Но Страйкер был горд и поклялся не дотрагиваться до упрямой девчонки, пока она сама не сделает первый шаг.
В конце концов, он же признался во всем, извинился, и теперь дело за Келли – она должна простить его. Однако, похоже, девушка оказалась слишком обидчивой и упрямой, чтобы снова попытать счастья. Вероятно, не нужно ее за это осуждать. Но сам он должен был как-то отвлечься, поэтому обратился за успокоением к Энжеле, позволяя ухаживать за собой, хотя чувствовал себя бесконечным ничтожеством, так как твердо знал: для него существует только одна женщина – Келли. Но никогда больше не испытает он с ней счастья…
Упрямая женщина!
Снова и снова эти два слова отдавались в мозгу, пока он направлялся к большому дому. Свет в окне манил теплом, и Страйкер на мгновение представил, что он женился на Келли, как они и планировали, что он сейчас возвращается домой после трудного дня на пастбищах, а она ждет его дома с приветливой улыбкой. Его жена. Наливает ему выпить и, подперев ладонью щеку, выслушивает рассказ о том, как прошел день. Потом они ужинают, сидят в гостиной. Келли штопает рубашку. И оба с нетерпением ждут, когда придет время ложиться спать…
Решительно выбросив из головы эти мысли, Калеб постучал в дверь.
Через несколько минут на пороге появилась Келли.
– Боже мой, ты вернулся, – прошептала она, чувствуя, как радостно затрепетало измученное сердце. Хорошо ли это, плохо ли, но ей стало намного легче от сознания того, что он здесь, на ранчо, рядом с ней.
– Можно войти?
– Конечно.
Пройдя за ним в гостиную, Келли увидела его в свете лампы. Как же он устал! Вокруг рта и глаз пролегли глубокие морщинки, одежда в дорожной пыли, к сапогам прилипла засохшая грязь.
Калеб кивнул в сторону шкафчика, где в углу стояли бутылки с напитками.
– Не возражаешь, если я себе что-нибудь налью?
– Угощайся, пожалуйста.
Келли присела на диван и принялась наблюдать, как Страйкер достает из застекленного шкафчика хрустальный графин и наливает себе порцию виски. И тут она впервые спросила себя: каково Калебу работать на нее? Наверняка неловко, унизительно. Боже, ведь он ежедневно испрашивал у нее разрешения, как поступать в том или ином случае, а ведь все, чем она владела, принадлежало ему с рождения. Это был его дом, его прибежище. Все это ранчо, скот, даже виски, которое он сейчас пил, – все это принадлежало отцу Калеба, а значит, и его сыну.
Резко встряхнув головой, Келли постаралась подавить в себе чувство вины. Единственное, что ее хоть как-то успокаивало, это мысль о том, что они оба выполнили последнюю волю его отца, Дункана.
Она ни в чем не виновата. Она не просила Дункана отбирать ранчо у сына.
Одним глотком Калеб осушил бокал, сразу же налил снова и повернулся к Келли. Как же чудесно она выглядит, сидя перед камином, в рисующем свете огня! Он думал о ней постоянно, с того самого дня, как впервые увидел; он хотел разделить с Келли свою судьбу, поведать ей свои секреты, поделиться надеждами, мечтами, страхами, наконец. Хотел любить ее, защищать и вместе – да, вместе с ней – владеть «Рокинг-С». И у него был шанс, если бы только с самого начала он не скрыл от нее завещания.
Теперь же это дело прошлое, подумал он.
– С тобой все в порядке? – спросила девушка, удивленная его мрачным видом.
– Да. Пума завалила одну из твоих коров. Я послал пару людей, чтобы ее принесли.
Услышав подчеркнутое «твоих коров», Келли поморщилась.
– Ее пришлось убить?
– Рождение и смерть, – пожав плечами, проговорил Калеб. – На ранчо это случается.
Келли обхватила руками колени, пытаясь найти какой-нибудь предлог сообщить Калебу, что он скоро станет отцом, но никак не могла подобрать слова.
Потягивая виски, метис из-под нахмуренных бровей глядел на Келли. Она как-то изменилась, но он никак не мог понять, в чем дело. Девушка казалась немного грустной, но вместе с тем в ней появилось нечто новое; она вся светилась изнутри, как будто хранила какой-то важный секрет.
Не приняла ли она в его отсутствие предложение Эштона?
Мысль поразила его точно удар грома. Калеб стиснул кулаки. Он убьет этого хлыща прежде, чем он хоть пальцем дотронется до Келли.
– Что-нибудь новенькое? – небрежным голосом спросил он.
Щеки Келли тронул легкий румянец.
– Да нет, ничего нового. В прошлую пятницу приезжала Фанни. Передавала тебе привет и приглашала пообедать у нее в городе.
– Это все?
Келли кивнула. Не хотелось рассказывать, что встреча с Фанни закончилась слезами. Девушка во всем призналась благодушной толстушке, поделилась своими сомнениями и обидами, мучившими ее с тех пор, как она узнала всю правду о завещании. Фанни как могла поддержала и успокоила растерянную девушку, убедила ее рассказать Калебу о ребенке и заверила, что тот все поймет правильно. В то же время Келли не была уверена, захочет ли она выйти замуж за Калеба, если тот решит, что в данной ситуации только так и следует ему поступить. Но сейчас…
Если бы только она могла положить ему голову на плечо и выплакать сомнения и страхи! Келли не представляла, как будет растить ребенка, которого носила под сердцем. Одна мысль о предстоящих родах вызывала у нее панику. Много раз она слышала ужасные рассказы о женщинах, умерших от многочасовых родов, о девушках, решивших избавиться от нежелательной беременности и погибших от потери крови.
Келли уставилась на Калеба, думая, что скорее умрет от родов, нежели попросит его жениться на ней. Но она не могла допустить, чтобы ее малыш стал незаконнорожденным. Келли слишком хорошо знала, как относятся к таким детям.
В сердце всколыхнулась старая боль, когда она снова – в который раз! – задалась вопросом, кто же был ее отцом и любила ли мать этого человека. Сколько бы Келли ни спрашивала, Лейла отказывалась говорить на эту тему, и в конце концов Келли решила, что мать и сама этого не знает. Почему-то это ранило больше всего.
Калеб молча наблюдал за сменой чувств, отражавшихся на лице Келли. О чем она думает? Обычно ее мысли были прозрачны, как вода в роднике, но сегодня он не мог в них разобраться.
Подняв глаза, Келли увидела, как Калеб внимательно на нее смотрит. Ну как же рассказать ему о ребенке? Что, если ему все равно? Что, если он рассмеется ей в лицо и на этом все кончится?
– Келли, что случилось?
Впервые за несколько недель он назвал ее по имени. Сердце Келли сладостно заныло.
– Ну же, Келли, расскажи, что ты от меня скрываешь?
– Ничего. – Она заставила себя улыбнуться. – Наверное, я просто устала. Если тебе больше ничего не нужно, я пойду спать.
Она медленно поднялась, ожидая, что Калеб сейчас хоть как-то даст ей понять, что хочет разделить с ней ложе, хотя и понимала в глубине души – он этого не сделает. Все осталось в прошлом… Но нельзя же перестать надеяться…
Калеб по-прежнему наблюдал за ней, впившись в нее немигающим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
В конце концов, он же признался во всем, извинился, и теперь дело за Келли – она должна простить его. Однако, похоже, девушка оказалась слишком обидчивой и упрямой, чтобы снова попытать счастья. Вероятно, не нужно ее за это осуждать. Но сам он должен был как-то отвлечься, поэтому обратился за успокоением к Энжеле, позволяя ухаживать за собой, хотя чувствовал себя бесконечным ничтожеством, так как твердо знал: для него существует только одна женщина – Келли. Но никогда больше не испытает он с ней счастья…
Упрямая женщина!
Снова и снова эти два слова отдавались в мозгу, пока он направлялся к большому дому. Свет в окне манил теплом, и Страйкер на мгновение представил, что он женился на Келли, как они и планировали, что он сейчас возвращается домой после трудного дня на пастбищах, а она ждет его дома с приветливой улыбкой. Его жена. Наливает ему выпить и, подперев ладонью щеку, выслушивает рассказ о том, как прошел день. Потом они ужинают, сидят в гостиной. Келли штопает рубашку. И оба с нетерпением ждут, когда придет время ложиться спать…
Решительно выбросив из головы эти мысли, Калеб постучал в дверь.
Через несколько минут на пороге появилась Келли.
– Боже мой, ты вернулся, – прошептала она, чувствуя, как радостно затрепетало измученное сердце. Хорошо ли это, плохо ли, но ей стало намного легче от сознания того, что он здесь, на ранчо, рядом с ней.
– Можно войти?
– Конечно.
Пройдя за ним в гостиную, Келли увидела его в свете лампы. Как же он устал! Вокруг рта и глаз пролегли глубокие морщинки, одежда в дорожной пыли, к сапогам прилипла засохшая грязь.
Калеб кивнул в сторону шкафчика, где в углу стояли бутылки с напитками.
– Не возражаешь, если я себе что-нибудь налью?
– Угощайся, пожалуйста.
Келли присела на диван и принялась наблюдать, как Страйкер достает из застекленного шкафчика хрустальный графин и наливает себе порцию виски. И тут она впервые спросила себя: каково Калебу работать на нее? Наверняка неловко, унизительно. Боже, ведь он ежедневно испрашивал у нее разрешения, как поступать в том или ином случае, а ведь все, чем она владела, принадлежало ему с рождения. Это был его дом, его прибежище. Все это ранчо, скот, даже виски, которое он сейчас пил, – все это принадлежало отцу Калеба, а значит, и его сыну.
Резко встряхнув головой, Келли постаралась подавить в себе чувство вины. Единственное, что ее хоть как-то успокаивало, это мысль о том, что они оба выполнили последнюю волю его отца, Дункана.
Она ни в чем не виновата. Она не просила Дункана отбирать ранчо у сына.
Одним глотком Калеб осушил бокал, сразу же налил снова и повернулся к Келли. Как же чудесно она выглядит, сидя перед камином, в рисующем свете огня! Он думал о ней постоянно, с того самого дня, как впервые увидел; он хотел разделить с Келли свою судьбу, поведать ей свои секреты, поделиться надеждами, мечтами, страхами, наконец. Хотел любить ее, защищать и вместе – да, вместе с ней – владеть «Рокинг-С». И у него был шанс, если бы только с самого начала он не скрыл от нее завещания.
Теперь же это дело прошлое, подумал он.
– С тобой все в порядке? – спросила девушка, удивленная его мрачным видом.
– Да. Пума завалила одну из твоих коров. Я послал пару людей, чтобы ее принесли.
Услышав подчеркнутое «твоих коров», Келли поморщилась.
– Ее пришлось убить?
– Рождение и смерть, – пожав плечами, проговорил Калеб. – На ранчо это случается.
Келли обхватила руками колени, пытаясь найти какой-нибудь предлог сообщить Калебу, что он скоро станет отцом, но никак не могла подобрать слова.
Потягивая виски, метис из-под нахмуренных бровей глядел на Келли. Она как-то изменилась, но он никак не мог понять, в чем дело. Девушка казалась немного грустной, но вместе с тем в ней появилось нечто новое; она вся светилась изнутри, как будто хранила какой-то важный секрет.
Не приняла ли она в его отсутствие предложение Эштона?
Мысль поразила его точно удар грома. Калеб стиснул кулаки. Он убьет этого хлыща прежде, чем он хоть пальцем дотронется до Келли.
– Что-нибудь новенькое? – небрежным голосом спросил он.
Щеки Келли тронул легкий румянец.
– Да нет, ничего нового. В прошлую пятницу приезжала Фанни. Передавала тебе привет и приглашала пообедать у нее в городе.
– Это все?
Келли кивнула. Не хотелось рассказывать, что встреча с Фанни закончилась слезами. Девушка во всем призналась благодушной толстушке, поделилась своими сомнениями и обидами, мучившими ее с тех пор, как она узнала всю правду о завещании. Фанни как могла поддержала и успокоила растерянную девушку, убедила ее рассказать Калебу о ребенке и заверила, что тот все поймет правильно. В то же время Келли не была уверена, захочет ли она выйти замуж за Калеба, если тот решит, что в данной ситуации только так и следует ему поступить. Но сейчас…
Если бы только она могла положить ему голову на плечо и выплакать сомнения и страхи! Келли не представляла, как будет растить ребенка, которого носила под сердцем. Одна мысль о предстоящих родах вызывала у нее панику. Много раз она слышала ужасные рассказы о женщинах, умерших от многочасовых родов, о девушках, решивших избавиться от нежелательной беременности и погибших от потери крови.
Келли уставилась на Калеба, думая, что скорее умрет от родов, нежели попросит его жениться на ней. Но она не могла допустить, чтобы ее малыш стал незаконнорожденным. Келли слишком хорошо знала, как относятся к таким детям.
В сердце всколыхнулась старая боль, когда она снова – в который раз! – задалась вопросом, кто же был ее отцом и любила ли мать этого человека. Сколько бы Келли ни спрашивала, Лейла отказывалась говорить на эту тему, и в конце концов Келли решила, что мать и сама этого не знает. Почему-то это ранило больше всего.
Калеб молча наблюдал за сменой чувств, отражавшихся на лице Келли. О чем она думает? Обычно ее мысли были прозрачны, как вода в роднике, но сегодня он не мог в них разобраться.
Подняв глаза, Келли увидела, как Калеб внимательно на нее смотрит. Ну как же рассказать ему о ребенке? Что, если ему все равно? Что, если он рассмеется ей в лицо и на этом все кончится?
– Келли, что случилось?
Впервые за несколько недель он назвал ее по имени. Сердце Келли сладостно заныло.
– Ну же, Келли, расскажи, что ты от меня скрываешь?
– Ничего. – Она заставила себя улыбнуться. – Наверное, я просто устала. Если тебе больше ничего не нужно, я пойду спать.
Она медленно поднялась, ожидая, что Калеб сейчас хоть как-то даст ей понять, что хочет разделить с ней ложе, хотя и понимала в глубине души – он этого не сделает. Все осталось в прошлом… Но нельзя же перестать надеяться…
Калеб по-прежнему наблюдал за ней, впившись в нее немигающим взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92