его темные волосы с пробором посередине, обычно гладко зачесанные назад, устало спадали на лоб.
— Я могу ошибаться, — произнес он, — принимая во внимание то, что это мое первое серьезное уголовное дело... Но я не могу вообразить себе лучшего, более усердного и более скрупулезного следователя, чем вы.
— Спасибо, — поблагодарил я. Я сидел, расположившись на его кожаной кушетке, прислонившись спиной к шероховатой стене из дерева и стекла. Его офис чем-то напоминал те первоклассные кабинеты, в которых мне приходилось бывать в Чикаго. Единственным источником света была лампа с зеленым абажуром, стоявшая на столе Хиггса; она, да еще отблески неонового освещения с оживленной Бэй-стрит за окном кабинета. Было уже около восьми вечера, никто из нас еще не ужинал.
— Однако, — начал было он.
— Я так и знал, что будет и «однако», и «но», — тяжело вздохнув, произнес я.
— Однако, — повторил Хиггс, — очень немногое из того, до чего вы докопались, может быть использовано в суде.
— Ну, теперь я бы так не сказал.
— Ладно, я допускаю, что ваш эксперт близко подобрался к самой сути дела... С тем, что сможет сказать профессор Килер об отпечатке пальца, нам, возможно, удастся оправдать Фредди.
— Давайте не будем забывать и о капитане Сирзе, — заметил я. — Его утверждение, что он видел Кристи в центре Нассау в то время, когда, по словам свидетеля, он спал в «Вестбурне», также отводит подозрение от нашего клиента.
— Да, вы правы. Мне не следовало обобщать. Просто так обидно, что собранные вами факты нельзя использовать в суде...
— Какие же например?
Он снял ноги со стола, закинул назад волосы и передернул плечами.
— Причастность преступного синдиката. Все, что, по-вашему, связывает Лански и Кристи. Мы просто не сумеем доказать этого в суде.
Я снова вздохнул.
— Если бы этот сторож не утонул «случайно» на Лайфорд Кэй, нам бы это удалось.
— Все, что нам потребуется для дискредитации Кристи, — продолжал Хиггс, — это обнародование письма вашего друга.
Речь шла о письме, которое Элиот отправил мне две недели назад, и в котором находились заверенные копии документов ФБР, свидетельствующие против Кристи; письмо это я так до сих пор и не получил.
И теперь нам казалось, что, скорее всего, оно так и не найдет своего адресата, ведь письмо Элиота, как и любое другое, прибывающее в Нассау, подлежало военной цензуре; вполне вероятно, что цензурная комиссия, в которой было полным-полно приятелей Кристи, арестует письмо. Связываться с цензурной комиссией напрямую было против правил, а времени для того, чтобы Элиот смог вновь преодолеть все ограничения на доступ к информации до начала судебного процесса, не оставалось.
— А вам не удалось установить, что сэр Гарри имел репутацию человека неустойчивых моральных принципов?
Я отрицательно покачал головой.
— Я порасспросил кое-кого, но это именно то место, где мое положение чужака особенно вредит расследованию. Было бы лучше, если бы сбором подобных сведений занялся кто-либо из местных.
Адвокат выгнул бровь дугой.
— Если честно — только без обиды — я пробовал и этот вариант. Но также безрезультатно. Мой источник там и тут наталкивается на слухи о любовных похождениях, но ничего конкретного не выяснил. А что касается золотых монет... — Годфри пожал плечами. — Тут тоже тупик.
Через Нэнси, которая расспросила свою мать о коллекции монет, я узнал, что леди Оукс совсем не была озабочена пропажей и утверждала, что сэр Гарри обычно перевозил сундучок с ценностями с места на место, и вполне вероятно, что он мог теперь находиться в одной из многочисленных резиденций: ведь, в конце концов, им принадлежало четыре дома на Багамах, еще три — в Соединенных Штатах, один — в Канаде и два — в Великобритании.
— Вы могли бы порасспросить леди Оукс о монетах на свидетельской трибуне, — заметил я. — Она ведь будет давать показания?
Адвокат кивнул.
— Конечно, я мог бы так и сделать, — ответил он. — Но она только слово в слово повторит то, что сказала Нэнси; что коллекция не пропала, а просто где-то затерялась, и что во всяком случае, она не такая уж и ценная.
— Но местным жителям она могла представляться достаточно ценной.
Годфри деланно пожал плечами.
— Тогда почему же этот туземец не захватил с собой ничего другого из «Вестбурна»? — В письменном столе Гарри были наличные; повсюду находились ценные вещицы — начиная от пресс-папье из золотого самородка и заканчивая шкатулкой с драгоценностями леди Оукс.
— Значит, это неподкрепленная версия?
— Верно. Выходит, версии, связанные с золотом, Мейером Лански и скандальной репутацией сэра Гарри остаются вне суда. С другой стороны, принимая во внимание то, что Эддерли, по-видимому, не готовит нам каких-либо особых поблажек, можно утверждать, что нас ждет очень трудное дело.
— Черт возьми, Годфри, все, что вам нужно предпринять, это разделать Баркера за свидетельской трибуной.
Адвокат приподнял брови.
— Он ловкий свидетель, Нат. Он не новичок в деле экспертизы.
— Да, он не новичок, верно. Но, Годфри, вы можете его загнать в угол — ни один эксперт не в праве использовать такие методы.
Хиггс вздохнул, улыбнулся, снял со спинки стула пиджак и натянул его на себя.
— Жена ждет меня к ужину. Не хотите заехать? Дети спрашивали о вас.
Я отлепился от кушетки.
— Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством. Вы ведь и так достаточно от меня натерпелись, когда я жил у вас. Я перехвачу что-нибудь в «Дёрти-Дикс».
— А как вам живется в Шангри-Ла?
— Здорово. Я ведь парень вроде Рональда Колмэна, сами знаете.
— А где сейчас Ди?
— А! Ей пришлось вылететь в Мехико на несколько дней на совещание к боссу.
Открывая мне дверь в приемную, Хиггс прищурился на меня и спросил:
— Не сочтите за бестактность... Когда вы стали носить здесь оружие?
— Я думал, новый костюм, который сшил мне Ланн, скрывает этот факт...
— Да, он неплохо с этим справился, но у вас весьма условное положение... Если хотите, я попытаюсь устроить вам временное разрешение?
Мы шли через приемную.
— Нет. Спасибо. В крайнем случае, я просто заявлю о том, что не знал, что не имел права носить пистолет, а к этому мне не привыкать. Если же мы попросим разрешение, у меня его просто конфискуют.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Хиггс.
— Почему я «подкован», как мы говорим в Штатах? Не знаю. Когда в деле фигурирует Лански, а Баркер и Мелчен вышибают мозги из свидетелей, да еще все эти вуду, ревнивые мужья и сожженные дотла миллионеры, это показалось мне...
— Благоразумным? — подсказал адвокат.
— Да, благоразумным, — согласился я.
Вслед за Хиггсом я зашагал вниз по лестнице, ведущей к выходу на улицу.
— По крайней мере, они больше не следят за вами. — Хиггс усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Я могу ошибаться, — произнес он, — принимая во внимание то, что это мое первое серьезное уголовное дело... Но я не могу вообразить себе лучшего, более усердного и более скрупулезного следователя, чем вы.
— Спасибо, — поблагодарил я. Я сидел, расположившись на его кожаной кушетке, прислонившись спиной к шероховатой стене из дерева и стекла. Его офис чем-то напоминал те первоклассные кабинеты, в которых мне приходилось бывать в Чикаго. Единственным источником света была лампа с зеленым абажуром, стоявшая на столе Хиггса; она, да еще отблески неонового освещения с оживленной Бэй-стрит за окном кабинета. Было уже около восьми вечера, никто из нас еще не ужинал.
— Однако, — начал было он.
— Я так и знал, что будет и «однако», и «но», — тяжело вздохнув, произнес я.
— Однако, — повторил Хиггс, — очень немногое из того, до чего вы докопались, может быть использовано в суде.
— Ну, теперь я бы так не сказал.
— Ладно, я допускаю, что ваш эксперт близко подобрался к самой сути дела... С тем, что сможет сказать профессор Килер об отпечатке пальца, нам, возможно, удастся оправдать Фредди.
— Давайте не будем забывать и о капитане Сирзе, — заметил я. — Его утверждение, что он видел Кристи в центре Нассау в то время, когда, по словам свидетеля, он спал в «Вестбурне», также отводит подозрение от нашего клиента.
— Да, вы правы. Мне не следовало обобщать. Просто так обидно, что собранные вами факты нельзя использовать в суде...
— Какие же например?
Он снял ноги со стола, закинул назад волосы и передернул плечами.
— Причастность преступного синдиката. Все, что, по-вашему, связывает Лански и Кристи. Мы просто не сумеем доказать этого в суде.
Я снова вздохнул.
— Если бы этот сторож не утонул «случайно» на Лайфорд Кэй, нам бы это удалось.
— Все, что нам потребуется для дискредитации Кристи, — продолжал Хиггс, — это обнародование письма вашего друга.
Речь шла о письме, которое Элиот отправил мне две недели назад, и в котором находились заверенные копии документов ФБР, свидетельствующие против Кристи; письмо это я так до сих пор и не получил.
И теперь нам казалось, что, скорее всего, оно так и не найдет своего адресата, ведь письмо Элиота, как и любое другое, прибывающее в Нассау, подлежало военной цензуре; вполне вероятно, что цензурная комиссия, в которой было полным-полно приятелей Кристи, арестует письмо. Связываться с цензурной комиссией напрямую было против правил, а времени для того, чтобы Элиот смог вновь преодолеть все ограничения на доступ к информации до начала судебного процесса, не оставалось.
— А вам не удалось установить, что сэр Гарри имел репутацию человека неустойчивых моральных принципов?
Я отрицательно покачал головой.
— Я порасспросил кое-кого, но это именно то место, где мое положение чужака особенно вредит расследованию. Было бы лучше, если бы сбором подобных сведений занялся кто-либо из местных.
Адвокат выгнул бровь дугой.
— Если честно — только без обиды — я пробовал и этот вариант. Но также безрезультатно. Мой источник там и тут наталкивается на слухи о любовных похождениях, но ничего конкретного не выяснил. А что касается золотых монет... — Годфри пожал плечами. — Тут тоже тупик.
Через Нэнси, которая расспросила свою мать о коллекции монет, я узнал, что леди Оукс совсем не была озабочена пропажей и утверждала, что сэр Гарри обычно перевозил сундучок с ценностями с места на место, и вполне вероятно, что он мог теперь находиться в одной из многочисленных резиденций: ведь, в конце концов, им принадлежало четыре дома на Багамах, еще три — в Соединенных Штатах, один — в Канаде и два — в Великобритании.
— Вы могли бы порасспросить леди Оукс о монетах на свидетельской трибуне, — заметил я. — Она ведь будет давать показания?
Адвокат кивнул.
— Конечно, я мог бы так и сделать, — ответил он. — Но она только слово в слово повторит то, что сказала Нэнси; что коллекция не пропала, а просто где-то затерялась, и что во всяком случае, она не такая уж и ценная.
— Но местным жителям она могла представляться достаточно ценной.
Годфри деланно пожал плечами.
— Тогда почему же этот туземец не захватил с собой ничего другого из «Вестбурна»? — В письменном столе Гарри были наличные; повсюду находились ценные вещицы — начиная от пресс-папье из золотого самородка и заканчивая шкатулкой с драгоценностями леди Оукс.
— Значит, это неподкрепленная версия?
— Верно. Выходит, версии, связанные с золотом, Мейером Лански и скандальной репутацией сэра Гарри остаются вне суда. С другой стороны, принимая во внимание то, что Эддерли, по-видимому, не готовит нам каких-либо особых поблажек, можно утверждать, что нас ждет очень трудное дело.
— Черт возьми, Годфри, все, что вам нужно предпринять, это разделать Баркера за свидетельской трибуной.
Адвокат приподнял брови.
— Он ловкий свидетель, Нат. Он не новичок в деле экспертизы.
— Да, он не новичок, верно. Но, Годфри, вы можете его загнать в угол — ни один эксперт не в праве использовать такие методы.
Хиггс вздохнул, улыбнулся, снял со спинки стула пиджак и натянул его на себя.
— Жена ждет меня к ужину. Не хотите заехать? Дети спрашивали о вас.
Я отлепился от кушетки.
— Не буду злоупотреблять вашим гостеприимством. Вы ведь и так достаточно от меня натерпелись, когда я жил у вас. Я перехвачу что-нибудь в «Дёрти-Дикс».
— А как вам живется в Шангри-Ла?
— Здорово. Я ведь парень вроде Рональда Колмэна, сами знаете.
— А где сейчас Ди?
— А! Ей пришлось вылететь в Мехико на несколько дней на совещание к боссу.
Открывая мне дверь в приемную, Хиггс прищурился на меня и спросил:
— Не сочтите за бестактность... Когда вы стали носить здесь оружие?
— Я думал, новый костюм, который сшил мне Ланн, скрывает этот факт...
— Да, он неплохо с этим справился, но у вас весьма условное положение... Если хотите, я попытаюсь устроить вам временное разрешение?
Мы шли через приемную.
— Нет. Спасибо. В крайнем случае, я просто заявлю о том, что не знал, что не имел права носить пистолет, а к этому мне не привыкать. Если же мы попросим разрешение, у меня его просто конфискуют.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Хиггс.
— Почему я «подкован», как мы говорим в Штатах? Не знаю. Когда в деле фигурирует Лански, а Баркер и Мелчен вышибают мозги из свидетелей, да еще все эти вуду, ревнивые мужья и сожженные дотла миллионеры, это показалось мне...
— Благоразумным? — подсказал адвокат.
— Да, благоразумным, — согласился я.
Вслед за Хиггсом я зашагал вниз по лестнице, ведущей к выходу на улицу.
— По крайней мере, они больше не следят за вами. — Хиггс усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100