Все знают, что в основном они из уважаемых семей или с недурным приданым. Нельзя не признать, что часто они бывают привлекательны, а некоторые даже проявляют зачатки умственных способностей. Но я не думаю, что жену можно выбирать, как новую кобылу, всего лишь посмотрев, какие у нее зубы, осанка и родословная. А вы как думаете, мисс Таунсенд?
— Конечно, нельзя. — Этот человек положительно гипнотизировал ее своим пылом, и она не могла оторвать от него взгляда.
— Конечно. Это бессмысленно. Но именно этого от нас и ждут. Плохо ли, хорошо ли, я так не поступил. Я не сделал выбора из того, что предлагалось в каждом сезоне, хотя, конечно, мог. Я говорил вам, что меня считают лакомым кусочком?
— Кажется, да.
— Ладно. Вы должны знать, что получаете.
Она открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Он все равно не обратит сейчас внимания на ее слова. Он явно напоминал теперь валун, который катится вниз, набирая скорость.
— Честно говоря, эта идея ярмарки невест мне кажется весьма безвкусной. И знаете почему, мисс Таунсенд?
Она вопросительно посмотрела на него.
— Она слишком… деловитая. Слишком безликая. Вы не согласны?
Она кивнула.
— Черт побери, мисс Таунсенд, я понимаю, что этого нельзя увидеть сразу, но во мне есть некая сентиментальная жилка, хотя я и не показываю этого. Право, мои друзья думают, что я совершенно не склонен к сантиментам, просто потому, что не держу душу нараспашку.
— Вот как?
— Да, так. — Он твердо кивнул и помолчал. Рот его изогнулся в кривой улыбке. — Быть может, если бы я когда-нибудь поговорил с ними так, как теперь говорю с вами, они бы думали обо мне иначе. Но я же ни с кем не говорил о таких вещах раньше, тем более с женщинами. Должно быть, обстоятельства, в которых мы с вами оказались, действуют на меня сильнее, чем я предполагал.
— Очевидно.
— А как вы, мисс Таунсенд? Мы — или, точнее, я, — оказались в этом неприятном положении потому, что оба не вступили в брак. Вы необычайно хороши собой, и…
— Необычайно? — Она считала себя довольно привлекательной, но вовсе не необычайно. Говоря по правде, она считала свою внешность довольно утрированной: цвет волос слишком яркий, грудь и бедра слишком округлы для ее роста. И слова такого человека, как Пеннингтон, о том, что она необычайно хороша собой, были самым приятным из всего, что она когда-либо, слышала.
— Необычайно. — Он твердо кивнул. — Поверить не могу, что до этого вам не представлялась возможность выйти замуж.
— Я была всего лишь гувернанткой, лорд Пеннингтон. Возможности выйти замуж были ограничены. И потом, я ведь уже объяснила…
— Да, да, прошу прощения. Я забыл. Замужество вас не вдохновляет. Но если бы вы сейчас были замужем, я бы сохранил свое состояние. — Лицо его посветлело. — Может быть, еще не поздно? Если вы не хотите выйти за меня, мы могли бы в два счета выдать вас за кого-то еще. Я знаю, что мой друг, лорд Беркли, который был со мной вчера, женился бы на вас сию же минуту. Вы очень ему понравились, и, учитывая, что речь идет о спасении…
— Довольно, милорд. Я не имею никакого желания выходить замуж за кого бы то ни было, не говоря уже об этом вашем друге. И, кроме того, если бы я была склонна вообще к замужеству, я вышла бы за вас, — Она поняла, что напрасно произнесла эти слова, едва они слетели с ее губ.
Не успела она возразить, как он оказался перед ней, встал на одно колено и схватил за руку.
— Дорогая мисс… — как вас зовут?
— Гвендолин.
— Гвендолин. — Он одобрительно кивнул. — Красиво. Гвендолин и Маркус. Вместе звучит великолепно. Видите, я говорил вам, что это судьба.
— Вовсе не судьба. — Она попыталась высвободить руку, но он держал ее крепко.
— Спасите меня, Гвендолин. — Голос его был таким же напряженным, как и взгляд. — Спасите людей, которые зависят от меня.
Она некоторое время смотрела на него. Как просто было бы покориться и согласиться выйти за него замуж. И наверное, так же просто привязаться к нему. Пожалуй, даже полюбить. Слишком просто. Но любовь не доведет до добра. Гвен не повторит судьбу своей матери, и сестры, и всех женщин, которые до нее отдали свои сердца мужчинам только для того, чтобы их сердца были разбиты, а жизни рано оборвались.
Да, кроме всех прочих причин, по которым было бы нелепо выходить замуж за этого человека, лучшей причиной, почему ей следует бежать от него как можно дальше, является любовь.
— Мне очень жаль, милорд, — она высвободила руку, — но я не выйду за вас замуж.
— О, мисс Таунсенд, выйдете. Потому что, понимаете ли, я не отстану. — Он встал и смотрел теперь на нее сверху вниз. Это было весьма внушительно. — У меня есть почти целых три месяца, чтобы уговорить вас передумать, и не сомневайтесь, я вас уговорю.
Она тоже встала и сердито посмотрела на него.
— Я не передумаю.
— Я буду у ваших дверей каждый день и каждую ночь. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить вас выйти за меня замуж, и я не прекращу своих стараний до того дня, когда мне исполнится тридцать лет. Сохранение моего состояния слишком важно для слишком многих. Есть только один способ, мисс Таунсенд, на самом деле изгнать меня из вашей жизни, и это, — он улыбнулся с плутовским и весьма непристойным видом, — выйти за меня замуж.
Глава 4
Бывает, что мужчины и то, что они могут дать, являются неизбежным злом, выносить которое можно, только если женщина не ожидает ничего большего, чем ей предлагают.
Гвендолин Таунсенд
Необычайно странно было стоять в большой гостиной Таунсенд-Парка в качестве всего лишь гостьи, хотя Гвендолин никогда и не чувствовала себя ничем большим, чем гостьей, даже когда она жила здесь.
Таунсенд-Парк был домом ее отца, а прежде — ее деда и так далее, на протяжении полудюжины поколений или более. Передача имения по наследству со скрежетом остановилась, когда Гвен родилась девочкой. Ее отослали в школу, как только сочли достаточно взрослой, и учебное заведение мадам Шоссан стало для нее больше домом, чем Таунсенд-Парк.
Здесь она проводила каникулы и несколько недолгих месяцев, когда болел отец, но у нее не сохранилось привязанности к этому месту, которую рождают обычно детские воспоминания о более счастливых временах. Если бы мать не умерла, а сестра не уехала, жизнь Гвен оказалась бы иной. Она вполне могла бы вырасти здесь, а не быть отосланной к незнакомым людям, к мадам Шоссан. Но мадам Шоссан в конце концов стала ей не только учительницей, но другом и семьей.
За пять лет здесь почти ничего не изменилось. По-новому переставили мебель, комнаты казались почему-то немного меньше, дворецкий был незнакомый, но, в общем, все было так, как ей запомнилось.
— Мисс Таунсенд? — Пожилая женщина с суровым лицом и манерами хозяйки поместья, одетая в еще более скучное, чем у Гвен, платье, хотя и значительно лучшего качества, вошла в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72