Она ухватила мужа за отвороты куртки и привлекла к себе. Затем попятилась, увлекая его за собой. Почувствовав за спиной ствол дерева, остановилась.
— Видите ли, милорд, ваша теория вызывает сомнения…
— Вы так считаете?
— Да. — Гвен пристально посмотрела на него, и ее сердце затрепетало; она увидела в его глазах искреннее чувство — в этом не могло быть сомнений. — Я полагаю, что действительно легче признаться в своих чувствах, когда не смотришь друг на друга. Но только в том случае, когда ты не доверяешь другому… — Она прижала ладони к груди мужа, и его мускулы напряглись от этого прикосновения. — Если же человек уверен, если человек…
— Доверяет?
— Я хотела сказать «знает». Но доверие, конечно, тоже необходимо. — Она сделала глубокий вдох. — Если ты понимаешь, что можешь довериться другому, открыть свои чувства…
— Сердце?
Гвен кивнула и обвила руками его за шею. Немного помедлив, вновь заговорила:
— Так вот, в этом случае нет нужды избегать взгляда, потому что ты точно знаешь, что увидишь в глазах другого.
— И что же вы видите в моих глазах? — Он обнял ее и прижал к груди.
— Мою жизнь, — ответила она.
— Ах, Гвен. — Он прикоснулся губами к ее губам. — Я и мечтать не мог…
— О чем? — прошептала она.
— О вас. — Он еще крепче прижал ее к себе, и их губы слились в поцелуе.
«Но всегда ли мы будем чувствовать то же, что чувствуем сейчас?» — промелькнуло у Гвен. Страсть их вспыхивала всякий раз, как только Маркус прикасался к ней, и ей хотелось, чтобы так было всегда, хотелось, чтобы муж был рядом с ней всю жизнь.
Его поцелуй становился все более страстным, и Гвен еще крепче к нему прижалась; она хотела ощутить его возбужденную плоть.
Наконец поцелуй их прервался, и она прошептала:
— Но, Маркус…
— Что, дорогая?
— Маркус, это было бы совершенно непристойно… — Гвен ахнула — он принялся поглаживать ее груди, и она даже сквозь шелк амазонки почувствовала жар его прикосновений. — Да, было бы…
— Было бы — что? — Маркус по-прежнему ласкал ее.
— Если бы мы… Ну, вы понимаете… прямо здесь. — Она запустила пальцы в его волосы.
— Да, понимаю. — Маркус провел ладонью по ее бедру. — Да, это было бы совершенно непристойно, но все-таки…
Его пальцы скользнули меж ее ног, и она тихонько всхлипнула.
— Ведь мы муж и жена, не так ли?
— Да, действительно. — Она и не думала противиться.
— И никто нас здесь не увидит, — проговорил он хриплым шепотом.
— Тогда, может быть… — Она провела ладонью по твердой выпуклости на его бриджах, и он шумно выдохнул и пробормотал:
— Господи, Гвен, это же…
Она потянулась к пряжке его ремня и прошептала:
— Да, ты прав.
Стащив с себя бриджи, он отбросил их в сторону. Потом поднял ее ногу и прижал ее к своему бедру. Она обвила руками его шею и прижалась спиной к стволу дерева. В следующее мгновение он вошел в нее, и удобство этой позы только усилило ее возбуждение.
Он двигался все быстрее, и она отвечала ему с восторгом, более того, с блаженством. Сейчас ей уже не казалось, что их поведение непристойно — нет, ничего непристойного в этом не было, и она нисколько не сомневалась: все происходящее под ветвями дерева в лучах заходящего солнца выглядит совершенно естественным.
Охваченная страстью, она старалась двигаться в одном ритме с ним, и ей казалось, что и сердца их бьются в унисон. Она громко стонала, и ей хотелось кричать, хотелось требовать освобождения… Наконец она вздрогнула, по телу ее пробежали судороги, и из горла вырвался крик. В следующее мгновение вскрикнул и Маркус, а потом они затихли в изнеможении.
Ошеломленные произошедшим, они довольно долго молчали. Первой нарушила молчание Гвен.
— Последнее время я часто думала о том, — она с трудом сглотнула, — что мне ужасно надоело вести себя пристойно.
Он хмыкнул и проговорил:
— Полагаю, вам больше не нужно волноваться на сей счет.
Она рассмеялась, и Маркус тоже засмеялся. По-прежнему прижимаясь друг к другу, они смеялись все громче, и Гвен понимала, что ее смех происходит от восхитительного чувства удовлетворения и радости — такого она прежде даже представить не могла, но теперь ощутила, что это удовлетворение и эта радость переполняют ее.
Тут Маркус отступил на шаг, чтобы она могла привести себя в порядок. Потом снова обнял ее и проговорил:
— Боюсь, что утром вы будете вся в синяках. — Он подмигнул ей. — Полагаю, что это дерево не самое удобное место.
— Неужели? Я этого не заметила. — Гвен улыбнулась и поцеловала мужа в губы. — Что ж, в таком случае в следующий раз ваша очередь прислоняться к дереву.
Он усмехнулся:
— А что, будет следующий раз?
— О, в этом я почти не сомневаюсь. Он рассмеялся:
— Мне кажется, я буду очень рад, что моей жене надоело вести себя пристойно. Лишь бы она занималась своими непристойностями со мной и только со мной.
— Разумеется, милорд. — Она снова улыбнулась. — По крайней мере, в течение следующих семи с половиной лет.
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, Гвен, навсегда.
— Насколько я помню, условие насчет семи с половиной лет — ваша идея.
— Это было раньше.
— Раньше?
— Раньше, когда я еще не знал, что мне невероятно повезло. Когда не знал, что совершенно случайно нашел самое лучшее, что только может быть в моей жизни. Но теперь я понял: семи с половиной лет и даже целой жизни с вами совершенно недостаточно. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Гвен, вы можете довериться мне, не сомневайтесь. Можете доверить ваше будущее, будущее ваших племянниц и ваших детей. Вернее, наших детей.
Гвен кивнула. Теперь она действительно не сомневалась: этому человеку можно довериться — можно доверить ему свою жизнь и свое сердце.
— Навсегда, Гвен, — пророкотал он. — Повторите.
— Если я скажу это вслух, то буду счастлива, не так ли? — Она не удержалась от улыбки.
— Если вы скажете это вслух, мы оба будем счастливы.
Гвен снова улыбнулась; теперь уже она знала: любовь — вовсе не ловушка.
— Если так, лорд Пеннингтон, то я согласна. Да, навсегда.
Глава 17
Даже когда у мужнины самые лучшие намерения, этого может оказаться недостаточно, потому что мужчина всего лишь простой смертный.
Гвендолин Пеннингтон
Она ни в коей мере не переоценила свое счастье.
Действительно, она жила теперь в какой-то постоянной эйфории, сопровождавшей каждый ее шаг, каждый вдох и выдох, каждый удар сердца. Ей хотелось улыбаться без всякого повода, даже хихикать. Это подозрительно походило на восхитительное ощущение, которое вызывает бренди, только без неприятных последствий.
Гвен спустилась по лестнице, чтобы провести вечер с мужем и лордом Беркли. Когда друг Маркуса приходил к ним обедать, такие вечера всегда сопровождались замечательными разговорами, а зачастую и спорами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72