— Значит, вы уже однажды использовали его?
— Это верно. По-моему, он был полон не больше чем наполовину.
— Благодарю вас! Больше вопросов нет.
Марджори прошла рядом со мной, и мы обменялись мимолетными взглядами. Я улыбнулся, но она, приподняв подбородок, отвернулась.
Два вентилятора под потолком медленно разрезали застоявшийся воздух в помещении; там и тут стояли, отчаянно вертя лопастями, маленькие электрические вентиляторы. Моя рубашка под пиджаком липла к телу, словно клейкая бумага от мух. Однако следующая пара свидетелей — полицейские офицеры из местных, одетые по полной форме, казалось, вовсе не ощущали жары.
Оба поведали суду до боли похожие друг на друга истории о том, какие обязанности им пришлось выполнить в «Вестбурне» в день обнаружения тела. Офицеры говорили на любопытном карибском диалекте английского языка. Хотя свидетели казались внешне спокойными, их слишком уверенный тон указывал на заученность показаний.
Оба полицейских заявили, что видели де Мариньи наверху вместе с капитаном Мелченом в три тридцать дня.
Это было девятого июля. Утром обгоревшую складную китайскую ширму перенесли из спальни сэра Гарри в холл, где «лучшие» майамские специалисты проводили осмотр на предмет обнаружения отпечатков пальцев.
— К тому времени капитан Баркер уже завершил осмотр, — заявили оба свидетеля.
Гарднер посмотрел на меня со своего места за столом прессы и нахмурился. Мы оба поняли, что что-то тут было не так. Фредди, сидя за решеткой медленно покачивал головой.
Точно так же качала головой и Нэнси де Мариньи когда я пересказывал ей как две капли воды похожие друг на друга свидетельские показания офицеров полиции. Мы встретились за обедом в столовой «Британского Колониального», куда Нэнси пришла со своей подругой леди Дианой Медкалф.
— Что же они задумали? — воскликнула Нэнси.
В своем белом платье свободного покроя и широкополой соломенной шляпе, красиво повязанной белой шелковой лентой, она была похожа на очаровательного ребенка.
— Ничего хорошего, — произнесла в ответ Ди, поднося к своим сочным, ярко накрашенным губам бокал джина с тоником. Вот она нисколько не напоминала очаровательного ребенка, одетая в плотно облегающее фигуру голубое платье из крепдешина с большими серебряными пуговицами, образовывавшими вертикальный ряд между объемистыми грудями. На руках Ди были белые перчатки, а на голове белый же тюрбан, скрывавший ее светлые волосы.
Проглотив очередную ложку ароматного густого супа из моллюсков, я сказал:
— По-моему, отпечатки пальцев, о которых шла речь на суде, были сняты с этой ширмы.
— И что если это так? — спросила Нэнси с нетерпением в голосе.
— Тогда им придется доказать, что Фредди не мог дотронуться до ширмы, когда его допрашивали в доме.
Ди, нахмурившись, с интересом слушала наш разговор.
— А когда, по словам Фредди, его провели наверх для допроса?
Я вытащил свой блокнот и проверил.
— Что-то около одиннадцати тридцати утра.
Нэнси подалась вперед.
— А мы можем подловить их на этом?
Я кивнул.
— Если показания Фредди подтвердит кто-либо из тех свидетелей, которых в то же время допрашивали в «Вестбурне», например, те же жены офицеров, тогда мы сможем подставить им подножку в стиле герцога Виндзорского.
— В стиле герцога? — не поняла Нэнси.
— Ну, по-королевски, — усмехнувшись, пояснил я.
Ди продолжала хмуриться.
— А почему этих женщин повезли на допрос именно в «Вестбурн», а не в полицейский участок?
Я пожал плечами.
— Таково было решение ребят из Майами. Когда плохие парни — идиоты, это только на руку. — Я взглянул на Ди и улыбнулся. — А вечеринка, которую вы устраиваете в этот уик-энд, может оказаться для нас весьма полезной, если, конечно, явятся все приглашенные.
— Они явятся, — пообещала Ди с недоброй улыбкой. Она поманила к себе черного официанта и заказала еще одну порцию джина с тоником.
— Знаете, — сказал я, самодовольно улыбаясь Нэнси, — это так забавно — вновь быть в «Британском Колониальном», после того как совсем недавно меня выставили отсюда.
— А комната у Хиггса вас устраивает? — с искренней озабоченностью в голосе спросила Нэнси.
— Все в порядке. Я только боюсь, что действую на нервы его жене и детям.
Я почувствовал, как под столом чья-то рука легла мне на колено.
— В Шангри-Ла... — как бы невзначай произнесла леди Диана, — у меня есть коттедж для гостей. И если вас не смущает то, что вам придется каждый раз совершать пятиминутную прогулку на катере...
Чувствуя ее руку на своем колене, я был готов поехать куда угодно, даже прежде чем она закончила говорить.
— Очень щедрое предложение, — сказал я, — но боюсь, что это будет не совсем удобно для вас.
Она сжала рукой мое колено; конечно, это было больше по-дружески, но все же достаточно сексуально.
— Чепуха, — произнесла Ди со своим британским акцентом. — Я буду вам только рада.
— Ну, тогда...
— Думаю, что это просто блестящая идея, — похвалила Нэнси. Ее глаза искрились. — В конце концов, я тоже половину своего времени провожу там вместе с Ди. Мы могли бы совещаться все вместе и вырабатывать общую стратегию.
Под столом рука соскользнула с моего колена.
— Отлично! — заявил я, прищурив глаза и посылая сигнал леди Диане. — Я с радостью перееду к вам.
— Замечательно! — сказала Ди. Ее глаза цвета багамского неба встретились с моими и послали ответный сигнал.
— Кроме того, — продолжал я, — мне ведь известно о том, что никто в Нассау не посмеет отказаться от вашего приглашения.
Она усмехнулась, затем с непроницаемым выражением на лице приняла очередной бокал джина с тоником из рук официанта, который слегка вздрогнул, когда Ди буквально вырвала у него напиток.
Нэнси наклонилась ко мне.
— А как вы думаете, Нат, кто еще выступит сегодня в суде?
— Чтобы не разрывать хронологическую цепочку событий, — сказал я, Эддерли может вызвать только одного человека...
* * *
Гарольд Кристи так сильно ухватился за перила свидетельской трибуны, что костяшки его пальцев приобрели цвет его белоснежного двубортного костюма. На протяжении всего времени, пока он давал показания, этот маленький лысеющий человечек, напоминавший ящерицу, раскачивался из стороны в сторону, словно постоянно боялся потерять равновесие.
Установив, что Кристи в течение двадцати лет работал агентом по недвижимости в Нассау, Эддерли попросил свидетеля рассказать о его отношениях с покойным.
— Я считал сэра Гарри одним из своих самых близких друзей, — сказал Кристи, и, хотя он выступал свидетелем обвинения, он говорил оправдывающимся тоном.
Его пересказ событий дня убийства был не более чем скучным и сбивчивым повторением прежних показаний: теннис после обеда в загородном клубе, ужин в «Вестбурне» с несколькими гостями, игра в шашки до одиннадцати, когда мистер Хаббард и миссис Хеннедж уехали, после чего он и сэр Гарри отправились наверх спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100