили в спальню убитого, молча, с каменным лицом, на котором заметна была обида, следил за ними.
— Мистер Геллер, — позвал меня музыкальный голос.
Там, внизу, у кухни стояла она — Марджори Бри-стол. Она была в том же (или таком же) светло-голубом платье: может быть, это была форменная одежда прислуги. Я подошел к ней.
На кухне толклись белые полицейские в хаки и какие-то похожие на бизнесменов типы, а дородная темнокожая кухарка в цветном платье стояла у стола и торопливо готовила сэндвичи.
— Какое горе, мистер Геллер, — сказала мисс Бристол. Белки ее прекрасных глаз покраснели. — Сэр Гарри, он был хорошим человеком.
— Мне очень жаль, мисс Бристол. Вы были здесь, когда это случилось?
— Нет. Я ушла около десяти, после того как положила пижаму сэра Гарри ему на кровать... — Она прикрыла рот рукой. Очевидно, даже мысль об этой кровати была для нее сейчас ужасна. — Потом я... установила сетку от комаров и разбрызгала по комнате жидкость от насекомых.
— Вы живете здесь? Здесь есть какое-нибудь помещение для слуг?
— Я живу одна в коттедже... — Она вытянула руку. — Между загородным клубом и этим домом. Достаточно близко: когда утром мистер Кристи закричал, я сразу услышала и прибежала сюда. Но было уже поздно... Сэру Гарри уже нельзя было помочь...
— Вы ничего не видели этой ночью?
— Нет, ничего. Был сильный шторм. Море очень шумело. Я ничего не слышала и не видела. Вы ведь останетесь у нас и найдете того, кто это сделал?
— М-м... нет. Почему вы думаете, что я должен остаться?
Ее заплаканные глаза вспыхнули:
— Но вы же детектив. И вы работали на сэра Гарри.
— Я готов помочь расследованию, мисс Бристол, но люди, проводящие его, откажутся от моих услуг, если я их предложу.
— Все равно, вам надо попытаться!
— Нет... Извините.
— Значит, вы возвращаетесь обратно, в Америку?
— Да. Как только мне разрешат уехать. Но я не скоро забуду встречу с вами, мисс.
Она чуть заметно надула губки. Она была огорчена, что я не останусь и не раскрою этого убийства. Я разочаровал ее — рано или поздно я разочаровывал всех женщин в моей жизни, но так быстро — никогда.
— А почему вы будете помнить встречу со мной? — спросила она.
Я взял ее за подбородок и приподнял его так, чтобы она могла видеть мои глаза.
— Потому что я так хочу.
Коридор, который минуту назад шумел как стадион, снова замер. Это означало, что герцог возвращался из комнаты Оукса. Эдуард спускался по лестнице, детективы шли за ним по пятам и, как школьники, ловили каждое драгоценное слово учителя. У подножия лестницы он остановился, снова пожал им руки и пошел к выходу. Несколько адъютантов заняли место рядом с ним, оттеснив Мелчена и Баркера.
Но как только он дошел до двери, она отворилась и на пороге показался де Мариньи, правда, на этот раз — в сопровождении белого полицейского в хаки.
Сцену, которая последовала, я буду помнить до самой моей смерти. Почему? Да потому, что она была чертовски странной...
Герцог замер, как человек, столкнувшийся с привидением. Де Мариньи тоже остановился и с любопытством уставился на герцога. Так смотрят на разбитую машину, потерпевшую аварию.
Потом выражение лица герцога стало суровым и высокомерным, он плавно двинулся вперед и вышел, окруженный своей свитой. Де Мариньи с открытым ртом, придававшим этому в общем-то интеллектуальному человеку крайне глупый вид, оцепенело смотрел на то место, где только что был герцог. Потом он презрительно улыбнулся. Он выглядел одновременно смущенным и озлобленным.
Неужели между этими двумя было что-то личное?
Двое майамских копов суетились вокруг небрежно одетого графа так, будто он был Дилинджером, а они — агентами ФБР. Никто, конечно, ни в кого не стрелял.
Мелчен положил свою руку на плечо де Мариньи и объявил:
— Я — капитан Мелчен, полиция Майами. Нахожусь здесь по просьбе губернатора. Не затруднит ли вас ответить на несколько вопросов?
— Конечно, нет, — учтиво сказал де Мариньи, освобождаясь из объятий Мелчена.
Они провели его мимо меня в биллиардную, чтобы подвергнуть допросу с тусклым светом и такими же вопросами. Перед тем как они вошли, Баркер подошел ко мне и спросил миролюбивым тоном:
— Может, вы пойдете с нами?
Мелчен уже был в биллиардной, указывая де Мариньи на карточный столик.
— Может быть. Только зачем?
— Я хочу, чтобы вы сказали мне, совпадают ли ответы графа с тем, что вы видели вчера вечером О'кей?
— О'кей.
Я занял свое место в темноте. Голова лося или еще какая-то дурацкая штука с рогами висела на стене у меня над плечом.
Вначале они обходились с графом почти вежливо. Они играли в старую игру «хороший — плохой полицейский», причем коротышке Мелчену досталась, к моему удивлению, роль дружелюбного копа. Они расспрашивали его о его передвижениях прошлой ночью, и каждый его ответ, несмотря на сильный французский акцент, был безупречен — совпадал с фактами, известными мне, на все сто.
Баркер подошел ко мне.
— Ну как, совпадает? — прошептал он.
— Абсолютно.
— Он — хитрый сукин сын.
— Как и все жиголо.
Баркер вернулся назад к столику, вынул складное увеличительное стекло из кармана и раскрыл его с характерным звуком. Отлично — теперь мы собирались поиграть в Шерлока Холмса.
— Не возражаете, если мы исследуем ваши руки, граф? — язвительно спросил Баркер.
— Мои руки? Пожалуйста.
Баркер взял сразу обе руки графа и тщательно исследовал их под своей лупой, как подслеповатый хиромант.
Затем, не спрашивая, он перешел на лицо де Мариньи, особенно тщательно изучая его бороду. Мелчен резко повернул лампу на столике так, что она ослепила их жертву. Наверное, копы поняли, как затруднительны специальные исследования в темноте.
Баркер повернулся и уставился на меня. На его лице было ограниченно-самовлюбленное выражение. Потом он снова повернулся к де Мариньи и торжественно произнес:
— Волоски на ваших руках и бороде опалены!
Даже теперь в доме стоял запах гари. Важность открытия Баркера была очевидной.
— Как вы можете объяснить это? — спросил он.
Де Мариньи пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Наверное, я должен был проникнуться светлым чувством, но он не был похож на Ала Капоне или кого-нибудь в этом роде. Что меня впечатлило, однако, так это панибратская манера герцога общаться с крутыми майамскими копами как со старыми друзьями. Он пожимал им руки, даже однажды положил свою Мелчену на плечо.
Несмотря на притихшую толпу в коридоре, я не мог разобрать ничего из того, о чем они тихо говорили.
Герцог посмотрел на лестницу, махнул рукой, и они с американцами пошли наверх осматривать место убийства. Старший инспектор Линдоп, которого не пригласили в спальню убитого, молча, с каменным лицом, на котором заметна была обида, следил за ними.
— Мистер Геллер, — позвал меня музыкальный голос.
Там, внизу, у кухни стояла она — Марджори Бри-стол. Она была в том же (или таком же) светло-голубом платье: может быть, это была форменная одежда прислуги. Я подошел к ней.
На кухне толклись белые полицейские в хаки и какие-то похожие на бизнесменов типы, а дородная темнокожая кухарка в цветном платье стояла у стола и торопливо готовила сэндвичи.
— Какое горе, мистер Геллер, — сказала мисс Бристол. Белки ее прекрасных глаз покраснели. — Сэр Гарри, он был хорошим человеком.
— Мне очень жаль, мисс Бристол. Вы были здесь, когда это случилось?
— Нет. Я ушла около десяти, после того как положила пижаму сэра Гарри ему на кровать... — Она прикрыла рот рукой. Очевидно, даже мысль об этой кровати была для нее сейчас ужасна. — Потом я... установила сетку от комаров и разбрызгала по комнате жидкость от насекомых.
— Вы живете здесь? Здесь есть какое-нибудь помещение для слуг?
— Я живу одна в коттедже... — Она вытянула руку. — Между загородным клубом и этим домом. Достаточно близко: когда утром мистер Кристи закричал, я сразу услышала и прибежала сюда. Но было уже поздно... Сэру Гарри уже нельзя было помочь...
— Вы ничего не видели этой ночью?
— Нет, ничего. Был сильный шторм. Море очень шумело. Я ничего не слышала и не видела. Вы ведь останетесь у нас и найдете того, кто это сделал?
— М-м... нет. Почему вы думаете, что я должен остаться?
Ее заплаканные глаза вспыхнули:
— Но вы же детектив. И вы работали на сэра Гарри.
— Я готов помочь расследованию, мисс Бристол, но люди, проводящие его, откажутся от моих услуг, если я их предложу.
— Все равно, вам надо попытаться!
— Нет... Извините.
— Значит, вы возвращаетесь обратно, в Америку?
— Да. Как только мне разрешат уехать. Но я не скоро забуду встречу с вами, мисс.
Она чуть заметно надула губки. Она была огорчена, что я не останусь и не раскрою этого убийства. Я разочаровал ее — рано или поздно я разочаровывал всех женщин в моей жизни, но так быстро — никогда.
— А почему вы будете помнить встречу со мной? — спросила она.
Я взял ее за подбородок и приподнял его так, чтобы она могла видеть мои глаза.
— Потому что я так хочу.
Коридор, который минуту назад шумел как стадион, снова замер. Это означало, что герцог возвращался из комнаты Оукса. Эдуард спускался по лестнице, детективы шли за ним по пятам и, как школьники, ловили каждое драгоценное слово учителя. У подножия лестницы он остановился, снова пожал им руки и пошел к выходу. Несколько адъютантов заняли место рядом с ним, оттеснив Мелчена и Баркера.
Но как только он дошел до двери, она отворилась и на пороге показался де Мариньи, правда, на этот раз — в сопровождении белого полицейского в хаки.
Сцену, которая последовала, я буду помнить до самой моей смерти. Почему? Да потому, что она была чертовски странной...
Герцог замер, как человек, столкнувшийся с привидением. Де Мариньи тоже остановился и с любопытством уставился на герцога. Так смотрят на разбитую машину, потерпевшую аварию.
Потом выражение лица герцога стало суровым и высокомерным, он плавно двинулся вперед и вышел, окруженный своей свитой. Де Мариньи с открытым ртом, придававшим этому в общем-то интеллектуальному человеку крайне глупый вид, оцепенело смотрел на то место, где только что был герцог. Потом он презрительно улыбнулся. Он выглядел одновременно смущенным и озлобленным.
Неужели между этими двумя было что-то личное?
Двое майамских копов суетились вокруг небрежно одетого графа так, будто он был Дилинджером, а они — агентами ФБР. Никто, конечно, ни в кого не стрелял.
Мелчен положил свою руку на плечо де Мариньи и объявил:
— Я — капитан Мелчен, полиция Майами. Нахожусь здесь по просьбе губернатора. Не затруднит ли вас ответить на несколько вопросов?
— Конечно, нет, — учтиво сказал де Мариньи, освобождаясь из объятий Мелчена.
Они провели его мимо меня в биллиардную, чтобы подвергнуть допросу с тусклым светом и такими же вопросами. Перед тем как они вошли, Баркер подошел ко мне и спросил миролюбивым тоном:
— Может, вы пойдете с нами?
Мелчен уже был в биллиардной, указывая де Мариньи на карточный столик.
— Может быть. Только зачем?
— Я хочу, чтобы вы сказали мне, совпадают ли ответы графа с тем, что вы видели вчера вечером О'кей?
— О'кей.
Я занял свое место в темноте. Голова лося или еще какая-то дурацкая штука с рогами висела на стене у меня над плечом.
Вначале они обходились с графом почти вежливо. Они играли в старую игру «хороший — плохой полицейский», причем коротышке Мелчену досталась, к моему удивлению, роль дружелюбного копа. Они расспрашивали его о его передвижениях прошлой ночью, и каждый его ответ, несмотря на сильный французский акцент, был безупречен — совпадал с фактами, известными мне, на все сто.
Баркер подошел ко мне.
— Ну как, совпадает? — прошептал он.
— Абсолютно.
— Он — хитрый сукин сын.
— Как и все жиголо.
Баркер вернулся назад к столику, вынул складное увеличительное стекло из кармана и раскрыл его с характерным звуком. Отлично — теперь мы собирались поиграть в Шерлока Холмса.
— Не возражаете, если мы исследуем ваши руки, граф? — язвительно спросил Баркер.
— Мои руки? Пожалуйста.
Баркер взял сразу обе руки графа и тщательно исследовал их под своей лупой, как подслеповатый хиромант.
Затем, не спрашивая, он перешел на лицо де Мариньи, особенно тщательно изучая его бороду. Мелчен резко повернул лампу на столике так, что она ослепила их жертву. Наверное, копы поняли, как затруднительны специальные исследования в темноте.
Баркер повернулся и уставился на меня. На его лице было ограниченно-самовлюбленное выражение. Потом он снова повернулся к де Мариньи и торжественно произнес:
— Волоски на ваших руках и бороде опалены!
Даже теперь в доме стоял запах гари. Важность открытия Баркера была очевидной.
— Как вы можете объяснить это? — спросил он.
Де Мариньи пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100