Вспомнив один из последних разговоров с Реджи, Маркус мысленно улыбнулся. Друг оказался прав: «полет» действительно был великолепен.
Они пустили лошадей медленным шагом. Наконец показался домик, который Маркус хотел приобрести.
— Проклятие… — Он натянул поводья, останавливая лошадь.
— Что такое?
— Видите, вон там… Этот дом. Я хотел купить для матери, если, конечно, она не откажется в нем жить. Вы ведь видите, да?
— Да, конечно. Он похож на коттедж, верно? Очень симпатичный домик.
— Я не об этом. Кажется, там уже кто-то живет. Смотрите, Гвен, у дома стоит экипаж, сушится белье и… Это что, ребенок?
Гвен усмехнулась:
— Один из дюжины, можете не сомневаться. Он с удивлением взглянул на нее:
— В этом нет ничего смешного.
— Да, разумеется. — Она с трудом удержалась от смеха. — Но если этот дом — часть вашего поместья, то вы могли бы просто выселить их, не так ли?
— Нет-нет, дом мне не принадлежит. — Маркус вздохнул, он был явно огорчен. — Когда-то этот дом действительно принадлежал нам, и я уже давно пытаюсь вернуть его. Мой отец продал дом незадолго до своей смерти. Продал… по какой-то непонятной причине. Я так и не смог выяснить, по какой именно.
— Возможно, он думал, что вы никогда не женитесь и, стало быть, вашей матери этот дом не понадобится, — проговорила Гвен с серьезнейшим видом, но Маркус понял: его жена почему-то находила эту ситуацию ужасно забавной.
Пожав плечами, он пробормотал:
— Странно, я только в прошлом году узнал, что он продан.
— И новый владелец не желает с ним расставаться?
— Я даже не знаю, кто владелец. — Маркус провел ладонью по волосам. — Этим делом занимался Уайтинг. Он заявляет, что не имеет права открыть имя владельца. И он был очень удивлен, узнав, что я ничего не знаю о продаже.
— Судя по всему, ваш отец оставил множество распоряжений, о которых не пожелал сообщить.
— Судя по всему, так и есть. Уайтинг пытался уговорить владельца продать дом. Дом пустовал много лет, и у меня создалось впечатление, что хозяину он совершенно не нужен.
Гвен пожала плечами.
— Как бы то ни было, теперь в доме уже живут… Маркус кивнул:
— Да, живут. И все же я непременно поговорю с хозяином.
— Прямо сейчас? — спросила Гвен.
— Сейчас — самое подходящее время, дорогая. Если мне повезет, я уговорю этого человека продать мне дом сегодня же. — Он направил свою лошадь в сторону дома. Потом остановился и оглянулся. — Вы со мной?
— Конечно, если вы не против. — Она подъехала к мужу, положила руку ему на плечо и с лукавой улыбкой проговорила: — Но у меня создалось впечатление, что у вас были другие планы на самое ближайшее будущее.
Он посмотрел ей в глаза и, судорожно сглотнув, пробормотал:
— Другие планы?..
Она провела ладонью по его щеке.
— Бы говорили что-то о семье. Вернее, о том, что нужно незамедлительно заняться ее созданием.
— Да. — Он усмехнулся. — Дом может и подождать.
— Я тоже думаю, что может. — Она снова улыбнулась, и Маркус едва удержался от желания стащить ее с лошади и предаться с ней любви прямо на траве. — А теперь, мой дорогой, мне кажется, что пришло время показать вам, как я овладела мастерством держаться в седле. Поедем домой наперегонки.
— Я никогда не участвую в скачках, если не намереваюсь выиграть. И я никогда не держу пари, если не знаю, каковы условия. — Он окинул ее взглядом, потом поерзал в седле — ему вдруг стало ужасно неудобно сидеть. — Если я выиграю, какой приз я получу?
— Ну, мой дорогой лорд Пеннингтон, если вы выиграете, — она улыбнулась с вызывающим видом, — вы получите все, что пожелаете. — И, рассмеявшись, Гвен пустила лошадь галопом.
— А если выиграете вы?! — прокричал он ей вдогонку. Ее слова донес до него ветер:
— Все, что я пожелаю!
Маркус дал лошади шпоры и поскакал следом за женой. Его не очень-то заботило, выиграет он или проиграет. Но условия были таковы, что он, судя по всему, в любом случае оставался в выигрыше.
— У тебя такой вид, как будто ты не ждешь ничего хорошего, — прервал размышления Маркуса знакомый голос.
Он поднял голову от корреспонденции, разложенной перед ним на массивном письменном столе, который прежде служил его отцу и отцу его отца, и усмехнулся, взглянув на Реджи — друг стоял, прислонившись к дверному косяку.
— Ты прав, не жду.
— Почему же? — Реджи прошел в библиотеку и опустился в мягкое кресло, стоявшее у письменного стола. — Кстати, разве у тебя нет управляющего, который занимался бы всем этим?
Маркус откинулся на спинку стула.
— Конечно, есть. Но он выполнил свою часть работы, и теперь моя очередь, тебе это хорошо известно. Ты управляешь своим поместьем точно так же.
Реджи пожал плечами, и что-то в его поведении показалось Маркусу странным. Он внимательно посмотрел на друга и проговорил:
— Я думал, ты приедешь не раньше конца недели. Неужели так скучно?
Реджи кивнул:
— Да, ужасно скучно. Во всяком случае, так мне показалось. К тому же, — Реджи язвительно улыбнулся, — сейчас как раз конец недели.
— Неужели? — Маркус искренне удивился. — Уже? Ты уверен?
— Абсолютно уверен, — подтвердил Реджи. — А у тебя, я вижу, настроение лучше, чем при нашей последней встрече.
— Реджи, ты видишь перед собой совершенно другого человека. — Маркус закинул руки за голову и качнулся на стуле. — Ты видишь человека, довольного своей участью. И даже не просто довольного — счастливого. — Он усмехнулся. — По-настоящему счастливого.
— Понятно, — кивнул Реджи. — А какова причина этого счастья?
— Причина? Мне кажется, уж тебе-то она должна быть известна.
— Боюсь, что так.
Маркус подался вперед и пристально взглянул на друга.
— Тогда ты тоже должен радоваться — за меня.
— Да-да, конечно, — пробормотал Реджи. — Поздравления сейчас последуют. Давай выпьем в честь такого события.
Реджи поднялся с кресла и направился к шкафчику, встроенному в стену между книжными полками, — в этом шкафчике Маркус хранил бренди. Открыв дверцу, он оглянулся и спросил:
— А ты выпьешь стаканчик? Маркус отрицательно покачал головой:
— Нет-нет, спасибо. — Насмешливо улыбнувшись, он добавил: — Но ты очень любезен, особенно если учесть, что это мое бренди.
— Я знал, что ты оценишь мою любезность. — Реджи вернулся к столу, держа в одной руке два стакана, в другой — графин.
Маркус взглянул на него с удивлением.
— С твоей стороны было бы весьма невежливо заставлять гостя пить в одиночестве. — Реджи поставил стаканы на стол, и тут вдруг Маркус снова заметил, что друг ведет себя не совсем обычно — казалось, Реджи нервничает или чем-то озабочен. — Но я абсолютно уверен, что ты прекрасно ко мне относишься и поэтому не откажешься составить мне компанию.
— Не откажусь?
— Ни в коем случае. — Реджи наполнил стаканы, подтолкнул один в сторону Маркуса и снова сел в кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72